Если ты осмелишься

Нет. Не после того разговора в туалете. Не после того, как он смыл кровь с моего живота и держал меня, пока я плакала, бормоча утешения в мои волосы. Уэс теперь другой. Между нами все изменилось.

Я почти уверена в этом.

— Вот почему ты должна пойти со мной, — говорю я ей.

— Я не могу пойти. Я уезжаю домой на выходные, — говорит Аниса, и маленький пузырек надежды в моей груди лопается. — И тебе тоже лучше не идти. На самом деле, тебе тоже стоит съездить домой на эти выходные. Поговори со своей мамой — постарайся наладить с ней отношения. Я знаю, что это беспокоит тебя.

Я пожимаю плечами.

— Меня все устраивает.

Хотя это и не совсем правда, мне удалось разделить мамино разочарование на части настолько глубоко, что иногда я вообще забываю об этом. Забыть, что в это время в прошлом году она звонила или писала смс каждый день, чтобы убедиться, что я все еще жива, и рассказать мне все о последних выходках нашей соседки, или — когда они с миссис Новак встретились — о забавных мемах и gif-файлах, которые они отправили друг другу в тот день, или о веселых историях, которыми они делились за бокалом вина.

Аниса сжимает мое плечо, заставляя меня встретиться с ее широко раскрытыми темно-карими глазами.

— Просто пообещай мне, что не пойдешь на эту вечеринку сегодня вечером.

Мое сердце замирает, когда ложь вертится у меня на языке.

— Прекрасно. Мне все равно нужно много учиться.

— Я рада. — Она одобрительно кивает. — Ничего хорошего не выйдет, если ты будешь рядом с Уэсом Новаком.

Я напрягаюсь в черном платье Анисы. Она разрешила мне надеть его на последнюю вечеринку, так что я уверена, она не будет возражать, если я позаимствую его снова. Особенно если я постираю его, и она никогда не узнает.

Медленно движущаяся очередь преграждает мне путь в дом братства. Несколько Дьяволов раздают красные пластиковые стаканчики.

Как только я замечаю их майки, мне хочется побежать в противоположном направлении, но мое желание увидеть Уэса побеждает. Мне до боли хочется увидеть, как загораются его глаза, когда он замечает меня в этом платье.

Как только я подхожу ближе к очереди, хищный взгляд Трея останавливается на мне.

Я отказываюсь. Он сверкнул своей печально известной дьявольской ухмылкой, прежде чем протянуть мне красный пластиковый стаканчик. Как будто это не он вчера прижимал меня к стене в туалете, вонзая нож в меня. Эти раны под платьем все еще свежие и болезненные.

Его ладонь обвивается вокруг моего плеча, пальцы впиваются достаточно глубоко, чтобы причинить боль.

— Вернулась за добавкой, красотка?

Слова Уэса звучат у меня в ушах. Сопротивляйся. На какую-то безумную секунду я представляю, как выплескиваю свой бокал Трею в лицо.

Но затем я представляю ярость, которая исказила бы его черты, и сжимаю свой бокал обеими руками. Я расправляю плечи.

— Я здесь не ради тебя.

Я стряхиваю его прикосновение и, высоко подняв голову, ухожу прочь, хотя тошнота подкатывает к моему животу, и я готовлюсь к тому, что он нападет на меня сзади. Может быть, на этот раз приставит нож к моему горлу. Я не осмеливаюсь оглянуться через плечо, но его нападения так и не последовало, поскольку я исчезаю в толпе теплых, кружащихся тел.

Может быть, дьяволы действительно прислушиваются к приказу Уэса оставить меня в покое. Облегчение проходит через меня, расслабляя напряженные мышцы плеч.

В огромном обеденном зале мне удается найти немного места, чтобы отдышаться. Здесь пахнет старым кофе и подгоревшими тостами. Я потягиваю пиво, нервы сдают.

— Ты пришла.

Я поворачиваюсь, напиток плещется опасно близко к краям, когда Уэс приближается через тускло освещенную комнату.

— Ты сам мне сказал.

Он уже сократил расстояние между нами, убирая прядь волос мне за ухо.

— Мне нравится, когда ты делаешь то, что тебе говорят.

Я хочу спросить, прощена ли я. Если он прикасался ко мне, целовал и доводил до оргазма, потому что все еще хочет меня так же сильно, как я хочу его.

Несмотря на все, что мы сделали друг другу. Несмотря на весь ущерб, который мы причинили. Ни один из нас не смог избавиться от этих чувств. Противостоять этому магнитному притяжению друг к другу.

Но я все еще слишком боюсь спрашивать, потому что мне страшно узнать ответ.

— Зачем ты пригласил меня сюда?

Озорная улыбка расплывается на его великолепном лице.

— Чтобы заставить тебя надеть это платье ради меня.

Его глаза пожирают меня, прежде чем он прижимает мое тело к себе и сжимает мою задницу. Его горячее дыхание окутывает мое ухо.

— Ты хочешь кончить на мой член сегодня вечером?

Я делаю еще один большой глоток из своего стакана. Жидкая храбрость помогает мне кивнуть, произнося с придыханием слова согласия.

— Да. Я хочу.

— Умоляй меня, — низко рычит он мне на ухо, его хрипловатый аромат окутывает меня восхитительными объятиями.

Я прерывисто вздохнула.

— Пожалуйста, Уэс.

— Что «пожалуйста»?

— Пожалуйста… трахни меня.

Он награждает меня шлепком по заднице.

— Правильно, цветочек. Ты учишься.

Дрожь предвкушения пробегает по моему позвоночнику, когда Уэс ведет меня наверх за руку. Он прикасается ко мне на людях. Не заботясь о том, кто это видит и что кто-то думает.

Мое сердце поет, и, возможно, мои глаза снова затуманились бы, если бы я могла чувствовать что-то еще, кроме восторга и предвкушения того, что Уэс Новак поведет меня наверх.

Трей голодным взглядом провожает нас вверх по ступенькам, где он все еще раздает напитки. Я, возможно, не слышу его из-за криков, музыки и смеха, но, клянусь, одними губами он произносит: Я следующий.

Теперь чувство, пробегающее по моему позвоночнику, — это страх.

Уэс находит пустую спальню и прижимает руку к основанию моего позвоночника, заталкивая меня внутрь, прежде чем запереть за нами дверь.

Я едва могу дышать, разрываясь между желанием этого каждой клеточкой своего существа и осознанием того, что я этого не заслуживаю. Не заслуживаю счастья или прощения.

— Прости, Уэс, — шепчу я, когда он хватает меня за бедро. — Я буду говорить это каждый день, если понадобится.

— Я знаю, — бормочет он.

Он хватает красный пластиковый стаканчик, который я все еще держу, и ставит его на комод позади себя, прежде чем провести рукой по моим волосам и приблизить мой рот к своему. Поцелуй нежный, но настойчивый. Его губы двигаются по моим, пока его язык не раздвигает их, скользя по моему и заставляя трепетать все мое тело.

Когда я отстраняюсь, чтобы перевести дыхание, я наконец задаю вопрос, который не давал мне покоя.

— Значит ли это, что ты простил меня?

Его глаза ненадолго закрываются, и он шумно выдыхает через нос.

— Я пытаюсь.

Я еще не прощена. Не полностью. Но он пытается, и это все, о чем я могу просить. Больше, чем я заслуживаю.

Он подводит меня к кровати. У меня подгибаются колени, и я падаю на матрас.

Уэс забирается на меня сверху и задирает платье до груди, обнажая грудь и трусики. У меня начинает кружиться голова. В прошлый раз я ничего подобного не чувствовала, но, может быть, это просто пиво подействовало.

— Ты такая идеальная. Черт возьми, создана для меня.

Мое сердце чуть не разбивается. Я чувствую, что наконец-то ко мне вернулся прежний Уэс. Проблеск того, кем он был до смерти Хлои, когда это сломало его. До того, как я сломала его.

Теперь моя работа — помочь ему собрать все воедино.

Он сжимает мои сиськи.

— Мне это чертовски нравится, — рычит он.

Прохладный воздух касается моих острых сосков, прежде чем он втягивает один в рот, заставляя меня ахнуть и вцепиться в его волосы. Тепло его рта и влажные прикосновения языка заставляют пространство между моими ногами ныть.

— Уэс, — выдыхаю я, притягивая его ближе. Он глубже втягивает мой сосок в рот, так сильно, что я почти морщусь.