Если ты осмелишься

Он перемещается к другому моему бедру, посасывая и покусывая кожу. Я уже слаба для него, полностью в его власти, а он даже не добрался до пульсирующего места у меня между ног. На моей коже расцветают синяки, отмечая его следы.

— Уэс, — выдыхаю я.

— Я сказал тебе держать рот на замке, — огрызается он. — Теперь я должен тебя наказать.

Я сглатываю, ругая себя. Он снова собирается лишить меня этого удовольствия. Или причинить новую боль теперь, когда он поставил меня в уязвимое положение.

Уэс оттягивает мои трусики в сторону и стонет. Этого звука от него почти достаточно, чтобы я воспламенилась.

— Вайолет, — бормочет он, и теперь ярость исчезла из его голоса. Нежность к моему имени, которую я не слышала от него уже несколько месяцев.

Он нежно дует на верхушку моих бедер, и я вздрагиваю. Я хочу умолять его прикоснуться ко мне, доставить мне то наслаждение, которого я жажду, но я в ужасе от мысли, какое наказание он приготовил бы для меня.

Он целует мой клитор, и на этот раз я не могу сдержать всхлипа.

— Ты возненавидишь, насколько это приятно. — От его слов у меня перехватывает дыхание. — Я собираюсь быть первым мужчиной, который заставит тебя кончить, и когда ты будешь вспоминать свой первый раз, тебе придется думать обо мне. Мужчине, который пугает, и тебе это нравится.

Мой разум крутится, пытаясь переварить каждое слово из его уст. Твой первый раз. Он планирует заняться со мной сексом? Я не должна. Мой первый раз не должен быть с мужчиной, который ненавидит меня до глубины души. Который хочет моей смерти. Который провел последние недели моей жизни, мучая меня.

И все же мысль об Уэсе внутри меня, трахающем меня в чулках, только заставляет меня хотеть его еще больше.

Со мной что-то не так. Но я не знаю, изменила ли меня смерть Хлои или внутри меня всегда была эта тьма.

Мужчина, который тебя пугает, и тебе это нравится.

Он прав. Страх, бегущий по моим венам, осознание того, что Уэс может сделать со мной все, что захочет, осознание того, что он может причинить мне боль, посылает укол адреналина по моему позвоночнику. От этого мое сердце учащенно бьется, а удовольствие становится намного вкуснее.

Он думает, что я оглянусь на этот момент и возненавижу не только его, но и саму себя. Ненавижу себя за то, что хочу кого-то, кто так ужасно со мной обращается. Ненавижу себя за то, что поддалась ему.

Дело в том, что я не могу ненавидеть себя больше, чем уже ненавижу.

— Покажи мне, как сильно я буду это ненавидеть, — выдыхаю я.

— Я же просил тебя не разговаривать. — Слова вырываются низким рычанием, от которого у меня дрожат бедра.

— Так накажи меня.

Его челюсти сжимаются, и он стягивает мои трусики до лодыжек. Его пальцы впиваются в мою задницу там, где, я знаю, он оставит свой отпечаток, и он притягивает меня к себе.

— Будь чертовски осторожна.

Но затем его язык скользит по моей щели, и я получаю именно то наказание, на которое надеялась. Я не утруждаю себя сдерживанием вздоха удовольствия, зная, что Уэс может делать со мной все, что захочет, и я тоже этого захочу.

Удовольствие нарастает в моих конечностях, когда его язык останавливается на моем клиторе и кружит там. Срань господня. Язык Уэса Новака у меня между ног, и это в тысячу раз лучше, чем мои самые смелые фантазии.

Его руки скользят вверх от моей задницы к грудям, грубо сжимая их в своих мозолистых ладонях. Прикосновение его ладоней к моим соскам заставляет меня закатить глаза.

— О боже мой, — выдыхаю я.

Он не останавливается, чтобы пролаять мне еще один приказ. Его язык продолжает кружить по моему клитору, пока он не обхватывает его, втягивая в рот.

Наслаждение, какого я никогда раньше не испытывала, пронзает меня насквозь. В каком-то смысле это слишком ошеломляюще, слишком сильно. Но Уэсу все равно, даже когда я невольно отстраняюсь от него, ударяясь задницей о полку позади меня. Он просто следует за мной, не позволяя мне уйти от него.

Его язык опускается вниз, снова скользя по мне, прежде чем погрузиться внутрь. Он засовывает свой язык внутрь и наружу, вызывая жалобные всхлипы с моих губ. Звук его языка, проникающего в мою влажность, непристоен. Такой громкий, что, кажется, отдается эхом в тихой комнате.

— Ммм, — бормочет он. — Ты такая чертовски вкусная. Ты чувствуешься так чертовски хорошо.

Клянусь, я чувствую, как он улыбается у меня между бедер.

— Через минуту ты перестанешь так думать.

Меня охватывает паника, но я быстро отвлекаюсь, когда рот Уэса возвращается к моему клитору. Он сосет, в то время как одна его рука опускается между моих бедер, палец медленно скользит внутрь.

— Ах! — Я вскрикиваю, растяжка становится напряженной и непривычной.

Это то, что он имел в виду? Это наказание? За исключением тех случаев, когда он загибает палец, растяжка быстро превращается в новый вид удовольствия. Все глубже и умножая удовольствие, его рот проникает в мой клитор.

— Вот и все, цветочек, — бормочет он. — Кончай мне на палец. — Это скорее угроза, чем обещание. Затем он добавляет: — Если ты осмелишься.

Я замираю, но он продолжает двигаться во мне, и хотя я борюсь с этим, пытаюсь не дать ему того, чего он хочет, удовольствие поднимается у меня от кончиков пальцев ног до макушки. Все выше и выше, пока не достигает неизбежного гребня. Переломный момент, из которого, я знаю, я не вернусь, откуда я не смогу остановить оргазм, даже если бы захотела.

Как будто он чувствует, что это приближается, Уэс вводит свой палец в меня быстрее, в то время как его рот сильнее посасывает мой клитор. Я падаю с края, крича всю дорогу вниз.

Вниз, в глубины ада, куда Уэс потащил меня за собой.

Нет. Куда я его затащила.

Уэс продолжает засовывать свой палец внутрь меня и ласкать мой клитор, пока я испытываю муки оргазма. Пока я не начинаю хныкать и трястись, не в силах больше этого выносить.

Его губы и пальцы нежно опускаются вместе со мной. Реальность того, что только что произошло, захлестывает меня.

Я только что испытала свой первый оргазм с мужчиной. С Уэсом Новаком.

О мой бог.

Он вытаскивает палец, заставляя меня ахнуть, и берет свою маску, прежде чем поправить. Он надевает ее обратно на лицо и нависает надо мной. Несмотря на то, что он только что сделал со мной, его поза угрожающая.

— Открой рот. — Я делаю, как мне говорят, и он просовывает палец мне в рот. Палец, который только что был во мне. — Теперь соси.

Я не хочу, но выполняю его приказ, чувствуя вкус собственного возбуждения на языке.

Он вынимает палец у меня изо рта, прежде чем положить обе руки мне на плечи.

— На колени.

Уэс не дает мне шанса не подчиниться. Его руки прижимают меня к полу, тонкий ковер царапает мою обнаженную кожу.

Одна рука остается на моем плече, удерживая меня на месте, в то время как другая расстегивает пряжку его ремня.

Я сглатываю, когда он медленно вытаскивает ремень из петель, прежде чем взмахнуть им в воздухе, как кнутом. Я вздрагиваю, но его тяжелая рука сковывает меня. Он оборачивает ремень вокруг моей шеи, затягивая туже, пока он не превращается в прохладный, неподатливый кожаный ошейник вокруг моего горла.

Он отступает назад, между нами туго натягивается его ремень. Я втягиваю воздух в трахею, пока еще могу.

— Иди сюда, — командует он. Я начинаю вставать, но он качает головой. — Нет. Ползи ко мне.

— Что? — Должно быть, я неправильно его расслышала.

Он защелкивает ремень, дергая мою шею вперед, и мои руки ударяются о тонкий ковер подо мной.

— Ползи ко мне. Сейчас же.

Неохотно я подчиняюсь его приказу, этот поступок унизителен до тех пор, пока я не осмеливаюсь поднять на него взгляд. Сквозь маску в его глазах светится похоть.

Я перестаю ползти, когда добираюсь до его ног, и остаюсь перед ним на коленях.

Он тянется к молнии.

— Я же сказал тебе держать рот на замке. Теперь ты точно узнаешь, что происходит, когда ты меня не слушаешь.