Побудь моей навсегда

— Ульяна. — раздалось позади, и я едва не зарыдала от счастья. Вот! Вот сейчас он скажет, что просто потерялся в своих чувствах, испугался, что передумал, что….Но, заглушая глупое сердце, разум смеялся над той ахинеей, которую оно рисовало.

— Да? — обернулась, не сумев скрыть эмоций.

— Клиника все равно остаётся твоей. Ты можешь делать с ней что пожелаешь.

Я никогда не желала людям зла, никогда не злилась так, чтобы хотелось убивать. Кроме этого момента. Я представила, как бросаюсь на него, вцепляясь ногтями в это мерзкое самодовольное лицо. В эту отвратительную ухмылку! Ненавижу! Словно вишенку на торте добавил — решил во всем идеальным быть, сволочь! И внешне, и в порядочности — клинику он мне оставил. Да подавись ты ею! Ненавижу!

Ничего не ответив, пошла к машине.

48. Руслан. Спустя несколько месяцев

— Вот, смотри. Какая классная шубка, да? — от щебетания то ли Аллы, то ли Юлии, у меня начала болеть голова- Такая была у Тильды Суини, ну, которая из " Эйфории". Не в сериале только, а на премии, не помню, " Оскар" или…

Арсений Волков, этой ночью решивший составить мне компанию в одном из лучших ночных клубов города, вручил своей спутнице, подружке моей " то ли Аллы", бокал с шампанским, насмешливо взглянув на меня.

— А давайте танцевать пойдем? — вдруг обернулась " то ли Алла" к подруге. Та, стрельнув по мне похотливым взглядом, задумалась на мгновение. Затем важно изрекла, точно великую мудрость:

— Пойдем вдвоем. А мальчики (Арс с усмешкой закатил глаза на этом " мальчики") пускай посмотрят. Мужчины ведь любят глазами, так? — она игриво подмигнула мне, на что Волков, снова ухмыльнувшись, шутливо показал мне кулак за её спиной. Мол, хватит у меня баб уводить. А я бы и рад ему обеих отдать, пускай забирает.

Девушки, нарочито медленно и эротично поднявшись с кожаного дивана, поспешили к лестнице, плавно покачивая бедрами в коротких платьях. Раньше, признаюсь, меня подобное бы заинтересовало. Сейчас же…девицы напоминали двух солдатов, что на марш-броске на вражеской территории. Двигаются слаженно, раскрас боевой, ни на что не отвлекаются, цель- взять врага в плен своей красотой. Как-то….скучно, что ли. Предсказуемо. Однообразно…

— Что тебе не так опять, Казанова хренов? — заржал Волков, едва девицы спустились на танцпол, призывно задвигав бедрами в свете стробоскопов. — Вон, моя как на тебя глядела, я боялся- дыру прожжет.

— Очень смешно. — лениво огрызнулся, откинувшись назад. Взяв в руку бокал с шампанским, задумчиво глядел, как маленькие яркие пузырьки стремятся наверх, к свободе. Вот и я свободен. Свободен, молод, красив. А счастье? Где оно, нахер? Почему все как в старом анекдоте про " бракованные" воздушные шарики, где их брак, пр мнению душного покупателя, заключался лишь в одном — они не радовали? Вот так и со мной. Казалось, что я — умудренный житейским опытом старец, а не молодой мужчина. Все ужимки, все попытки меня завлечь, все заигрывания или слова со стороны женского пола раздражали, вместо того, чтобы польстить самолюбию.

А с того момента, как я навестил в больнице Оксану, словно бы и вовсе переосмыслил эту жизнь. Да и она уже не была той " Окси". Предстоящие лечение, химиотерапия, борьба за здоровье сделали её взрослее, мудрее. Мы долго говорили обо всем, извинившись перед друг другом. Оксана просила не винить её отца, объяснив все, что произошло, и заверив, что он все прекратил за пару звонков. Я не стал спорить, ведь в любом случае с этой женщиной я прожил несколько лет, сейчас она борется с тяжёлой болезнью. Значит, самое меньшее, что ей нужно — переживания за её отца.

Уже на выходе из больницы, почти нос к носу, столкнулся…с Дороховым. Костя нес такой огромный букет, что за ним виднелись почти одни его ноги. Обдав меня подозревающим взглядом, он ринулся в атаку:

— А ты чего здесь? Ты же сказал, что вы разошлись? — весь вид Кости говорил о том, что этот Дон Кихот готов биться за свою Дульсинею до смерти.

— И тебе привет. — осадил рыцаря печального образа- Информация верна. Я просто навестил ее, чтобы поддержать. Но, как вижу, это есть кому делать за меня на будущее.

Костя, уже менее воинственно, кивнул:

— Да. — он убрал букет от лица- Ты прости, я весь на нервах. Просто….- он как-то виновато спрятал глаза- Я ведь люблю её. Уже давно. Ещё когда вы не были знакомы, мы пересекались на мероприятиях, и… А потом ты….Сейчас у нас снова налаживаться хотя бы начало….

Бинго. До меня дошло значение этого " и". Естественно, Константин после ночи с Оксаной возомнил, что у них отношения. А для нее же это было чем-то обыденным, банальным, мелочью для поддержания организма в тонусе, вроде чистки зубов или необходимости что-то есть каждый день.

— Ясно. Удачи вам. — коротко резюмировал, обогнув влюбленного. Костя забормотал слова благодарности мне в спину.

Я же шел и пытался отвязаться от внезапно возникшей, но дочерта назойливой мысли- получается, в случае с Ждановой я сам выступил в роли идиота-Кости. Использовали и… И всё. Зэ энд? И, видимо, не смог понравиться настолько, что мужа своего вспоминала. Притом, когда этот трусливый урод затащил в кровать Оксану, такая гамма эмоций изнутри меня не распирала. А сейчас… Хренова Жданова! Не зря в глубоком детстве боялся педиатров, как чувствовал, млять!

***

— Эууу…Земля, земля, приём! — пощелкал пальцами перед моим лицом Волков. — Ты чего подвис?

Отмахнувшись от его поддевок, поставил пустой бокал обратно на стол:

— Не знаю. Не в настроении сегодня. — ответил, понимая, что сейчас последуют упрёки в том, что " как баба", подколы про ПМС и подобное. Другому бы я за такое втащил, но Волкову простительно многое. Потому что при всей своей наигранной безалаберности и лёгкости он- один из самых серьезных и частных, правильных мужиков из всех, кто мне знаком. Пресловутое " в беде поможет, не откажет, не сольётся при первых трудностях"- это про него.

Волков неожиданно кивнул, подсев ближе:

— Понимаю. У меня тоже, походу, всё. Раньше мы с Катюхой мирились ну недели через три-четыре максимум. А сейчас…. Всё. — он хлопнул себя по колену- Улетела, падла. С немчурой каким-то. Ещё и прикинь, издевается. Фотки мне шлёт из….- он замолчал.

Я бросил взгляд на танцпол внизу, где одна из наших спутниц уже вовсю извивалась перед возвышением с танцовщицей, стараясь перещеголять ту в развратности. Другая, кидая на наш столик быстрые взгляды, что-то шептала на ухо парню в модном пиджаке, одновременно легонько проходя пальчиками по его груди. Видимо, стараясь вызвать в ком-то из нас ревность. Глупая! Пздц! Какие они все однотипные и глупые! Пробежался глазами по залу, по мешанине блёсток, украшений, потных полуголых тел- и стало странно даже самому. Что я здесь делаю? Даже девицы, что сидели с нами, показались совсем девчонками, вот и вывод сделать можно, отчего и нам с ними откровенно скучно, и им с нами. Мы в них видим лишь внешность и молодость, страдая вынужденно от глупости и недалёкости. А они в нас — кошельки, страдая, в свою очередь, от нашей с Арсом " немодности", возраста.

Когда я уже собрался было отвернуться, чтобы оплатить счёт и вызвать Марка, то краем глаза зацепился за ярко-красное платье. Брюнетка, что была в нем, выглядела…. Невероятно. Высокая. С формами. Охранительной талией, длинными и не тощими, слава богам, ногами, а ещё, кажется, обалденной грудью. Почему " кажется"? Потому что стояла вполоборота, да и два урода, круживших вокруг нее, то и дело загораживали обзор. Уже давно подзабытое чувство адреналина заиграло, забурлило в крови. Повернувшись к Арсу, который что-то внимательно и даже, на вид, слегка взволнованно слушал в трубке телефона, бросил ему, что ухожу. Собрал вещи, и, вытащив из бумажника деньги, кинул их на стол. Арс, нахмурившись, собрался было что-то мне сказать, но, видно на том конце провода разговор оказался важнее, поэтому он лишь махнул рукой, кивнув. И одними губами выдал " хорошо".