Страница 25 из 47
Открыв страницу с закладкой, Дамир видит, что Виталина заботливо приклеила стикерами несколько бланков. Всмотревшись в них внимательнее, узнает талончики на приемы к врачам. Талончик на УЗИ, талон на прием у гинеколога, ниже она прикрепила результаты анализов. И даты… Все это Вита сделала за последние две недели. Даже на сегодня у нее назначен визит к врачу… Она знала.
Знала, что беременна.
Последние слова он произносит вслух.
– Я так и подумал, – пожимает плечами Тимур. – Дамир, я хочу тебе еще одну штуку сказать… Когда мы ужинали вместе…
Он не слышит брата, вспоминая тот день, когда Виталина пришла к нему за вещами в первый раз. Она что-то хотела ему сказать. Настойчиво. Говорила, что это «важно». Дамир не дал ей продолжить, опасаясь, что пойдет на попятную, если она вспомнит, как им было хорошо вместе.
Сейчас он почти уверен, что тогда Виталина хотела сказать о беременности.
– Слушаешь меня, нет?
Тим хватает его за плечо, возвращая к реальности.
– Что?
– Говорю, что твоя жена в курсе о нашем воспитании, о приколах нашего папочки. Не знаю, кто ее просветил, но задавая мне вопросы, Виталина была осведомлена обо всем семейном дерьме, – говорит он.
Тимур не извиняется, что сказал правду и фактически убедил Виталину забрать ребенка подальше от Алексея Сергеева.
«Так будешь лучше», – говорит он.
Тимур с запалом уверяет, что если бы через год, через три или через десять лет на пороге их дома появился Алексей со своим видением воспитания ребенка, Виталина бы и неделю терпеть не стала. Убежала бы с ребенком на край земли.
Дамир смотрит в одну точку, молчит, в глубине души он согласен. Его Виталинка уже показала, что она смелая. Она стойкая. Она все выдержала без него.
– Вита будет защищать ребенка от него. И от тебя, если ты останешься с ним заодно, – безжалостно констатирует брат.
Глава 17
После девяти и после начала часов посещения в палату втискивается Карина. Она делает это быстрее, чем врач до конца открывает двери, и ставит на пол огромный пакет с продуктами. Ее поспешность выбивает из меня короткий смешок, после которого в голове начинает предупреждающе пульсировать боль.
– Крошка моя, я все ногти сгрызла от волнения…
Она бросается на меня и обнимает. Волосы Карины падают мне на лицо.
После секундной расслабленности, я крепко обнимаю ее в ответ, прижимаю к себе руками. Вчера после всего случившегося, отойдя немного, я в первую очередь позвонила Карине. Ее уверенные «все будет хорошо» подействовали гораздо лучше, чем слова Дамира по дороге сюда.
– У тебя вроде гель-лак.
– Гель, не гель, смотри, – она показывает мне ноготь на указательном пальце, на котором не хватает кончика, и мы заходимся смехом. – Я кое-что принесла тебе… Ладно, – она взмахивает рукой и встает, – принесла все, что сумела дотащить. Фрукты, овощи, сок и…
– Не стоило, Карин…
– Стоило, стоило. Я идиотка. Полная идиотка, – эмоционально заявляет она. – Я должна была чем-то помочь тебе и…
– Карин, спокойно, все хорошо, – я беру ее за руку и усаживаю на кровать, чтобы прекратила суетиться. Жду, пока она оторвет глаза от пакета и посмотрит на меня, наконец. – Я не потеряла его, не потеряла, – выразительно говорю, поглаживая второй рукой плоский пока живот. – Клянусь тебе, вчера, когда я ехала в машине и чувствовала, что остались какие-то минуты, секунды, когда я думала, что потеряла его, все остальное просто перестало иметь смысл.
– Я понимаю, – тихо говорит она.
– Я так сильно корила себя за то, что думала о Дамире, а не о ребенке. Переживала, говорить ли о беременности, переживала уезжать ли из города… Постоянно меня что-то волновало, а должен был только он. Теперь только он важен, – говорю я, легонько усмехаясь. – Буду считать это жизненным уроком.
Карина кивает и вздыхает:
– Врачи что-то еще сказали?
Я смотрю на список с назначения на тумбочке, вспоминаю, какой насыщенный день я вчера провела. УЗИ, КТГ плода, гинекологический осмотр, а анализов столько… Думала, что они выкачают из меня литру крови. Оказалось, что я почти здорова – коррекция прогестерона, витамины, фолиева кислота, спазмолитики и почти «постельный режим», по словам моего врача, должны исправить ситуацию.
Потом я позвонила маме, потом своей начальнице – сказала, что не смогу, к сожалению, прийти на работу завтра, послезавтра, а, возможно, уже никогда…
В палате тепло и тихо, и несмотря на обстоятельства, из-за которых я сюда попала, мне нравится. Комната светлая и большая. Я единственная пациентка. Ощущения, конечно, странные. Будто я два месяца бежала, не сбавляя темп, преодолевая одну преграду за другой, но потом упала. Упала, зато смогла остановиться и взглянуть на свою жизнь.
Наверное, так на меня действуют успокоительные. Жизнь кажется простой.
Без всяческих допущений.
Свой план побега я составляла всю ночь.
Врачи согласились отпустить меня через два дня – чтобы угроза повторных спазмов миновала. И к этому времени Карина – единственная, на кого могу положиться, –должна будет подготовить все, что нужно.
Мне неудобно просить ее об этом…
Но выхода не остается.
Дамир теперь в курсе беременности. Я понятия не имею, как он отреагирует. Я планирую и дальше стоять на своем. На обязательном разводе. И исчезнуть потом.
– Карин, у меня к тебе будет огромная просьба…
– Все сделаю, – серьезно заявляет она.
«За что мне такой человек в жизни попался?» – спрашиваю я себя.
Ладно, сантименты в сторону – не время.
– Я хочу поскорее уехать из города. И мне нужна твоя помощь с… организационными моментами. Поможешь?
– Ты точно решила?
– Да. Да! – почему-то я снова начинаю улыбаться. Ей. Миру. Ребенку. Видимо, у меня в крови и правда много препаратов. – Я все еще люблю мужа и у меня сердце разрывается на части, что я так его оставлю. Но не я начала, не я изменила. Ради малыша я должна уехать. Все решено.
Следующий час мы обсуждаем, что мне и ей предстоит сделать.
Я займусь работой и вещами, а Карина – моим спасением – подберет мне город в пределах двухсот километров и квартирку желательно недалеко от женской гинекологии или станции метро. Мы составляем списки и советуемся на ходу. Торопимся, ничего не перепроверяем даже.
Я планирую самое безумное решение в жизни… Взять и уехать с двумя сумками в руках и щепоткой надежды. Но именно принятое решение и дает мне силы жить. Новый план заряжает меня энтузиазмом и мне просто некогда о чем-то жалеть.
***
Я знаю, что мне придется поговорить с мужем. С почти бывшим мужем. Знаю, что он будет искать встречи со мной, захочет посмотреть в глаза и переспросить: «значит, это наш ребенок?». Еще я знаю себя, характер, и чувства, которые пока не смогла вытравить. Я не могу быть настолько жестокой с ним, чтобы даже не попрощаться. Я планирую сбежать, но в моих планах нет принципиальной изоляции ребенка от Дамира – пока нет. Если он согласится не мешать, пообещает, что его папаша не будет вмешиваться, возможно…
Все может быть, скажем так.
Не буду загадывать наперед. Просто не могу после позавчерашнего…
Я хочу быть здесь.
Жить сегодня и наслаждаться каждой минутой беременности.
В журналах пишут, что для женщины это «волшебный период», утверждают, что даже внешность меняется, румянец появляется… Я смотрю в маленькое зеркальце на тумбочке возле больничной кровати и вижу бледную напуганную девушку. Вот и все… До чего меня довел Дамир, стараясь угодить папочке? Чем больше проходит времени, тем больше я начинаю злиться на него. Мое лицо сухое, слез больше нет.
В дверь стучат в двенадцать.
Я заканчиваю собирать сумку на выписку, поднимаюсь, ставлю ее на больничное покрывало. Вещей мало, в сумке только сменная одежда, которую занесла мама (кстати, от нее я вдоволь наслушалась, что надо срочно молить Дамира принять меня назад), белье и подарки от Карины.