Страница 55 из 116
Рыцарь галантно дождался, пока я усядусь и доем, и произнес:
— Извини.
И безо всяких уточнений было понятно, что он имеет в виду.
Я на секунду почувствовала себя неуютно.
Вроде бы он не насмешничал. Но ситуация получалась двоякая.
— Ты же не собирался извиняться, — каюсь, не удержалась, прицепилась к словам.
— Так я и прошу прощения не за поцелуй, а за посягательство на твою честь, — он пожал плечами, словно это было что-то само собой разумеющееся. Словно приводить замороченных девиц в чувство при помощи поцелуя для него было рутинным делом.
— Честь… — пробормотала я, чтобы отвлечься от щекотливой темы. — Что это вообще такое? Анахронизм. Понятие, во многом утратившее актуальность.
— Не для всех, — легко и уверенно парировал Суданский. — Мы находимся в мире, где все еще существует рыцарство.
— И даже здесь оно уже пребывает в упадке.
— Я иногда совершенно не понимаю, серьезно ли ты говоришь или нарочно меня дразнишь, — проворчал рыцарь. — Честь — дело сугубо личное, и если она у человека отсутствует напрочь, кто ему доктор? История циклична, но люди во все времена умели отличать хорошее от плохого. «Чистоту, простоту мы у древних берем, саги, сказки — из прошлого тащим, — потому, что добро остается добром — в прошлом, будущем и настоящем».
— Это ты сейчас Высоцкого процитировал, да? — неуверенно проговорила я.
Артем с восторгом воззрился на меня.
— Ты знаешь, кто такой Высоцкий⁈
— А во ВСМыСЛе, по-твоему, занимаются только тем, что бегают по разным мирам и отлавливают попаданок? Наша работа заключается также в сборе и анализировании продуктов культуры.
— Звучит как снятие пробы с обеда, — рыцарь умолк, что-то обдумывая, и решился: — Но, возвращаясь к вопросу чести… Аметист, я признаю, что очень многого не знаю, не разбираюсь в ваших смысловерских делах от слова совсем, могу запросто ляпнуть или сделать что-то невпопад, — он пытливо уставился на меня. Я с неохотой кивнула. — Но я совершенно точно понимаю одно: сейчас мы не можем себе позволить дрязги внутри коллектива.
Это я должна была сказать!
— Не думаю, что ЭТО потянет на дрязгу. Ты не сделал ничего такого, что нанесло бы ущерб моему здоровью или душевному покою, — сухо ответила я. — Остальное я переживу.
Чего это он таким рассудительным психологом заделался?
— Боюсь, что следующую вспышку твоей ярости не переживу я, — рыцарь коснулся лба.
— Я так сильно тебя ударила?..
Я слегка испугалась. Если у него треснул череп или что-то в этом роде…
— Нет, я отделался шишкой. Но мне все же хотелось бы знать, чего от тебя ожидать и как действовать в критической ситуации. Ожидание того, что ты зарядишь мне в глаз, здорово мешает доверительности. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится. Хотя всем угодить невозможно…
А ведь в том, что он оказался попаданцем и попал именно сюда (и в разгар рыцарства), нет ничего удивительного, с таким-то характером и жизненными установками. Но мне не должно было быть до этого ровным счетом никакого дела.
— Нельзя жить с целью угождать кому-либо. Даже самый маленький мир для этого слишком велик.
— А как же истина — «относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе»? — Суданский склонил голову к плечу, наблюдая за мной.
Он и вправду такой наивный или притворяется?
Ой, мама, кажется, не притворяется… Что за день такой сегодня — диво за дивом, чудо за чудом! Реликт! Я о таких только читала!
— Рыцарь, а ты в своем мире кем был? — поинтересовалась я.
Артем застенчиво улыбнулся.
— Не поверишь — школьным учителем. Математики.
Похоже, его удивила моя реакция — то есть почти никакой ожидаемо экстраординарной.
— А почему я должна не поверить?
Он уставился мне в глаза — видимо, выискивая признаки того, что я шучу. Не нашел.
— Ну-у… у нас эта профессия считается преимущественно женской, — с легким смущением пояснил рыцарь. — В нашем коллективе кроме меня был всего лишь один мужчина, преподаватель физкультуры.
— И чем же тебе приглянулась математика?
— Показалось, что этот предмет как-то… мужественнее, что ли, — Суданский хмыкнул. — Эх, надо было брать биологию, сейчас бы больше пригодилось. Или химию. Как замутил бы порох…
И пришлось бы тебя нейтрализовать, чтобы не научил местных чему не надо. Феминистки не изобрели взрывчатку, и то хвала Тайной Магии.
А смешивание пороха входит в школьную программу Земли-двадцать-двадцать⁈ Получается, что все попаданки — двоечницы. В противном случае они бы давным-давно разбомбили Ланата-шесть и прочие миры, имевшие неосторожность их притянуть.
— А других вариантов в выборе профессии не было?
— Почему, были. Мозгов у меня не было. Да и сейчас не особо… — сделав сие весьма глубокомысленное заявление, рыцарь потянулся и задумчиво добавил: — Наверное, здесь и сейчас я на своем месте, как бы это странно ни звучало. На своей прежней работе я не ломал кости и не получал в глаз, но и морального удовлетворения было намного меньше.
— Что, передумал стать смысловером?
— Не дождешься! Думаешь, я вот так просто возьму и упущу возможность работать в организации, где приключения на каждом шагу и столько симпатичных барышень? — Суданский лукаво прищурился, но тему, на свое счастье, развивать не стал. — А ты, Аметист? Почему ты выбрала такую стезю?
— Потому что я драконица, — ровно ответила я.
— Мне это мало о чем говорит.
Вот… настырный.
— Ладно. Чем, по-твоему, обычно занимаются драконы?
— Охраняют сокровища. Похищают принцесс. Сражаются с рыцарями, — на этом моменте Артем замялся. Видимо, вспомнил, что сам тоже рыцарь.
— Вот практически все перечисленное и входит в обязанности смысловера. Немного в иной трактовке, правда. В моем задании важна каждая деталь, особенно если дело касается спасения мира. Вот, например, мы сейчас находимся в мирооснове Ланата; ты же у нас местный Избранный? Следовательно, мы, смысловеры то есть, должны обставить твой подвиг так, чтобы дело было доведено до конца и по возможности — обойтись малой кровью.
А больше ему знать не обязательно.
Суданский стушевался.
— Черт бы побрал эту Избранность, — с тоской протянул он. — Я до сих пор представления не имею о том, что должен сделать.
— Твоя задача — обезглавить Чужеяда. Я свою уже выполнила, всех потеряшек нашла, но могу еще магической батарейкой поработать. А с Гигроссулом и Лайзой пусть начальство разбирается, — я украдкой зевнула.
Из темноты бесшумно вынырнула Красуантия. Судя по ухмылочке, принцесса маячила поблизости уже некоторое время и сейчас замыслила очередную подлянку.
— Сидят рыцарь с драконом, языками чешут.
— Звучит как начало анекдота, — заметила я.
— А по мне так уже звучит как анекдот, — принцесса пакостно хихикнула.
До меня дошло, что именно показалось ей смешным. Щеки загорелись.
Вот же язва и прочая зараза! Чтоб ей… на корону сесть! Теперь не отстанет, будет дразнить при каждом удобном случае.
— Настоящий рыцарь всегда найдет мирный способ решения проблемы. На то он и рыцарь, — Артем назидательным жестом воздел палец к небесам. — И головы рубить не обязательно.
— Отлично! — я, увидев Элору, подающую мне какие-то знаки, поднялась. — Придумаешь другой способ быстро и без затрат завалить Чужеяда — позовешь.
Часть 26
Аббревиация
Все оказалось до безобразия просто — для всех, кроме меня. Забавнее всего то, что планы моих очень умных и вышепоставленных коллег в процессе воплощения вывернулись наизнанку. Залихватским пируэтом. В который раз уже.
Я не злорадствую, нисколечко. Скорее, недоумеваю — как это они (причем коллективно!) не предусмотрели подобной ситуации? Хотя, если вспомнить, как они финтили и выкручивались…
Но вернусь к началу. То есть к общему повествованию.
— Мы все решили, — едва отступив подальше от рыцаря и принцессы, радостно возвестила Элора. Слишком радостно, как мне показалось (или же я просто не отошла от дневного раздражения). — Завтра утром выдвигаемся!