Вновь: слово свидетеля

– Ты и не должен понимать. – Усиленный напор вновь приструнил этого юношу, самого молодого из команды, выделяющегося ярким проявлением идеализма, отчего Изабелла и вправду сомневается в его надобности на станции. Немного мягкотелый образ высокого юноши пусть и представлял некую визуальную угрозу широкими плечами и большими руками, на деле был даже слишком скромным. Если сама работа на Эфире была ему интересна преимущественно сменой локации, ведь покинуть Опус удается лишь самым везучим или полезным, то после нападения хищников все положительные моменты выветрились.

Недолгую напряженную тишину нарушила система Эфира, сообщившая о сигнале помощи с Комы. Изабелла с тяжестью взглянула на Гаскоина взглядом человека, принявшего трудное, несправедливое, но необсуждаемое решение игнорирования этого зова. И не успел Гаскоин переварить этот кошмар, когда на планете, которая у них, считай, под носом, гибнут люди, а они вынуждены бездействовать, как голос бортового компьютера сообщил неожиданное:

– Сообщение идет по государственным каналам, такое возможно только с южного блока, человек представился Игорем Козыревым – главнокомандующим Монолита.

Изабелла думала так громко, что Гаскоин боялся и слово сказать, хотя то было и не нужно – лицо его говорило ей больше любых звуков. В сообщении требовалась простая эвакуация, голос был подтвержден, координаты верны – верхушка государственного блока.

– Мы должны сказать Оскару. Это его отец, не говоря уже о том, что он, вообще-то, важная персона, которую нельзя бросить.

Изабелла молчала, голова ее гудела от ускользающего контроля, ибо слова Гаскоина имели смысл, но сам Козырев обращал на них внимание во время инцидента лишь ради контроля эвакуации, отказываясь, вопреки протоколам, передавать секретные данные Монолита для сохранности.

– Изабелла, пока мы будем ждать… послушай, просто послушай, Эфир ведь не просто так оставили на орбите, верно? Раз мы не занимаемся эвакуацией, то почему не висеть у Целестина – лишний контроль там не помешает. Сигнал мы могли получить и там, тут ради этого быть незачем.

– Хорошо. – Изабелла поддалась выводам Гаскоина. – Иди готовь челнок, я слетаю лично. И не спорь! Эфир обойдется без капитана, но не без механика. Да и не по статусу тебе пока на такие вызовы летать. Все конфиденциально, без приказа иным лицам не разглашать! Исполнять, даю три минуты.

Гаскоин быстро устранился, мысли его и чувства были ей скорее неинтересны, чем неизвестны. Только он пропал из виду, как Изабелла после тяжелого вздоха произнесла:

– Все слышал?

Из ее гарнитуры донесся крайне рассудительный, взрослый, воспитанный мужской голос:

– Конечно. Ты правильно сделала, что не отключила связь. И, забегая вперед, Гаскоин под твоим началом еще покажет себя. Не скромничай с ним, я прекрасно знал, кого набрать в команду на Эфир. Отправляйся в колонию, все разузнай, на месте доложишь, судя по спутникам, противник отступил от высоток.

– Клендат. – Одно имя, произнесенное тем самым, многозначительным для многих, но очень понятным для них тоном, будто бы остановило время до момента ответа.

– Козырева доставь живым. Остальных – по обстоятельствам.

7

Если для Роды окружающий угольный мрак был скорее катализатором инстинкта выживания, возбудив все ее чувства до предела в предвкушении возможной битвы, то Оскар и Настя впервые столкнулись с такой всепоглощающей темнотой. Оскар и Настя шли рядом, аккуратно изучая это странное чувство погружения в безысходность, следуя за Бэккером к месту возможной гибели, откуда их некому будет забирать, следовательно, возможно, тут они и будут похоронены. Совсем только недавно она и представить не могла, куда заведет ее жизнь… Взглянув на Оскара, Настя увидела человека без сомнений, того, кто преисполнен сосредоточенности, прокручивая в голове этакую стратегическую карту возможного будущего. Сейчас он напомнил своего отца, но еще недостаточно опытного, от чего крупицы неуверенности и сомнений так и проскакивали в его глазах. Настя радовалась, что он рядом и что он все же сильней, чем она. Внезапно справа от Насти, там, где шла Рода, свет с макушки шлема отключился, позволив тьме окутать подругу. Но не успела Настя среагировать, как Рода передала ей, что она специально сделала это. Ей нужно побороть страх перед тьмой, вновь показавшей свои зубы. Настя хотела уже что-то сказать Роде, но осекла себя, позволяя той самостоятельно справиться со своим кошмаром. В этот момент она осознала, как хорошо Оскар и Рода символизируют для нее крайности, между которыми она ощущает себя потерянной.

Бэккер привел всех на будущее поле боя целеустремленно, готовясь уже на месте разъяснить план действий, но как-только ноги его коснулись центра площадки, его сковал страх. Воспоминания будущего настигли внезапно и жестоко, будто бы желая напомнить о его несостоятельности и слабости. Некая сила подвела его к сокрушительному выводу – он проиграет, вновь. Стоящему в центре, окруженному людьми, чье существование доказывается лишь лучами света с головной лампы, Беккеру показалось, что он на кладбище и видит лишь символы погибших. Со стороны неподвижный Бэккер способен был испугать – вот-вот, кажется, потерянная воля уронит его, словно мертвеца.

– Бэккер… – Настя спросила его аккуратно, скорее интересуясь здоровьем, чем психологическим состоянием.

– Как ты здесь оказалась? – Бэккер огляделся вокруг в потрясении.

– Вспомни все шаги перед этим моментом. – Люба произнесла этот совет знающим тоном, потом сказала остальным: – Он путает прошлое и настоящее.

Довольно быстро Бэккер догадался, что первую трещину в броне создала его мать, вклинившаяся в его настоящее так же внезапно, как имела свойство исчезать в прошлом, вынуждая ребенка привыкать к одиночеству. За последние сутки он успел забыть ее, будто бы той и не было вовсе, но сейчас… Тряхнув головой, Бэккер откинул подступающую паническую атаку, держась за простой факт его превосходства над матерью, которое он доказал совсем недавно, следовательно, грядущая встреча с Варваром подвластна обузданию.

– В прошлый раз… – Каждое последующее слово давалось ему легче предыдущего. – В прошлый раз я приказал поставить Палатку здесь. Варвар поднялся по ступеням и сразу же нас заметил. Звездолет был там, где нынешний лагерь. Это было из-за того, что здесь есть полость внизу. Площадь перед ступенями покрепче, а вот слева, там, где доступ к пещере с Особями, плита не такая толстая, есть трещины.

Благодаря плотным и толстым скафандрам, приятно облегающим тело, и переговорам по сети, вместе с свежим воздухом из баллонов, весь этот разговор казался каким-то нереальным, словно Настя, Оскар и Рода стали другими людьми ради другой истории.

– В прошлый раз Особи проснулись после его появления.

– Откуда ты знаешь, что он действительно командует ими? – Оскар не хотел отдавать всю власть Бэккеру, говоря с ним так, будто бы тот был лишь источником информации.

– Мы хотели спастись от него в пещерах, потому что они были ближе звездолета, но он не последовал за нами. Не успели мы перевести дыхание, как они проснулись. Мне довелось увидеть их покорность перед ним.

– Если мы завалим обе пещеры…

– Это не поможет! Рода подтвердит – Особи прогрызут себе выход. Варвар же прошел сквозь целое крыло больницы имени Перната на моих глазах. Обвалить выходы – не наш вариант.

– Нам все равно придется. – Рода заговорила уверенно, потирая в руках пыль с поверхности Целестина. – Газ не поможет в разряженной атмосфере. Надо создать крытое место, откуда он никуда далеко не рассеется. По-хорошему надо установить заряды, дождаться, когда они проснутся, перекрыть им выход и отравить, пока не разбежались. Полагаю, Особи могут не дышать, раз тут обитают, так что я бы еще подумала о запасном плане.

– А газ может убить Варвара? – Настя зарядилась рассудительными размышлениями подруги.