Испытание временем

Мне казалось, что все сказанные слова были не те. Казалось, что я не досмотрела, не разглядела, не успела сделать абсолютно ничего, чтобы дать понять. Я против того, чтобы он снова исчез из моей жизни. Да, это возможно опасно, но…

Кто в этом уверен абсолютно точно? А может будет не совсем так, как он себе представил?

А после ругала саму себя, что каких только не было знаков. Мужчина захотел бы, остался бы и без намеков. Вот тут меня съедала заживо острая обида.

Давление от поднималось, то опускалось. Соответственно и сердце едва шевелилось, а после неестественно быстро разгонялось.

К утру я была выжата. И снова состояние не состояние приклеилось намертво. И все раздражали, и все было не так и не то.

Зато врач отметил улучшения. Какой сюр.

-Тогда выпишите, если все нормально, -сказала я в ответ.

-Выпишем, не волнуйся. Как себя чувствуешь сама?

После вопроса я на секунду ушла в себя. Чувствовала себя нормально. Если вчера я еле могла шевелить телом, то сейчас была готова уже бежать, лишь бы подальше от белых стен, от случившегося в палате и города в целом. Мне намного будет легче там, далеко. С одним единственным отличием. Возможно, я не буду прятаться в своем панцире. Возможно, я попробую открыться миру.

Принятое решение вдохновило. И уверенное, нормально, сказанное в ответ показалось врачу убедительным доводом, чтобы выписать уже к вечеру.

-Анна, слава богу, ты в порядке, -шептала мама. Мы с ней сидели на задних сиденьях машины, а папа был за рулем.

Смеркалось.

Через окно виднелись белые вытоптанные дорожки на опушке леса. Нижние ветки выделялись богатым зеленым цветом и при скорости казались еще одной дорожкой. Дорога впереди была пустой.

-Да, дочь, мы очень переживали. Сколько же можно было тебя держать в больнице, если говорили, что ничего серьезного, -возмущался отец.

Пустая дорога не казалась чем-то удивительной. Ведь завтра новый год. Многие выезжают за продуктами из глуши в большой город заранее, а сегодня они занимались только домом и другими приготовлениями.

-Вас вчера не пускали? -подала я голос и тут же почувствовала теплые руки на своих. У мамы до сих пор были очень нежные ладони.

-Почему-то да. У бабушки чуть ли не инфаркт случился. Врачи ничего не говорили, а тут сразу же нельзя. Мы подумали, что встреча со следователем прошла неудачной.

Лицо исказила кривая ухмылка. О, мама! Будто сама не знаешь. Не то чтобы неудачной, а вообще катастрофической. Для половины нервов уж точно.

-А кто был за дверью после вечера?

-Твой отец.

-Но я немного вздремнул. Кажется всего пару минут…

-А я поехала домой переодеться и отвезла маму. Ну что ей сидеть со своей спиной. А утром, когда узнала что выписывают, тут же примчалась. Ты молодец, Анна, что держишься. Мы тут поговорили и решили, что ни к чему нам судебные разбирательства. К тому же чужие. Это нервы и плохая репутация. А у тебя учеба, своя жизнь. Ни к чему портить ее.

-Папа, ты был всю ночь?

-А что случилось? -тот сразу нахмурился? А мама быстро сообразив, неверяще спросила.

-Это он! Он приходил? Да?

-Софа, дорогая, этого не может быть. Он задержан. И таких как он не отпускают так быстро.

Но мамин взгляд не отлеплялся от меня. Она хотела услышать правду от меня. И ждала, сжав губы.

-Каких таких, пап?

-Анна, не начинай. Таких жестоких, безнравственных, своевольных и бешеных. Он все подстроил и нас чуть ли не вовлек в свои грязные дела. Как ты можешь быть спокойной?

В ответ я вновь разглядывала местные окрестности. Ехать оставалось недолго.

-Признайся, он приходил?

-Мама, мне больно, не сжимай так сильно.

-Анна, отвечай.

-А может в коем то веке ответишь ты? -голос вышел громче обычного и с необычной резкостью. Всее таки я не позволяла себе так говорить с родителями. Но… -Приходили письма на мое имя?

-Какие письма? -мама аж вздрогнула от неожиданности.

Уверена, мои глаза блестели холодом. И тон был неестественно колючим.

-Несколько лет назад ты находила письма, адресованные мне?

-Дочь, мы не понимаем тебя, -отец кидал встревоженные взгляды через зеркало.

-Зато мама понимает. Была почта от Максима?

Настороженный взгляд через минуту изменился до неузнаваемости. Ненависть полыхнула. Мама поняла и вспомнила. Конечно же она знала про них. А сейчас пыталась свести все к непонимаю.

-Почему не сказала?

-А зачем? Ты только устроилась. Была далеко. И к тому же, сама не хотела приезжать. И писал то он не так уж и много раз. Так, парочка писем.

-Сколько? -устало вздохнула. Маленькая перепалка и напряжение в машине давили. И кажется, я поторопилась соврать врачу.

-Ну парочка, штук десять.

Вытаращив глаза, я не могла прийти в себя. Десяток писем? И это парочка?

Боже, я не представляю, что чувствовал тогда Максим, но примерное хлынуло волной. Лишь предположение, но ни капли не уступающее настоящим. Холодные мурашки тут же дали о себе знать. А подкатившая тошнота от ситуации, от предательства родного человека затопили сознание. Влажная пелена не позволяла разглядывать все с точности - впереди все размывалось.

Теперь я чувствовала боль Максима. Его причину холода, отстраненной вежливости и режущей внутренности стали в голосе. Наша первая встреча всколыхнула его воспоминания, когда я даже не думала о возможных поворотах.

А еще вспомнились его обидные слова, сказанные сквозь щедро сцеженный яд.

-И чтобы они прекратились, ты ответила, что я замужем?

Вслух слова показались еще ужаснее, чем звучало в голове. Еще больнее.

-Что? Вы с Максом были близки? -удивление в тоне отца было непередаваемым. Но я смотрела только на нее. На человека, родившей меня. У которой был единственный ребенок.

Говорят, что между ребенком и матерью существует связь. Так сказать ниточка, которая тут же их связывает, едва ребенок заплачет.

Я чувствовала, что едва существующая та именно связь между нами, которая давно вибрировала, вот вот оборвется навсегда. Нужен всего лишь кивок. Или слово. Короткое слова из двух букв и все.

В глазах напротив читаю упрямую правоту. И безграничную глупую веру в себя.

-Да? -мой голос дрожит. Отец в немом ступоре. И молчание, которую прерывает звук открывающихся ворот. Мы доехали. Машина заглохла, а на крыльце виднелась толпа из встречающих.

И никто не спешит покидать автомобиль.

Абсолютная тишина, в которой уже минуту потерялся мой вопрос и растопилась последняя надежда.

В маминых глазах виднеется вызов и с сжатыми кулаками, она отвечает громкое и твердое:

-Да, я ему ответила, что выходишь замуж, чтобы он не рушил твою жизнь.

-За что ты его так ненавидишь?

-Все, -мама вновь взяла себя в руки. Вновь стала самой уверенной женщиной и в своей правоте, и по отношению воспитания дочери. -Все, я сказала. Что было, то прошло. Ничего не изменишь. И знаешь, ты еще спасибо мне должна сказать. Что уберегла от мучений на всю жизнь. Что ты бы получила от него? Какую жизнь? Вечно в скитаниях и страхе о завтрашнем дне?

-Счастливую жизнь, -в голосе сталь, в голове лишь одна мысль. Что это конец. Не смогу простить.

-Что?

-Как же я устала, -вздохнув, я откинулась на подушку сиденья. Чтобы через секунду ощутить холодный, но такой приятный ветер на лице. Распущенные волосы тут же щекотали щеки, прикрыв изможденное состояние, отраженное на лице.

Это самая старшая нашей семьи нас встретила, открыла дверь и пропустила зимний ветер.