Дар Эвы

Вот и я прикрыл глаза, пока тепло скользит по животу, вниз пупка, чтобы отодвинуть края джинсов…

Вкус карамели!

Ветер на волосах!

Нежность невинных губ!

Вспышки образов так резко ударили, что я вздрогнул.

Как сейчас смотрю и читаю - чисто безумие плещется с шоком, с неверием, с осознанием, что позволила, пропустила, отдалась. И это так заманчиво! Ведь я знал, что она услышала мои мысли, расслабилась и прикрыла веки. Я прошептал ей эту мысль, снова и снова убеждаясь, что она слышит.

-Тише, -довольный до одури голос проник в сознание. -Если бы я только знала, -хохотнула она. -Если бы ты сразу мне позволил, -закончила с придыханием Талла.

Я знал, о чем она. От одного образа в голове я, кажется, вновь подзарядился, аж дышал чистой энергией, которую впору было собирать и хранить на отдельных полках. На будущее. Картинки крутились, сменяли друг друга словно день и ночь в ускоренном режиме и накаляли.

Желанием!

Которое приняла на свой счет Талла. Ее руки гуляли по шее, теребили кончики отросших волос. Странно, они росли как на дрожжах, особенно в последнее время.

Ну и пусть!

Я не хотел упускать видения.

А они были именно таковыми. Потому что помимо произошедшего утром, я определенно чувствовал что-то другое. Такое, что мне чертовски вставило. Видение гуляло на границе сознания, обманчиво ласково ластилось, а когда я уже был готов схватить мысль за хвост, тут же исчезало в тумане.

В зале вновь запела таноска. Ее выступление продолжалось.

Мне давно надо было задаться вопросами. Почему я так ярко вижу одно воспоминание? Дело ведь совсем не во мне. Да, оно остро всколыхнуло кровь, было свежо, ново, необычно, но не более.

Кто отправляет мне посылы? Если бы я не был уверен в том, что дар эмпатии утерян, я подумал бы на нового носителя, скрытого от взора президента. И почему, воду мне в шиворот, я дрожу?

-Давай скроемся, -вновь этот голос, полный превосходства, влился в уши. Я отмахнулся, как от мухи. Я должен поймать этот хвост видений. Уловить суть! А там найду причину. Почему я! И что должно случится дальше?

Гадать не пришлось. Словно из ожившего фильма, перед глазами бешено заплясали картинки. Одна чётче другой.

Обрыв!

Вокруг пляж и бескрайняя водная гладь.

Чёрный обрыв, на дне которого острые камни. Треугольные каменные зубья крошили волны, царапали воду и угрожали врагу, даже если тот пока спал.

Мой взгляд уловил особо острый край.

Я видел синее небо. Без облаков. Которое местами сливалось с черными оттенками из чистой злости. Оно почему-то исчезало и снова появлялось, словно шла испорченная пленка.

Ветер. Холодный!

А на мне тонкая одежда. Она не грела. Каждый участок кожи неприятно терлось о жесткую ткань. Или это она вздыбилась?

Мои плечи мелко вздрагивали. Я чувствовал тяжесть на них. Словно…

На плечах тяжёлые руки. Чужие руки. Пальцы нервно сжимались, мелко дрожали. Она передавалась. Но я не сбрасывал чужие ладони, наоборот, ждал очередной волны тепла. Которая тут же исчезала, не дойдя до кожи, не просочившись сквозь одежду.

Мне было холодно.

Телом я находился в клубе «Бабочка», сидел в VIP-зоне, чувствовал грудью девичьи прелести, а в голове смотрел совершенно другой фильм.

Талла заерзала по мне сильнее, шептала что-то в ухо. Я хотел скинуть ее, освободиться, но знал, что потеряю связь. Откуда-то я был уверен, что вижу настоящее. То самое, которое происходит именно сейчас и сегодня, только на чертовом расстоянии. Иначе, я бы тут же потребовал объяснения.

А ещё знал, почему сжимаются кулаки и вены кровью наливаются. Свеже налитой брони не хватало.

Потому что в видении я оборачиваюсь и вижу одного урода. Светлого идиота, который и слова не смог сказать в защиту своей подруги. О, я запомнил его.

Последнее слово “подруга” даже в голове крошит зубы друг об друга.

Козел! Ещё и волосы с лица убирает…

До тошноты омерзительное движение, которое точно предсказывало будущие намерения я отрезал намертво.

Черт! Я хотел выйти из тупого фильма под названием “почувствуй себя херово в десять раз больше”.

Не я управлял системой, которая засосала меня против воли точно болото. Чем сильнее я боролся и хотел выйти, тем сильнее я входил в транс.

Я начал слышать.

Свист ветра…

Игра прибрежных волн…

Зов остро заточенных камней…

-Не бойся, я рядом, -голос того урода.

И тут же ее, как себя. Словно как в зеркало смотрел, только на обратной стороне находился совсем другой человек, кажется, даже не осознающий, что открыла своё сознание и завлекла как мёд пчелу.

-Поздно Илан. Все поздно! Я не знаю что буду делать.

Теперь я знал, почему мир то исчезал, то появлялся. Рыжая плакала. И случится могло все что угодно.

-Положись на меня, пожалуйста. Ведь я знаю каково тебе сейчас.

Обещал этот урод по имени Илан. А сам смотрел и думал вовсе не о том, что хотел помочь.

Неужели эта бестолковая не видит его предательские до тошноты противные глаза!? Так и хотелось рявкнуть, чтобы глаза поднял выше и в глаза смотрел.

Я глушил все напускной злостью. Накрученной, собранной крупицами злостью. Тянул привычную ненависть, давил яростью.

Потому что хотел заглушить другое. Которое вырывалось со скоростью мототана на свободной трассе, которое мне не нравилось от слова совсем, от которого я мог озвереть. Запросто. Мог забыть своё происхождение, гордость, миссию, тупые вопросы как и почему и вылететь. Отсюда и навстречу этой рыжей бестии. Вырвать ее из лап чудовища под названием слепота.

Только одно разумное сдерживало меня в «Бабочке». Я танос, который должен ее презирать, ненавидеть, уничтожать!

-Как это произошло? Вэй! Расскажи мне, не дрожи пожалуйста. Хочешь я тебя согрею?

-Они пришли внезапно… они знали… они… -рыжая всхлипнула в последний раз, замерла, будто что-то осознала, подняла глаза и процедила. То самое, которое высушило ее слезы. -Этот засранец ответит за все, -дошло до моего сознания. -Пусть сгорит семь раз, но я достану этого гада.

И в голосе была искренняя ненависть, чистый гнев.

И я точно знал последнего. Потому что прекрасно прочитал слово “гад” на листке бумаги ровно сто семь раз. Но при чем тут я?

-Ты страшно красива, Вэй. Сейчас, здесь. Я хочу тебя поцеловать…

Тут я отключился. Просто не смог выдержать едва развернувшееся представление. Чтобы позволить уроду приблизится еще на сантиметр? Дать обнять? Целовать? После меня?

Значит не понравилось?

Значит гад?

А чего тогда губы приоткрыла? Приняла! Попробовала мой язык! Дрожала?

-Ты чего? -удивился Родди.

Я оказался на ногах уже взвинченный до такой степени, что был готов совершить самую глупую глупость в своей жизни. Хотелось приехать туда и собственными руками раскрошить светлому лицо. Чтобы даже не смел …

Черт!

Я даже не знал чего хотел. Чтобы не разговаривали о нас в таком ключе или все же чтобы он ее не целовал?

Сквозь тяжелый басс музыки послышался глухое рычание, кажется мое, звон разбитого стекла и женские визги.

-Да, чтоб меня, что ты творишь, друг? Да что случилось то?

Родди вмиг оказался на ногах, когда я начал бушевать в тесной комнате.

-Дыши через раз, придурок. Сейчас охрана придет, выгонять еще.

-Пошел ты… -огрызнулся я.

Внутри бушевала буря. Почему я разрываюсь надвое? Почему меня тянет туда?

Примерно с минуту охрана и правда подошла. К тому времени я был почти спокоен. По крайне мере не хотелось взрываться. Оказывается, сила плескалась на пределе. Она освобождалась маленькими каплями, вынуждая теребить волосы, огрызаться и чуть ли не рвать на себе одежду.

Но увидя кто здесь расположился, бравые мужики лишь пожали плечами и пожелали хорошего вечера.

Вот и здорово. Вот и славно.

-Хвала небесам ты успокоился, -снова взял слово друг. -Знаешь, вообще не хотелось огребать за тебя. Как давно мы не сидели вот так? Без вызова, без напряжения?