Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 37 из 53



Я с интересом рассматривал собравшихся. Демократических сил у нас оказалось намного больше, чем я мог предположить — человек сто. Большей частью — местная интеллигенция, студенты, несколько неформалов и городских сумасшедших. Узнал я бывшего коллегу отца, работавшего в горкоме, но уволенного за аморалку. Товарищ сильно злоупотреблял спиртными напитками и докатился до того, что однажды явился на работу, будучи под градусом. В те времена подобное не прощалось, товарищ потерял должность и теперь оказался в рядах демократических сил.

Вообще, как мне казалось, во всем был виноват съезд народных депутатов в Москве, под председательством Михаила Сергеича. Съезд этот произвел эффект разорвавшейся бомбы. Раньше советский человек очень хорошо знал, что все съезды, пленумы, заседания и конференции существуют только для произнесения казенных ритуальных речей, зачитывания отчетов, взятия повышенных обязательств. Максимум, что там могло произойти — признание каких-то незначительных ошибок и обещание все поправить, расширить и углубить. А в конце — обязательные дружные аплодисменты. Публичной политики не существовало в принципе.

И вот, ни в чем неповинным советским людям показали публичную политику. С дебатами и перепалками, склоками и руганью, с фракционной борьбой, прямой критикой. Советские люди ошалели от увиденного. Уровень политизированности общества улетел куда-то в космос. Плюс к тому, простые люди тоже захотели поиграть в съезды. На одну из таких игр я и приперся…

Борис Борисович взял слово и долго рассказывал о том, что коммунистическая партия обанкротилась, страна движется к пропасти, а власть полностью импотентна. Борис Борисович заявил, что недалек тот час, когда простой народ выгонит коммунистов с насиженных мест. Он отметил, что это, конечно, заслуженно, но может возникнуть вакуум власти. А значит, прогрессивные силы должны подсуетиться уже сейчас! Нужно формировать властные теневые властные структуры хотя бы на областном уровне! Зал с восторгом аплодировал — все присутствующие были в высшей степени не против войти во властные структуры, пусть даже теневые. Люди готовы были хоть сейчас занять гипотетические должности, но Борис Борисович немного охладил горячие головы — подобные вопросы должны решаться только после всестороннего рассмотрения. Присутствующие нехотя согласились. Как мне показалось, Борис Борисович просто хотел торгануть «теневыми» портфелями.

После Бориса Борисовича выступил и другие ораторы — доцент местного педагогического института, журналист, отставной военный, руководитель рок-группы… Я время от времени норовил заснуть, вероятно, сказывалось напряжение последних дней. Но заснуть мне не давали — собрание аплодировало, шумело и смеялось. Задремал я только в самом конце, но и тут меня не оставили в покое — меня растолкал лично Борис Борисович.

— Наш дорогой меценат! — сказал он, радостно сверкая очками. — Мы помним вашу помощь, она неоценима! Мы смогли запустить наш собственный печатный орган! Сейчас я подарю вам первый экземпляр!

— Очень приятно, — сказал я.

Борис Борисович выудил из портфеля какую-то смятую газетку и торжественно вручил мне.

— Мы надеемся, — сказал он, — что вы и впредь…

— И впредь, — подтвердил я обреченно, и передал Борису Борисовичу пакет, содержащий бутылку коньяка и конверт с одной тысячей рублей.

Борис Борисович обрадовался коньяку даже больше, чем деньгам.

— Я сейчас на связи с Москвой, — важно сказал он. — Демократические силы, как вы знаете, набирают популярность. Следующие выборы будут за нами!

Я вежливо согласился и, сославшись на усталость, покинул собрание, отправился к себе, спать. Ночью меня мучили кошмары — снился Борис Борисович на броневике, с маузером и бутылкой коньяка.

Когда я на следующий день приехал в контору, мои компаньоны были уже на месте — серьезные и сосредоточенные они пили кофе и молчали.

— Что случилось? — спросил я.

Валерик молча указал мне на черные спортивные сумки, занявшие целый угол. Я вопросительно уставился на Валерика.

— Деньги, — сказал он почему-то шепотом.

— Что с деньгами? — обеспокоенно спросил я.

— Это всё деньги, — все так же шепотом объяснил мне Валерик. И добавил: — Два миллиона.

— Отлично, — улыбнулся я. — На складе еще осталось чего-то?

— Кой-чего осталось, — сказал Серега. — Видиков штук пять. Компьютеры еще… И по мелочи… Телефоны.

— Телефоны себе оставим, — сказал я. — Пару компьютеров — «двойку» и «тройку». Видиков тоже штуки три оставить нужно — пойдут как призовой фонд для лотереи.

— Я себе видик хотел, — сказал Серега. — «Панасоник»…

— Хотел, так бери, — улыбнулся я. — О чем разговор?



Валерик посмотрел на меня странным взглядом.

— Леш, — сказал он, — я не понимаю — зачем теперь лотерея? Вот деньги лежат — два миллиона. И в сейфе еще тысяч восемьдесят.

— И тысяч семьсот мы до этого намолотили, — сказал я. — А если учесть оставшийся товар… поздравляю, дорогие партнеры. Мы — официальные миллионеры. Рублевые, правда, но лиха беда начало. Так что, уважаемые товарищи миллионеры, как ощущения?

— Устал очень, — сказал Валерик. Он действительно выглядел измученным. — Все как-то совсем не так, как я думал…

— Странно и непонятно, — сказал Серега. — Очень странные ощущения. Я думал, как-то радостно будет. А оно как-то никак. Вообще никакого удовольствия. Скорее, боязно. Бабки эти куда-то пристраивать нужно, Лех. Не дело, когда куча денег в углу лежит. И, действительно, на кой хрен нам тогда какие-то лотереи и прочие движения? Здесь столько, что за всю жизнь не потратишь. У работяг зарплата двести пятьдесят, а у учителей и того меньше.

— Дорогие мои компаньоны, — сказал я дипломатично, — вы что же, решили, что это конец? Так вот, вы ошибаетесь. Это только начало. И даже не просто начало, а начало начала. Мы достигли первых существенных показателей. Теперь нам нужно сохранить и приумножить эти деньги и заработать еще.

— Зачем? — спросил Серега. — Леш, я правда не понимаю. Когда мы зарабатывали две штуки в месяц, я радовался, это было больше, чем на заводе. Когда зарабатывали пятьдесят, я был в шоке. Я не знал, что такие деньги бывают, и что так вообще можно. А сейчас даже шока нет. Миллион! Я про миллионеров только в книжках читал. Корейко там, или мистер Твистер. И я не знаю, как на это реагировать нужно. Иногда мне кажется, что я сплю. Или что я пьяный. Я так не могу, у меня крыша ехать начинает.

Я усмехнулся.

— Ты серьезно решил, что можно уйти на пенсию, тратить потихоньку и жить в свое удовольствие? Не выгорит номер, у нас не Америка. Ты сказку про Алису читал?

— Мультик смотрел, — вздохнул Серега.

— Годится и мультик. Там очень мудрое выражение есть: «чтобы оставаться на месте, нужно бежать изо всех сил». Понимаешь?

— Понимаю, — сказал Серега понуро. — Ты, Лех, вообще не обращай внимания, это я так. Работать будем, ясный перец.

— Будем, — подтвердил Валерик. — Только нужно как-то… — я не знаю! — привыкнуть к этому. — Он кивнул на сваленные в углу сумки.

— Привыкнешь, — успокоил я. — К хорошему человек быстро привыкает…

Меня прервал телефонный звонок. Звонил Евгений Михайлович Лисинский.

— Приветствую, — сказал он деловито. — По поводу той конторы… вы поняли?

— Понял! — подтвердил я.

— Пишите адрес.

Я записал адрес и телефон 'Золотой зари. Евгений Михайлович сухо выслушал мою благодарность, попрощался и повесил трубку.

— Вот вам и новое дело, — сказал я компаньонам. — Ликеро-водочный завод, товарищи! Или теперь — господа? Товарищи-миллионеры, как-то странно звучит, не находите?

— Что там с ликеро-водочным? — заинтересованно спросил Серга.

— С ликеро-водочным все прекрасно. Тамошний директор предлагает сотрудничество. Бывший секретарь обкома, если что. Там у него непростая ситуация — на заводе сидит какая-то банда, которая снимает все сливки. Директор не хочет, чтобы сливки шли банде, хочет себе и готов поделиться с теми…