Страница 16 из 62
А еще сгорела карта немецкая, жаль. Но надо идти…
– Погоди минуты две, голова ходуном ходит.
– Да, конечно.
Игорь произнес это вежливо, но Михаил понимал, что тянуть нечего, и через две минуты сказал:
– Ну, пошли.
Пошли. Сперва Игорь малость поддерживал товарища, но тот втянулся постепенно, головокружение прошло, пришел в себя… Километра через три-четыре вышли к разгромленной автоколонне.
Расстрелянные из авиапушек и пулеметов машины, разбитые попаданиями авиабомб… Трупов полно. Причем разгромили автоколонну не далее как сегодня утром, еще не было характерного трупного запаха. Осмотрели машины, которые поцелее выглядели. У женщины в форме связиста из кобуры Михаил вытащил револьвер наган еще дореволюционного выпуска с надписью «Тульский императорский оружейный завод 1905». Из карманчика кобуры достал пачку патронов – четырнадцать штук. Из другой машины разжился винтовкой СВТ-40. Нравилась она ему и видом, и боем, и скорострельностью – полуавтомат. Игорь же предпочел остаться при «мосинке», правда, прихватил у убитого лейтенанта ТТ с кобурой, ремнем и портупеей.
А еще на полевой кухне нашли целое сокровище – картонный ящик тушенки. В крытом кузове – сухари, макароны, крупа…
– Ну, брат! – с чувством воскликнул Игорь. – Теперь провизией мы обеспечены!
Что верно, то верно. Жаль, всего с собой не утащишь… Поели прямо стоя, второпях, сколько смогли продуктов взяли с собой. После еды Михаил почувствовал себя значительно лучше, сил прибавилось. Ребята зашагали куда бодрее, шли в темпе, покуда не начало смеркаться.
Улеглись под елью. С темнотой вся живность лесная ожила: филин гугукал, еж шуршал, мыши-полевки пищали… все это, конечно, мелочь, однако Игорь забеспокоился насчет волков, медведей… Михаил снисходительно пояснил, что летом зверь сытый, на человека не нападет, боится духа человечьего. А после таких побоищ, что люди устроили, осторожные волки и медведи, небось, запрятались поглубже в леса. Игорь успокоился, и оба вскоре уснули. Спали крепко, без сновидений.
Проснулись утром от прохлады. Прислушались.
– Вроде гудит или жужжит что-то?.. – сказал Игорь.
– Похоже на то.
Звук громче стал и сверху идет. Вышли из-под дерева, головы подняли… Ага! Наш СБ летит, причем низко, звезды на крыльях видны. Летит на северо-восток, за левым двигателем дымная струя тянется. Подбит?.. Впрочем, так и улетел, скрылся из вида.
– Слушай! – вдруг осенило Михаила. – А какое сегодня число?
Игорь задумался, почесал мягкую русую бородку, которой заметно уже оброс.
– Ну… точно не скажу, но думаю, шестое-седьмое июля.
Михаил подумал: ну, вроде так и есть… Сам потер свою бороду. Две недели войны! Две недели…
– Ну что, пошли?
– Идем.
Дошли до ручья. С реками, озерами, ручьями в Белоруссии хорошо, от жажды не умрешь. Вскрыли консервную банку. Сухарь на пару секунд опускали в воду, потом им же вместо ложки мясо из банки доставали – и в рот… Эту бы банку подогреть на костерке, а то застывший жир кусочками. Однако спичек или зажигалок при них не было.
Михаил отсоединил магазин от «Светы», как солдаты прозвали самозарядную винтовку, осмотрел – полон. И сама винтовка ухожена, смазана, видно – заботливому воину досталась. Поболтали малость о переходе разных армий на самозарядное оружие – Игорь авторитетно заявил, что лишь в СССР и США такие попытки предприняты всерьез… Американцы, правда, не воюют, отсиживаются в стороне от мировой войны, но Игорь уверенно сказал, что это ненадолго, и вскоре США вынуждены будут вступить в войну на нашей стороне.
– Откуда ты знаешь? – удивился Михаил.
Игорь так премудро ухмыльнулся, что куда тебе.
– Ну я ж историк как-никак. В политике мировой соображать должен по определению! Я вот, скажем, уверен, что пока мы с тобой тут пробираемся, наши с англичанами уже союз заключили. Вот выберемся к нашим, узнаем! Но я уверен.
Так разговор от самозарядных винтовок неожиданно вырулил к политике. Впрочем, отдыхали недолго, и высокие материи быстро сменились тяжкими буднями…
Любая дорога, большая или маленькая, всегда выводит к деревне, селу, городу. Когда впереди показывалась деревня, парни ее обходили стороной. Опасались: вдруг немцы в значительно превосходящем количестве? Гнать будут, как зайцев, пока не убьют.
Так шли, питаясь продуктами из разбитой автоколонны. На третий день ближе к вечеру вышли к разбомбленной зенитной батарее. Не танки или полевая артиллерия батарею обстреляли, а авиабомбы разбили. У танков немецких калибр мал – 50, 75 миллиметров. У немецких полевых пушек – 75 миллиметров, а у пушки-гаубицы – 105 миллиметров. Снаряды весом от 6 до 14 килограммов. А авиабомбы только начинаются с 25 килограммов, потом 50, 100, 250… И воронки у них значительно больше, чем у снарядов. Михаил и Игорь уже разбирались в воронках.
Игорь остался за часового, а Михаил прошел по позиции. Пушки знакомые, 85-миллиметровые. Одна бомба угодила в ровик, где бойцов погребла, куски тел – руки оторванные, ноги видны. Запах ужасающий. Неужели всех накрыло? Или кто-то уцелел? Вернулся к пушкам. Замки на месте. Приказ на этот счет строгий. Если приходится пушку бросать, надо привести ее в негодное для стрельбы состояние. Снимается замок, как затвор у винтовки. И вторая деталь – оптический прицел. Он дорогой и без него точно навести пушку нельзя. А здесь и замки на пушках, и прицелы на месте. Кроме того, пушки еще приводили в негодность, закладывая в казенник гранату. После ее взрыва пушку можно отправлять в переплавку. Сел Михаил в кресло наводчика, покрутил штурвал наводки. Все работает исправно. Медленно сделал полный, на 360 градусов оборот, глядя в прицел. Есть! Есть цель. Не менее тысячи метров до дороги, по которой немецкая колонна идет. Танк Т-III, за ним грузовики крытые. То ли с грузом, то ли с пехотинцами. Пять-шесть грузовиков, за ними бронетранспортер, снова грузовики. Михаил прикинул возможности. Если подтащить к пушке патроны, можно сделать три выстрела беглым огнем – и ходу. В три минуты с наводкой можно уложиться. Будет немцам сюрприз! Главное – поразить танк. Бронетранспортер не так страшен, у него пулемет.
– Красноармеец Щедрин!
– Да, командир!
– Вижу противника. Устроим немчуре сюрприз?
– Конечно! А то бежим да прячемся. Воевать надо!
– Правильно рассуждаешь. Будешь за подносчика. Давай!
Игорь подтащил два бронебойных снаряда, один сразу в казенник загнали. Потом приготовили осколочно-фугасный. Михаил вздохнул глубоко, приник к прицелу. Взял упреждение в полкорпуса, нажал спуск. Пушка громыхнула. Не глядя на попадание, загнал в казенник бронебойный снаряд. Приник к прицелу. О! Танк на месте замер, из всех щелей черный дым валит. Прицелился по бронетранспортеру. Здесь полегче, потому что колонна встала. Влепил снаряд в борт и осколочный зарядил. Из грузовиков уже солдаты выпрыгивают. Определились, откуда угроза, стали за машины прятаться. Автоматами не достанут, а пулеметами запросто. Немецкое пехотное отделение вокруг пулеметчика построено. Он – командир отделения, в помощь ему второй номер станок несет. Остальные восемь солдат вооружены винтовками, прикрывают с фланга и тыла пулеметчика. Именно он выполняет главную задачу – подавляет огневые точки врага, поражает наступающую цель. Во взводе три отделения, три пулемета, сила! Причем немецкий MG-34, а потом и MG-42 были надежными, мощными, легкими для своего класса. Что немаловажно – с ленточным питанием, которое можно было переключать в подаче – слева направо или наоборот. Наш ДП имел магазины, изрядный вес, да еще снаряжать надо, габариты большие, при длительном ведении огня возвратно-боевая пружина под стволом перегревалась, отпускалась закалка, и пулемет выходил из строя.
– Снаряд!
– Есть, командир!
Осколочный мигом влетел в затвор. Выстрел! Грузовик в клочья. Михаил успел увидеть попадание и взрыв уже не через прицел, а невооруженным взглядом.
– Бежим!
Подхватив оружие, товарищи помчались в сторону от батареи.