Страница 5 из 15
– Это как?
– А вот так, Федор Иванович, – кивнула она вперед. – Это особая резьба. Это мифология. Тут и впрямь жили необычные люди…
Один из фотографов-криминалистов, длинный и тощий, щелчком отправив бычок в снег, кивнул им:
– Ну что, резьбой любуетесь?
– Да, Веня, – кивнула Лиза. – Это что, по-твоему? Ты ведь художник по первой профессии?
Тот усмехнулся:
– Это врата в потусторонний мир, вот это что. Ну так, на первый взгляд. Уже знаете, кто тут жил?
– Знаем, – оживленно кивнула девушка.
– Ну вот, милости просим в загробную жизнь, – сказал он и вслед за товарищем стал подниматься на крыльцо.
– Пошли, всезнайка, – сказал юной коллеге Фомкин. – Перчатки не забудь надеть.
– Поучите еще.
Вскоре старший следователь майор Фомкин ходил по дому. Фотограф Вениамин Поляков, для которого этот дом был раздольем, почти кунсткамерой, жадно делал снимки. Фомкин попросил показать ему фотографии убитых. Лиза тоже подошла. Застреленный в лицо через руки, которыми закрывался, старик-кукольник поразил даже видавшего виды Фомкина.
– Да это фильм ужасов какой-то, – сказал майор.
Лиза только морщилась – вид смерти отталкивал ее. Фомкин оглянулся на подчиненную.
– Чего морщишься? – спросил майор. – В морг-то небось, когда училась, как в кафе ходила, а?
– И всегда мерзко было.
– Все там будем, а? – кивнул он видавшему виды фотографу.
– Точно, Иваныч, с этим не поспоришь, – в ответ кивнул тот. – Видать, ненавидел он этого кукольника, а? Я про убийцу.
– А может, ритуальное было убийство? – предположила Лиза. – Если тут колдуны жили?
Фомкин пожал плечами:
– Да поверь мне: просто застрелили.
– Сюда бы спеца какого привезти, – предположила Лиза.
Мужчины переглянулись.
– Поддерживаю, – кивнул фотограф Вениамин Поляков.
– Какого еще спеца? – поинтересовался майор.
– По резьбе на фасаде.
– По этим каракулям?
– Да, по каракулям, Федор Иванович.
Поляков вновь кивнул:
– Этот фасад – целое письмо, Иваныч. Уж поверь на слово. Я не знаю, что тут к чему в деталях, но вся эта старинная резьба – она «живая», «говорящая».
– Возможно, резьба на фасаде может пролить свет и на само убийство, – добавила лейтенант.
– И каким это образом?
– А я пока не знаю. Но мы для того и здесь, разве нет?
– Так, вот что, Сорокина. Иди погуляй, поищи.
Девушка с вызовом поморщилась:
– И что именно мне поискать?
– Третий труп.
– А-а, я так и думала. А если найду?
– Сразу беги ко мне.
Фотограф подмигнул девушке: мол, терпи, молодежь. Старики развлекаются.
– В мастерскую загляните, – посоветовал фотограф.
Дом был буквально напичкан куклами. Самым интересным местом в этой обители была, конечно, мастерская. Лиза в ней провела добрых полчаса. Ходила по периметру, трогала куклы.
А еще сыскари отыскали склад готовых кукол. Старые, некондиция, заготовки. Опытный следователь Федор Иванович обнаружил в этой комнате настоящую засаду: дернешь шнурок – и проваливаешься вниз, в подпол. Он чуть и не провалился. Выматерился так, что крыша избы задрожала. Вся опергруппа собралась у порога, освещая фонариками темный подвал. Оттуда пахнуло могильной сыростью. Затем нашли лестницу и приказали спуститься вниз самому молодому из криминалистов.
– А если я не вернусь? – осторожно спускаясь, спросил тот.
– Тебя Панкратов заменит, успокойся, – бросил сверху майор Фомкин.
– Дурацкая шутка, Федор Иванович, – ответил снизу молодой криминалист.
Лиза попросилась за ним, но тут уже Фомкин встал стеной:
– Не пойдешь, это приказ. Семенов пропадет – отделаемся рапортом. Ты пропадешь – нас твой папаша всех к стенке поставит.
– Я все слышу! – из темноты, где гулял по стенам свет фонаря, откликнулся криминалист.
– Молодец, – похвалил его циничный майор Фомкин. – Трупов нет? Скелетов там, костей? Цепей на стенах?
– Кажись, пусто, – отозвался из могилы криминалист.
– А сокровища?
– Хрен вам, а не сокровища. Но следы тут есть.
– Бабы-яги?
– Нет, ботинок сорок четвертого размера. Навскидку говорю.
– Тоже неплохо.
– Я обижусь, Федор Иванович, – пригрозила Лиза.
– Такого слова в уставе нет, – успокоил ее майор и тотчас отвлекся: – А этот Беспалов был непрост и вел интересную жизнь. А, коллеги?
Худой фотограф Поляков кивнул:
– Очень непрост.
– Точно обижусь, – пригрозила лейтенант.
– Иди на улицу – отдышись.
Поджав губы, Лиза вышла на крыльцо – тут и впрямь дышалось упоительно. Март. Было пронзительно свежо. Сад готовился пробудиться с весною. Она спустилась с крыльца и обошла дом. За ним был потухший костер. Среди угольев что-то блестело. Лиза подошла ближе. В потухшем костре лежала сгоревшая кукла – остался один только металлический скелет. Причем непростой. Хитро сделанный, несомненно дорогой. Таких кукол просто так не сжигают – только со зла. С большой обиды. Ведь этот скелет мог найти новую оболочку. Лиза села на корточки, вытащила скелет из пепла. Шарниры крутились во все стороны: шея, локти, колени, талия. Она диву давалась: да этот механизм был произведением искусства! И наверняка стоил бешеных денег. Только одна рука и была надломана, но из-за такого дефекта куклу ведь не сжигают? Тем более стальную. Осталась в пепле и прядь рыжих волос куклы. Не до конца сгорели ее сафьяновые сапожки. Как это было странно…
Она вдруг ясно увидела картину: человек, лица которого она различить не могла, убивает парня на пороге дома, затем идет в мастерскую и жестоко и хладнокровно убивает старика – пятью выстрелами в лицо. Или не хладнокровно? А от всего горящего ненавистью сердца? А потом… потом… он берет дорогую куклу и направляется прочь из дома. Но вначале вешает записку на двери. А потом идет с куклой за дом и бросает ее в костер. Ему, убийце, словно нет никакого дела до великолепного механизма внутри этой куклы, целой машины. Он уничтожает ее, как живого человека. Потому что хозяин куклы, старик, такого бы никогда не сделал! Он-то был ее создателем…
– Сорокина! – услышала она из-за дома знакомый голос. – Сорокина, ты где? Домой на автобусе уехала? Или такси вызвала?
Она вновь обиженно поджала губы и двинулась назад. На крыльце стояли майор Фомкин и тощий фотограф. Поляков дымил сигаретой.
– Ну что, Сорокина, третий труп пока не нашла? – поинтересовался ее шеф.
– Нашла, товарищ майор.
И вновь Фомкин переглянулся с фотографом Поляковым. Тот лишь вопросительно поднял брови. Майор, напротив – нахмурился.
– Чего, Сорокина? – не понял Фомкин.
– Нашла третий труп – лежит в костре за домом.
– Дразнишь меня, да?
– Почему дразню? В костре за домом лежит сгоревший труп уникальной куклы – только скелет и остался. Уверена, что это сделал убийца, когда уходил из этого дома. Кукла-то – дорогущая. Только зачем он это сделал, вот вопрос?
И вновь мужчины переглянулись.
– Хитра, – кивнул Поляков. – Она тебе покоя не даст.
– Путаешь следствие? – усмехнулся Фомкин. – А это преступление, между прочим.
– Стоп, – задумалась Лиза. – У меня есть версия. Разрешите проверить, товарищ майор?
– Валяй, Сорокина, работай. – Фомкин переглянулся с фотографом и подмигнул ему. – Если что, зови на помощь.
– Обязательно, товарищ майор.
Лиза устремилась в дом, пролетела по длинному коридору и ворвалась в мастерскую. Там на большом оформительском столе лежало одеяло. Ни с того ни с сего. Что оно тут делало, поверх каких-то важных рисунков, даже кистей? И шкаф слева был открыт. Почему? А еще под ногами лежали веревки. Мозаика складывалась перед глазами стремительно. Кукла, сгоревшая в саду, была завернута в это самое одеяло и обвязана веревками. И лежала она на дне этого самого шкафа…
Убийца пришел не только поквитаться с Беспаловым и его подмастерьем, но и уничтожить куклу. Но чем она ему так насолила, что он бросил ее в огонь? За десять минут Лиза переворошила все рисунки и фото и нашла снимок этой самой куклы – рыжей красавицы в синем платье и сафьяновых сапожках. Но кукла и впрямь была уникальна – произведение искусства, сама красота. За что же с ней обошлись так?