Страница 15 из 26
– Ви хотеть сказать, мадемуазель Колючикина, что ви прочесть труд всей моей жизнь?! – Кляйниус польщённо покраснел и шмыгнул носом.
– Конечно! И согласно вашим замечаниям на странице 498, в зелье необходимо добавить растолчённые в пыль лапки взбешённого таракана, предварительно выдержанные в секреции половых желёз молодого озабоченного кролика.
– О, ви порадоваль мой старый сердец! – всхлипнул Кляйниус. – Я есть ставить вам польный автомат на будущий экзамен, мой девочка!
Вообще-то, мне стоило бы светиться от счастья. Такое чудо, как автомат у Кляйниуса, за всю историю Академии случалось всего-то два раза. Мне бы радоваться, но голова отказывалась думать о чем-либо, кроме подушки, одеяла и очередного флакона обезболивающего.
Скупая слеза, пущенная магистром, с тихим бульком упала в котёл. Оглушительно грохнуло, и аудиторию до самого купола заволокло вонючим чёрным дымом, от которого защипало в глазах. Народ пытался развеять жуткое облако проветривательными заклинаниями, но дым продолжал валить из котла и наполнять залу. Из-за плотной завесы раздалось хриплое карканье старика:
– Ми есть не продольжать! На сегодня наш занятий, до который вам нет дел, окончен! Никто не остаться здесь! Все вонь!
Аудитория радостно взревела, мгновенно опустев. Последним, вытирая подкопчённое лицо старым платком с монограммой, уковылял разозлённый до крайности магистр. Из-под напудренного паричка заслуженного преподавателя медленно просачивался чёрный дымок.
А возле гардероба образовалось настоящее столпотворение. Народ, напирая друг на друга, вовсю левитировал с вешалок шубы и куртки и отправлял на крючки исписанные номерки. Я решила переждать суету в буфете, где было немноголюдно. Бросила сумку с тяжеленным трудом Л. Кляйниуса на свободный стол и подошла к прилавку.
Ассортиментом съестного за стеклом холодильной витрины можно было бы приятно поразиться, если бы не грустная полудохлая муха в овощном салатике. Мы пялились друг на друга, пока из-за витрины не появилась самая добрая в мире буфетчица – гномиха с плохо запудренной щетиной на подбородке.
– У вас салат свежий? – зачем-то спросила я.
– А тебе чё, не видно? – Она забралась на специальную приставную лесенку и навалилась на прилавок с пирожками.
– Простите, но там муха сидит. – Я ткнула пальцем в неоспоримый факт мушиного существования в неположенном месте.
– Живая? – не смутилась гномиха, и я кивнула. – Значит, свежий. Брать будешь?
– Нет, не буду.
– А че тогда ты мне здесь голову морочишь?! Ни че брать не будешь, так и иди отсюда! Нечего витрину загораживать!
– Да как вам не…
– А вот стыдить меня не надо! – вскинулась буфетчица. – Будут тут меня пигалицы разные учить!
– Послушайте-ка, – начала было я, не собираясь спускать бытового хамства, но тут возле прилавка материализовался не кто иной, как сам ректор Академии. Унизанная накопителями длань брезгливо поддёрнула подол фиолетовой архимагистерской мантии, дабы не запачкать оную о затоптанный пол. Выражение запудренного лица буфетчицы волшебным образом сменилось на самое благожелательное. Хамить посетителям? Ну что вы, как можно! Да каждый голодный студент ей как сын родной!
– Чего изволите, Архимагистр? – запыхтела гномиха, подхалимски скалясь в сторону начальства.
– Обслужите сперва девушку, – отмахнулся тот.
– Как скажете, – сладкие глазки стрельнули в мою сторону. – Что вам предложить?
– Пожалуйста, кофе и два пирожка с повидлом, – заказала я.
– Сию минуту.
Мы с Архимагистром молча ждали, пока мне подадут кофе. Всё-таки ректор не тот человек, с которым запросто поболтаешь в очереди. Хотя мне очень хотелось узнать, что его сюда привело. Неужели в преподавательской столовой кормили хуже, чем здесь?
– Тоже мне, фифа, дорогущий кофе на неё тратить, – бурчала буфетчица, насыпая сахар в чашку. – Так бедной Таладриессе нечего будет утащить домой.
– Что вы говорите? – подала я голос, а ректор тем временем тоже заинтересовался несчастным насекомым в салатике, и его седые брови всё грознее собирались у переносицы.
– Я говорю, вот ваш кофе! – Поднос с дымящейся чашкой и пирожками звякнул о прилавок. – Приятно подав… поесть!
Я улыбнулась в ответ, отсчитала положенную плату и, забрав поднос, пошла к своему столику. Сейчас ей и без меня воспитают. Поудобнее устроилась на жёстком стуле и принялась за пирожки. Кстати, они оказались свежие и довольно вкусные, так что, незаметно для себя и бунтующего желудка, я проглотила их в два укуса и только потом взялась за кофе. И вот он был отвратительным.
– Здесь свободно?
Напротив со стуком опустился поднос. На нём в большой чашке дымился чай и лежала внушительная горка пирожков. Сумка с фолиантом бесцеремонно перекочевала на пол, и передо мной нарисовалась мужественная физиономия старого знакомого.
– Я не давала согласия на наглый захват моего стола, – проворчала я.
– Так больше нет свободных мест. – Светлый боевой маг ни капли не смутился и по-хозяйски развалился на стуле, с аппетитом поглощая выпечку. – И потом, я увидел тебя и решил, что ни за что не дам такой симпатичной девчонке скучать в одиночестве. – Он громко отхлебнул из чашки. – Хочешь, я тебе пирожное принесу, чтоб не сердилась.
– Обалдеть, какая щедрость, – поморщилась я на такое предложение. – Потратить горсть меди из мизерной стипендии.
Тьерен хмыкнул, в два укуса доедая пирожок, судя по аромату, с капустой.
– Опять не в духе. – Его зелёные глаза бесцеремонно меня оглядели. – Странное состояние для травницы с автоматом у самого Кляйниуса.
– Быстро же тут новости расходятся, – вздохнула я.
– Ага, – кивнул он, глядя на меня в упор. – Быстрее только тёмные ведьмы соглашаются на свидание со светлым боевым магом. Сегодня в полночь у фонтана Трёх висельников. Придёшь?
Я подобрала с пола тяжёлую сумку и набросила на плечо ремешок. Мы были знакомы уже несколько лет, и всё это время у будущего боевика регулярно случались обострения на почве непонятной ко мне симпатии. Будто этой двухметровой звезде факультета было мало здешних фавориток, истекающих по нему слюной за соседними столиками.
– Нет, – равнодушно отказалась я.
– Почему? – Тьерен невозмутимо отхлебнул чаю.
– А не хочу.
– Уверена? Сама не знаешь, от чего отказываешься. – Он шикарно улыбнулся. Любая другая на моём месте тут же бы растаяла и лужицей стекла к его ногам, но только не я. Видимо, в этом и была причина его упорства. – Я знаю там одну беседку, где можно посидеть, поговорить.
– А ещё ты классно целуешься, я наслышана, – фыркнула я поднимаясь.
– Ну, так во всём практика нужна, – не смутился светлый.
– Ради богов, но только не со мной. – Я собралась уйти, но он схватил меня за руку.
– Я буду ждать. – Его глаза потемнели. – Мне не отказывают.
– Пять баллов за самоуверенность. – Я выдернула руку, никак на это не реагируя. – Смотри, не замёрзни, когда будешь ждать.
Тут прозвенел звонок и избавил меня от продолжения разговора. Тьерена с молодецкими воплями утянули товарищи в одинаковых боевых доспехах на мощных фигурах. Практикум по светлой боевой магии был в самом разгаре. Я постояла в оглушающей тишине и направилась к раздевалке. Там уже никого не было.
А за парадными дверями Академии было морозно, и с бледно-голубого неба задорно поблёскивало не греющее солнце. Я немного подышала свежим воздухом и потопала по заснеженной кленовой аллее в сторону канатной дороги, которая соединяла вершину скалы, на которой раскинулся огромный образовательный комплекс, с центром Бьёрсгарда.
Передо мной из внезапно открывшегося портала вынырнула фигура обнаглевшего светлого, сбившая с веток снег. Я попыталась обойти его, но он удержал меня за плечи.
– Пусти! Пока прошу по-хорошему! – прошипела я. Маг убрал руки, но никуда не делся и снова забубнил:
– В полночь. У фонтана Трёх висельников. Я буду ждать. Ты придёшь. Так нужно. – Тьерен быстро наклонился и поцеловал меня, а сзади уже разворачивался портал. Вот это уже был перебор, но я никак не могла дать ему отпор. Меня словно парализовало теплом, внезапно разлившимся по всему телу. Приятного в этом было мало, потому что к натуральной страсти никакого отношения не имело. Только что против меня использовали сильнейшую любовную магию, где поцелуй служил скрепляющей печатью. – Так будет лучше для всех. – Он отстранился и шагнул в портал.