Предложение

Ее брови опускаются.

— Верни мне мой телефон.

Я колеблюсь.

— Просто дай этому еще немного времени. Пусть все уляжется, прежде чем ты проверишь…

— Не указывай мне, как делать мою чертову работу. Дай мне мой телефон. Прямо сейчас, Лиам.

Блять. Я достаю ее телефон и вкладываю ей в руку. Она поворачивается и направляется к креслу в дальнем конце самолета. Тому, которое находится дальше всего от меня.

Оставшуюся часть полета она поглощена своим устройством. Даже на таком расстоянии я могу сказать, что она напряжена. Ее щеки бледны, плечи напряжены. Конечно, она это заслужила, учитывая, как она испортила все мои планы. Но будь я проклят, если я не злюсь из-за того, что она так расстроена.

Она тычет пальцем в экран своего телефона, качает головой. Снова тычет пальцем в экран, затем сердито смотрит на меня.

— Ты удалил мои приложения с социальными сетями, и я не могу их загрузить.

— Верно.

Она хмурится еще сильнее и возвращается к игре со своим телефоном на несколько минут, затем сжимает устройство так сильно, что кожа на костяшках пальцев белеет.

— У меня нет доступа ни к моей электронной почте, ни к Интернету, ни к телефонным номерам кого-либо из моих поставщиков.

— Ты получаешь десять баллов из десяти за внимательность. — Я ухмыляюсь.

Она вскакивает на ноги, поднимает руку, словно собираясь швырнуть в меня своим телефоном, но потом передумывает.

— Но моя мать смогла дозвониться до меня.

— Как и твои близкие друзья и семья. Их номера не были заблокированы.

— Что? — Она бросает взгляд на свой телефон, затем снова на меня. — Как ты это сделал? Все это время телефон был у меня с собой.

Я наклоняю голову. Она выдерживает мой пристальный взгляд, затем ее челюсть твердеет.

— Я вижу, тебе не нужен физический доступ к моему телефону, чтобы использовать его.

— Ты сегодня отлично справляешься со всеми тестами, Божья коровка.

Черты ее лица вспыхивают, а глаза искрятся.

— Все это неправильно. То, что ты делаешь, незаконно.

— Нет, когда это касается психического здоровья моей невесты.

— Фальшивой невесты, — огрызается она.

— Настоящей невесты в сознании всех тех, кто видел видео, которое мы опубликовали.

Ее плечи резко расправляются.

— Я требую, чтобы у меня была возможность получить доступ к Интернету и всем моим платформам социальных сетей. Мне нужно посмотреть, что происходит. Мне нужно быть в курсе событий.

— Есть люди, которые сделают это за тебя. Как только мы преодолеем этот медиа-шторм, я обещаю, ты снова получишь доступ ко всему.

— И когда мы переломим ход этой… этой медиа-катастрофы?

— Это не катастрофа. — Нет, если я имею к этому какое-то отношение.

— У этого есть все предпосылки для катастрофы таких масштабов, что я не смогу ничего исправить, даже если семь поколений подряд будут убеждать всех вокруг в обратном.

Я хихикаю.

— У тебя живое воображение, я должен отдать тебе должное.

— Разверни этот самолет. Прямо сейчас, — визжит она.

— Прости, детка, этого не произойдет. С таким же успехом ты можешь пристегнуться и наслаждаться поездкой.

— А-а-а! — Она издает горловой звук, затем разворачивается и уходит в направлении туалета. Я почти поднимаюсь на ноги, чтобы последовать за ней, но затем опускаюсь обратно. Лучше всего дать ей немного времени остыть.

Кроме того, она права. Без сомнения, каналы социальных сетей сошли с ума со времени последнего поста. Меня это ни капельки не беспокоит, но очевидно, что она принимает это более близко к сердцу, чем я. Однако такова природа зверя; именно так работают медиа-циклы. Мы будем главной новостью момента, пока не произойдет следующее важное событие, и тогда они двинутся дальше. Я знаю, что ей гораздо труднее смотреть на это беспристрастно. И она права — скорее всего, они представят ее в худшем свете, чем меня. Мне нужно что-то с этим сделать… Конечно, без того, чтобы было очевидно, что за этим стою я. Что-то, что поможет справиться с этим шквалом сплетен, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Я достаю свой мобильник и набираю знакомый номер.

— Алло? — На связи Карина Бошамп. Она владеет охранным агентством и замужем за одним из Семерых — а это значит, что ей можно доверять. Кроме того, ее брат — глава Братвы, так что она и глазом не моргнет, когда я расскажу ей о своих намерениях.

— Мне нужна твоя помощь.

14





— Ты где? — Зара визжит.

У нее так широко раскрыты глаза, что я уверена, они вот-вот вывалятся из орбит.

— Тсс! — я бросаю взгляд на дверь туалета, в котором заперлась. Ванные комнаты в частных самолетах достаточно велики, чтобы соперничать с моей спальней в квартире. — Я же говорила тебе, я на самолете этого самца — я имею в виду, на частном самолете этого засранца.

— Самца, да? — Она прищуривается, глядя на меня.

— Засранца, я имела в виду засранца, — огрызаюсь я.

— И он увозит тебя на остров недалеко от Венеции, где должна состояться свадьба?

— Он говорит, что хочет, чтобы я держалась подальше от шума в СМИ из-за нашего последнего поста. Он хочет, чтобы я расслабилась перед важным днем.

— Возможно, в этом он прав.

— Эй, на чьей ты стороне? Его или моей?

— Конечно, твоей, милая. Это просто… Я беспокоюсь о тебе.

Я моргаю.

— Ты беспокоишься?

— Тебе сейчас через многое приходится проходить. Выходить за него замуж так внезапно и при обстоятельствах, далеких от идеальных. Ты уверена, что он не принуждает тебя к этому?

Я усмехаюсь.

— Ты думаешь, меня можно к чему-то принудить?

— В чем-то ты права. И все же, выходить за него замуж так быстро после того, как его предыдущая невеста бросила его? Вы двое не могли бы отложить свадьбу?

— Э-э, он не хотел этого, и я тоже, честно говоря.

— Теперь ты собираешься сказать мне, что вы двое так влюблены друг в друга, что не захотели ждать?

— Что-то в этом роде, — соглашаюсь я.

Она всматривается в мои черты.

— Ты уверена, что это все, что нужно? Есть еще что-то, что ты хочешь мне сказать?

— Конечно, нет. — Я бросаю взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что мои волосы на месте.

— И ты определенно собираешься ему рассказать?

Я отвожу взгляд, затем снова смотрю на нее.

— Я сделаю это… В конце концов.

— В этом нет ничего постыдного, Айла. Это то, кто ты есть. Если он любит тебя, он примет всю тебя.

— А средства массовой информации, примут ли они меня такими, какая я есть? Особенно теперь, когда я собираюсь выйти замуж за мужчину, который выглядит как он?

— Ты самая красивая, самая мужественная женщина, которую я знаю. И любой, кто думает иначе, должен быть привлечен к ответственности и четвертован. Если они осудят тебя за то, кто ты есть, то это плохо отразится на них, а не на тебе.

Тепло наполняет мой желудок. У меня такое чувство, что моя грудь вот-вот разорвется. Давление нарастает у меня перед глазами и… Нет, нет, нет, я не собираюсь плакать. Не сейчас. Я шмыгаю носом, и Зара выглядит обеспокоенной.

— О, милая, я сказала это не для того, чтобы расстроить тебя.

— Ты меня не расстроила. Хотела бы я обладать твоей силой убеждения. Жаль, что я не могу игнорировать средства массовой информации так, как это делаешь ты.

— О, у меня просто было больше практики. Как и у Лиама. Вот почему он поступил мудро, увезя тебя из Лондона куда-нибудь достаточно далеко, чтобы папарацци не смогли тебя выследить.

Я напрягаюсь.

— Так это они… Они что, следили за моим домом?

Она пристально смотрит на меня.

— Черт возьми, почему я об этом не подумала? Конечно, теперь, когда видео вышло, они знают, кто я и где живу. И если бы я был там, они бы следили за каждым моим шагом в Лондоне.