Ты моя. Бывшая

Мои чувства, моя боль, мои переживания – не равны его. Да и боль ли, или всего лишь задетое эго. Что посмели тронуть то, что он считает своим?

А я какой-то придаток к нему. Но никак не самостоятельная личность.

Льдинка в груди холодит. И мне становится всё равно, что со мной будет дальше. Ведь как раньше уже никогда не станет. Мои розовые очки навсегда сломаны.

– С Ильёй Котовым, – произношу имя нашего общего знакомого, у которого Марат меня отбил во времена нашей юности.

Муж меняется в лице. Словно мой ответ – признание измены. Ни больше ни меньше.

– Я его урою, если он тебя касался, – шипит сквозь зубы, с силой сжимая мою руку, – ему не жить.

Стряхиваю с себя его ладонь. Впрочем, муж и так отступает. Отрешённо наблюдаю, как он достаёт из шкафа бутылку виски. Замечаю, как от переполнявшей его ненависти подрагивают его пальцы. Как напрягаются стальные мышцы под рубашкой.

Такой родной человек. И такой чужой.

– Иди умойся, – раздаётся сухой приказ. Нутром чую, что смотреть на меня он больше не желает. И говорить – тоже.

На мгновение становится страшно. Что задумал Марат?

Украдкой стираю с щеки слезу.

После бессонной ночи дико хочется спать. Горячий душ размаривает ещё сильнее. И я, завернувшись в халат, ложусь в кровать. Она хранит воспоминания о нашей с мужем любви.

В этой квартире каждая деталь напоминала мне о нас. О тех нас, что существовали ещё в начале недели. По крайней мере в моей голове.

Слёзы обрушились волной. Вжала лицо в подушку, чтобы приглушить рвавшуюся наружу боль. Но она всё равно прорывалась животным воем.

Уснула, провалившись в сон.

Вылезла из него, как из пещеры. Тёмной, неуютной. Страшной.

Короткий световой день уже подходил к концу. Судя по тишине, Марат куда-то ушёл.

Зализывать раны у любовницы? От этой мысли к горлу подкатила тошнота. И я, придерживая рукой рот, побежала в ванную комнату. В желудке ничего сложнее вчерашнего канапе не нашлось. Но и оно нашло свою кончину в сливе унитаза.

Привалилась спиной к холодному кафелю.

Как же я со всем справлюсь?

Марат не оставил никакой весточки. Раньше я всегда знала, куда он ушёл. Или считала так. А теперь всё стало таким неопределённым, как и вся моя будущая жизнь.

Проверила свой депозитный счёт. У меня имелись кое-какие сбережения. Впрочем, честно говоря, они образовались лишь потому, что все траты нёс Марат. А мою скромную зарплату искусствоведа я тратила на всякие мелочи.

Но плохо не это. Плохо то, что идти мне было некуда.

Таких, как я, называли раньше трудными подростками. Потому что не раз сбегала из дома. Но мало кто понимает, как порой невыносимо жить в одной квартире с собственной роднёй. И возвращаться в отчий дом я была не готова. Одна мысль об этом вызывала во мне жуткий страх.

И Марату отлично известно, что мне не за чью спину спрятаться.

Пыталась заставить себя достать чемодан, чтобы покидать в него одежду. Но ничего не получалось. В руках словно не осталось сил.

Маялась, ходила по квартире, ища пятый угол, пытаясь собрать себя по кусочкам. Понять, где смогу найти приют на первое время. Но дельных мыслей не приходило.

Надо всё же обсудить с Маратом будущее. У нас ведь будет общий ребенок. Что бы между нами ни случилось, а малыш должен знать отца.

И, может быть, мы даже сумеем найти какой-то выход из этого тупика. Хотя я себе этого не представляла. Вообще не представляла, как мы сможем общаться с Маратом. Как знакомые, но больше не как муж с женой.

Подобные размышления ничего кроме боли не приносили.

Вздрогнула, когда раздался дверной звонок.

Марат бы воспользовался ключами. Его мать…

Но, когда я распахнула дверь, за порогом увидела уже знакомую девушку.

Любовница Марата стояла передо мной. Холёная, одетая с иголочки. В коротенькой шубке и кожаных брюках. Словно желая показать мне, почему мой муж предпочёл меня ей.

Просто коллега. Как назвал её Марат.

А что он ей говорил про меня? Что не спит со мной и не любит? А любит только её?

Или какие фразочки обычно говорят мужчины, изменяющие своим женам.

– Вы, – единственное, что я смогла вымолвить.

Ангелина медленно смерила меня взглядом. Вновь. Будто всё никак не могла взять в толк, почему такой мужчина, как Марат, выбрал меня.

– Нам нужно поговорить, – нагло заявляет.

Где-то в мозгу всплывает избитая фраза. Которую мог бы шептать мне чёрт, сидя на правом плече.

Ты должна бороться за свою любовь. Ты ведь не видела самого секса. Может, Марат не врёт и дальше поцелуев не зашло?

И я почти уверена, что, согласись я простить Марата, он бы всё же остался со мной.

– Нет, – качаю головой, – уходите.

– Ты должна кое-что знать. Я беременна от Марата. И я ради него готова на всё. А ты? Что ты можешь дать ему? Раз до сих пор не смогла подарить ребёнка.

Глава 8

Вопрос как удар. Открыла рот, словно выброшенная на берег рыба. И ничего не смогла ответить. Даже дышать не могла.

Моя психика не была готова к подобному открытию. Потому что та маленькая крупинка надежды на то, что всё будет как раньше, всё же не желала исчезать. До этой секунды.

Каждый раз, когда я нащупывала дно, снизу кто-то начинал стучаться. А мне казалось, ниже падать уже невозможно.

Втайне я воображала, как Марат упал бы на колени и просил прощения. Уговаривал меня вернуться. А я, гордо вздёрнув подбородок, простила бы его. Не сразу, конечно.

Но, видимо, я просто не осознавала весь масштаб катастрофы. Он не просто с ней целовался. Или трахался. У них была связь.

И от этого открытия я вдруг ощутила себя испачканной. Грязной. Будто Марат меня окунул в лужу рядом с помойкой.

– Почему Марату не задаешь эти вопросы? – Голос предательски дрожит, но я где-то нахожу в себе силы улыбнуться, хотя меня всю трясёт от волнения, и я боюсь, что это заметно моей сопернице.

Пробую захлопнуть дверь, но девушка успевает просунуть нос своего сапожка в проём и схватиться за край двери.

– Он жалеет тебя, ты разве не понимаешь? А дальше будет только хуже. Ты даже не представляешь, каких высот он может достичь. И такой серой мышке не место рядом с ним, – объясняет мне с презрительной улыбочкой.

А ещё благодаря своему дражайшему супругу всякая шваль решила, что меня можно унижать.

Из моего рта рвались самые грязные выражения. Всё, что я думаю про её лёгкое поведение. Про её манеру вызывающе одеваться. Размалёванное лицо и резкий запах духов.

А ещё мне хочется схватить её за космы и оттаскать как следует. Стереть с её симпатичного личика своими полами её яркий макияж и бесстыжую усмешку.

– Если любишь объедки, можешь забирать моего мужа, – отвечаю и, воспользовавшись её растерянностью, захлопываю дверь.

С лица сползает маска спокойствия, слёзы застилают глаза и мешают дышать. Захлёбываюсь ими, задыхаюсь.

Известие о том, что у Марата будет ребёнок от любовницы, раздавило меня. Бетонная плита не справилась бы лучше.

Возникло острое желание больше никогда не видеть Строева. Не представляла, как смогу находиться с ним в одном помещении. Как с ним можно о чём-то говорить, если, выходит, каждое его слово – ложь. Грязная и подлая.

Пыталась сообразить, у кого из подруг можно остановиться на пару дней. Но у всех них своя личная жизнь, я и не хотела им докучать. Впрочем, вру. Мне просто было тошно рассказывать позорную историю своей жизни людям, в глазах которых мой муж выглядел идеально.

– Марья Владимировна, – глотая слёзы, набираю номер своей коллеги по музею. Взрослой женщины без мужа и детей, с которой мы были в приятельских отношениях. – Скажите, нельзя ли у вас остановиться? У меня форс-мажор.

– Конечно, Вика, – раздаётся её обеспокоенный голос. – Приходи.

Покидала в чемодан документы и вещи, которые могут пригодиться на первое время. Жутко переживая, что увижу Марата, торопливо спустилась на первый этаж. Потому что встреча с ним обернулась бы для меня кошмаром.