Страница 55 из 66
Сначала на солонец зашли две косули. Геныч напрягся, но братья их проигнорировали. Потом косули ушли, и площадка опустела. Проходили часы... ничего не происходило. У Геныча стали смыкаться глаза. Степан, лежавший рядом с ним, толкнул его в бок.
— Ты подремли немножко, — шепнул он. — Если появится изюбрь, я тебя разбужу.
— А вы как?
— Мы люди привычные. Мы тоже дремлем, но по очереди... Не беспокойся, если изюбрь появится, мы его не упустим.
Он замолчал, а Геныч задумался. Его беспокоили следы у лабазов. Если предположить, что гости пришли из Зареченска. А до него отсюда без малого пятьдесят километров... Вывод напрашивается сам собой — они пришли сюда не случайно! И прав был Степан, они пришли разведать. Они даже мясо в лабазе не тронули, чтобы не насторожить хозяев.
Но вот вопрос: как они нашли эту заимку? Как узнали, что здесь промышляют соболя... И самое главное, как они собираются забрать добычу у трех вооруженных охотников?
Его размышления прервал толчок в бок.
— Просыпайся, — прошептал Степан, — у нас гость!
Геныч открыл глаза. Там, на площадке, стояло крупное животное с раскидистыми рогами. Изюбрь вытянул шею и к чему-то прислушивался. Месяц вышел из-за туч и осветил поляну. "Пора!" — прошептал Степан. Грянули два выстрела...
Братья выбрались из засидки и направились к животному, а Геныч завороженно продолжал наблюдать. Такое он видел впервые: Изюбрь секунды две стоял неподвижно. Можно было подумать, что пули его совсем не задели. Однако потом передние ноги у него стали подгибаться — он начал падать, заваливаясь набок. Когда Геныч подошел, он уже не подавал признаков жизни.
— Ну вот, — сказал Прохор, — теперь осталось только увезти его к себе на базу.
— А как мы его повезем? — спросил Геныч.
— Очень просто. Батя слышал выстрелы, значит, скоро появится здесь с санями! — Прохор оценивающе посмотрел на изюбря — Крупный самец, наверное потянет на два центнера — не меньше! Ну ничего. Вчетвером мы его затащим в сани, а потом уже по снегу, не спеша...
— Что-то у меня дурное предчувствие! — перебил его Степан. — Ветер сильно изменился. Думаю, к утру пурга начнется. А тут еще батя задерживается...
— А мне показалось, — добавил Прохор, — волки воют! Или это ветер? И бати все еще нет...
Начинало светать, и вместе с рассветом поднималась метель. Где-то совсем рядом раздались выстрелы. Братья переглянулись. Они сразу поняли — стрелять мог только отец. И тогда они схватили ружья и рванулись на помощь... Степан на мгновение обернулся, но Геныч махнул рукой:
— Беги!.. А я останусь у туши. Не бойся, со мной ничего не случится!..
Вскоре братья скрылись из виду. Выстрелы звучали почти непрерывно. Но вот они стихли, и Геныч снова увидел Степана.
— Беда! — сообщил Степан, стараясь перекричать нарастающую вьюгу. — Кругом волки!.. Батю за ногу схватили — едва сумели отбить!.. Бросай все, скоро волки будут здесь! Черт с ней, с тушей, нам нужно батю спасать.
— Ну вот и спасайте, — крикнул Будников. — А с волками я сам договорюсь. Жалко им такого красавца отдавать. — он показал рукой на тушу изюбря.
— Ты с ума сошел! — Степан подошел почти вплотную. — Очнись! Я же говорю, кругом волки и ни черта не видно! Я даже не знаю, сколько их тут? А мы не можем тебе даже ружье оставить!
— Не надо мне ружья — оставь свой нож! И не смотри на меня так!.. Я не самоубийца. Я на днях жениться собираюсь, если ты еще не забыл. Спасите отца и возвращайтесь. Нам надо еще тушу отсюда увезти.
Степан смотрел на Геныча, как на ненормального... Потом не выдержал — выругался! Вынул охотничий нож, протянул:
— Бери! Дай Бог, чтобы он тебе помог!
Потом, возвращаясь к туше, Прохор всю дорогу матерился. Никак не мог успокоиться:
— Что он за человек такой! Что мы теперь Нинке скажем?.. И ты тоже хорош, не мог его уговорить. Взял бы за шкирку и приволок к саням!
Степан усмехнулся:
— Геныча?.. За шкирку?.. Ты сам-то понял, что сейчас сказал? — он наклонился к брату. — Знаешь, когда я смотрел в его глаза, я не увидел там ни страха, ни тени сомнения. Вот увидишь, он жив и невредим!
Геныч сидел на туше. Заметив близнецов, он встал.
— Что-то вы припозднились, — сказал он. — Я уже совсем замерз. Метель-то вон какая разыгралась!
— А волки?..
— Да вон они лежат! Я их к тому большому камню перетащил. Всех семерых — больше не было!
* * *
«...Метель! Видимость такая, что в пяти шагах ничего не видно! И только темные тени снуют вокруг. Это волки! Их голодные глаза возникают то справа, то слева... Что их удерживает от решающего броска?.. Кажется, я понимаю — их удерживает страх! Они чувствуют, что существо, на которое они собираются напасть, не похоже на жертву! Но тогда почему они не убегают прочь? Что заставляет их, преодолевая страх, готовиться к нападению? Наверное это инстинкт охотника. Все волки — охотники! Их главное предназначение — убивать! У каждого из них имеются острые клыки.
У меня таких клыков нет, но у меня есть нож. В умелых руках это страшное оружие! И я ощущаю, как во мне тоже просыпается охотник. Вот только страха во мне нет, потому-что я сильнее их. Я быстрее их думаю, быстрее двигаюсь... Я чувствую предвкушение битвы с достойным противником, имя которому: волчья стая! И меня это возбуждает!..»
Геныч отложил ручку, задумался... Еще в Москве он купил себе этот дневник и стал записывать в него свои мысли. Мыслей было много. В его жизни стало происходить невероятное количество событий, которые он потом переосмысливал и давал им соответствующую оценку. Для чего он это делал? Геныч не задумывался. Он просто чувствовал в этом большую потребность.
* * *
Сегодня двадцать четвертое января. Завтра праздник — Татьянин день. А еще завтра они с Генычем идут в загс. Нина находилась в приятном возбуждении, будущее казалось ей радужным. Вот только случай, произошедший с её отцом на заимке, немножко подпортил общий настрой. В принципе, ничего страшного не случилось. Волк вцепился зубами в лодыжку — было потеряно много крови, но кость не задета. Когда отца привезли к врачу, он чувствовал себя совсем плохо. Сейчас отец бодро ковыляет на костылях и активно готовится к свадьбе. Конечно, в загс он поехать не сможет, однако у себя дома на следующий день обещал выглядеть здоровым!..
Нина достала свадебное платье, примерила. Долго крутилась у зеркала и поглядывала на Геныча, который что-то записывал в свою тетрадь. В последнее время она часто видит эту тетрадь и чисто из женского любопытства ей иногда хочется взять её и почитать. Когда Геныча нет дома. Но это будет неправильно! Если он не дает, если всегда прячет её на верхнюю полку, значит она не будет этого делать. Она просто не сможет потом свободно смотреть в его глаза. От него же ничего нельзя утаить...
И все же пора бы уже и обратить внимание на свою невесту. Нина, сдерживая непонятно откуда возникшее раздражение повернулась перед Будниковым, показывая свое платье:
— Ну как? Мне кажется, оно меня слегка полнит.
Геныч посмотрел и как-то совсем уж равнодушно сказал:
— Если и полнит, то только слегка. А вообще мне нравятся полные женщины!
"Ну вот! — Нина совсем расстроилась. — Неужели он не понимает?.. Мне сейчас так необходимо его внимание. Именно сейчас! Я хочу, чтобы мною восхищались и не скрывали этого". Она достала из коробочки серьги, примерила. Проколы на мочках уже зажили, и серьги больше не доставляли неприятных ощущений.
— А как мои сережки? — спросила она. — Не правда ли, они мне к лицу! Представляешь, это настоящие гранаты и стоят они безумно дорого!
Геныч улыбнулся.
— По правде говоря, я плохо в этом разбираюсь, — сказал он. — Но ничего, нормальные сережки.
— Я же серьезно спрашиваю! — Нина капризно надула губы. — А тебе, похоже, все равно, как я выгляжу. Ты наверное совсем меня не любишь!