Страница 33 из 66
Пока часовой находился в ступоре, произошло следующее: Из караульного помещения в сопровождении гостей вышел начальник караула. Он направился в сторону бокса, где находилась гауптвахта. На часового даже не посмотрел. Мало того, он выглядел очень растерянным!.. Из бокса начальник караула вышел один и снова прошел мимо часового, словно того не существовало. И это было очень странно!..
* * *
Глава 13. «Джокер.»
* * *
Капитан Павел Наумов официально числился в отделе внешней разведки рядовым сотрудником, но по факту являлся одним из немногих привилегированных, деятельность которых нигде не афишировалась. Таких как он было несколько человек. Каждый из них занимал в структуре незаметные должности, но это только так казалось непосвященным. Обычно их не трогали по мелочам, использовали исключительно в экстраординарных случаях. И подчинялись они только одному человеку — полковнику Шапочнику.
Капитан был холост, но пуританином он не был. Его жизнь изобиловала многочисленными любовными романами. Накануне Наумов познакомился с очередной очаровательной блондинкой и она пригласила его к себе домой. Чтобы отметить это событие и как то снять лишнюю нервозность, которую она испытывала, дама достала из холодильника бутылочку "Столичной". Павел пытался объяснить ей, что не пьет. В смысле, совсем не употребляет! Но дама ничего не хотела слушать. Она наивно полагала, что мужчин, которые совсем не пьют, в принципе не бывает! Иначе какой же это мужчина!.. Этот довод оказался убедительным. Не мог капитан позволить, чтобы кто-то усомнился в его мужских способностях. Короче говоря, в этот вечер они с блондинкой легко управились с этой бутылочкой, а потом, кажется, была еще одна... Он плохо помнил, что у него с этой дамочкой было и как он потом добирался домой. Только утром капитан Наумов проснулся с больной головой.
Его разбудил телефон. Плохо соображая, Наумов нащупал трубку и услышал голос полковника Шапочника:
— Павел, ты мне нужен! Ты как, в норме?.. Только не говори, что опять сорвался!
Полковник замолчал, ожидая ответа. Трубка не отвечала... Тогда он осторожно спросил:
— Паша, ты меня слышишь?
В ответ прозвучало невнятное мычание. "Все понятно — опять!.. Как некстати!" — полковник в сердцах бросил трубку. Этот капитан иногда бывает совсем невыносим! Если бы не его невероятная способность разруливать совершенно безнадежные ситуации, где другие откровенно буксовали и признавались в своем бессилии, не стал бы он так долго терпеть его выходки. Но капитан Наумов, несмотря ни на что, был ценным сотрудником, и с этим приходилось считаться. Полковник снова взял трубку.
— Послушай, сокол! — сказал он четко выговаривая слова. — Только слушай меня внимательно! Не вздумай сейчас куда-нибудь исчезнуть. Минут через сорок к тебе приедут и будут приводить в чувство. В четырнадцать ноль-ноль жду тебя в своем кабинете — побритого и в галстуке!..
Это было любимое выражение полковника. Если он так говорит, значит случилось что-то серьезное. Наумов окончательно проснулся, побрел в ванную и встал под холодный душ. Ровно в четырнадцать ноль-ноль он стоял в кабинете Шапочника и виновато прятал глаза. Полковник указал капитану на стул.
— Что стоишь как истукан. Садись!.. Головка-то болит?
— Никак нет, товарищ полковник, я в норме!
— Это хорошо, коли так. Собирайся, полетишь в Закавказский военный округ.
— А что там?
Полковник ответил не сразу. Сначала он достал расческу с мелкими зубьями и стал приводить в порядок свои знаменитые запорожские усы. Капитан насторожился. Если уж дело дошло до усов и расчески, то, похоже, случилось что-то очень неординарное! Он хорошо знал эту особенность шефа: Шапочник доставал свою расческу только в минуты сильнейшего потрясения. Наверное таким образом он пытался себя успокоить? Вот он встал, подошел к окну, долго смотрел на площадь Дзержинского...
— Официально это выглядит так, — начал полковник. — В одной воинской части случилось ЧП. Новобранец жестоко избил группу старослужащих. Из штаба округа в часть прислали майора Громова, чтобы разобраться в случившемся, так как дело обрело нежелательный резонанс. Во время допроса новобранец проявил необычайную, просто таки фантастическую прыть. Он обезоружил майора, сопроводил на гауптвахту и заперся вместе с ним в одной из камер. Фактически взял майора в заложники. Никого в камеру не пускает, угрожает пистолетом. Требует специальную комиссию из Москвы.
— Однако шустрый этот новобранец! — заметил Павел.
Полковник оставил его слова без внимания. Помолчав немного, он продолжил:
— Здесь следует учитывать один нюанс. Майор сын генерала Громова.
— Громова?.. Того самого?
— Да!.. Ты представляешь, что начнется, если с его сыном что-то случится?..
Полковник нервно заходил по кабинету. Наумов с удивлением за ним наблюдал: "Да что с ним такое творится сегодня? Ситуация в общем-то сложная, тут не поспоришь. Но не безнадежная. Её вполне можно спустить на тормозах. Наказать виновных, успокоить личный состав гарнизона, не допустить утечку информации. А с сынком Громова ничего не должно случится. Не похоже, что этот новобранец сошел с ума, с ним вполне можно будет договориться. Наобещать ему кучу всего, а когда он отпустит бедного майора... Тогда и разговаривать с ним начнем по другому". Своими рассуждениями Павел поделился с полковником. Тот внимательно его выслушал и кивнул головой:
— Ты правильно все понимаешь. Я всегда поражался твоему умению схватывать на лету самую суть.
— Ну тогда я готов! — сказал Наумов. — Когда отправляться?
— Постой, Паша, я еще не сказал самого главного! — проговорил Шапочник дрогнувшим голосом. — Мы с тобой давно уже работаем вместе. Если ты помнишь, я всегда тебя прикрывал. Как ты думаешь, почему я это делал?
Наумов напрягся. В принципе он понимал — почему. Между ними давно уже существовало негласное соглашение: Он выполняет любое задание полковника, не задавая лишних вопросов. Выполняет, улавливая малейшие интонации шефа при изложении сути задания. И пока что интуиция его не подводила! В свою очередь полковник сквозь пальцы смотрит на все его шалости. Ограничивается только небольшими порицаниями там, где другого бы сурово наказал. Ему же все пока сходит с рук... Казалось, они понимают друг друга с полуслова. Тогда к чему этот вопрос? Он уже собрался было ответить, но Шапочник сделал предупреждающий жест рукой.
— Молчи, я сам скажу! Потому, Паша, что нам нужен был такой человек как ты. Нужен для серьезного дела. Поэтому мы однажды выбрали тебя. Проверяли, опекали... Ты улавливаешь мою мысль?
— Мы? — удивился Наумов.
— Именно! Несколько лет назад была создана особая группа. О её существовании знает только ограниченный круг людей. Очень ограниченный! Но даже и эти люди не до конца посвящены во все обстоятельства дела, которым занимается наша группа. Тебе, кстати, тоже проявлять излишнее любопытство не стоит. Все, что от тебя требуется, это правильно понимать и выполнять мои поручения.
Наумов вскочил со стула.
— Виктор Степанович, если я до этого что-то делал не так, вы скажите!
Полковник Шапочник испытующе посмотрел на капитана и усмехнулся:
— Гляди-ка, обиделся!.. Нет, Паша, ты все делал правильно! Иначе бы сейчас на этом месте находился совсем другой человек. Просто события начинают развиваться слишком стремительно, и я считаю своим долгом предупредить тебя, что шутки закончились! Начинается настоящая работа.
— Если я правильно понимаю, наступило мое время?
— Наступило, капитан Наумов. Дело не в майоре Громове. По большому счету мне вообще наплевать, что с ним может произойти. Есть кое-что намного серьезнее, чего мы допустить не можем. Просто не имеем права!.. Нами было принято решение ввести в игру джокера. Ты — наш джокер! В воинскую часть едешь по специально созданной для тебя легенде.. Никто не должен догадываться о истинной причине твоего визита. Там тебя встретят, окажут посильную помощь. Возникнут сложности, свяжешься со мной. Способ связи прежний, позывной — Джокер. Привыкай, теперь это твой постоянный оперативный псевдоним. Теперь самое главное! Все, о чем мы говорили до этого, важно, но второстепенно! Главное, это новобранец рядовой Будников. Отныне ты становишься его негласным ангелом хранителем. Береги этого парня. Ни один волос не должен упасть с его головы! Только делай это так, чтобы он сам ни о чем не догадался.