Страница 8 из 72
Он даже не был принцем этих людей. Но поскольку у них его не было — во всяком случае, нормального — а Титан был ближайшим соседним городом, они приняли его как своего. Это оставило у меня неприятный осадок, но я не думала, что кто-то здесь согласился бы с мнением мертвой девушки, которой суждено вскрыть печать. Очень жаль, на самом деле. Потому что Уэстон хотел именно того, что они презирали, и все же он был "о, таким возвышенным" принцем.
Иногда мне хотелось отказаться от еды, когда я видела, как женщины заискивали перед его плакатом. И они заискивали. Однажды я не удержалась и сказала мимоходом:
— Оставьте это, дамы. Он получает удовольствие от убийств, а не от убитых любовью женщин.
Они ответили что-то вроде:
— Я бы заплатила монету, чтобы хотя бы попытаться забраться на него.
Тьфу.
Я жалела, что не сдержала рот на замке. Но иногда это брало верх — даже сейчас. Даже маленькая смерть не могла удержать это в узде.
Попрощавшись с Санни, после того как она, казалось, рассказала мне все подробности своей жизни и жизни ее матери, я откланялась.
Прогулка домой прошла без происшествий, потому что это было всего лишь на другой стороне залива. Дорогу освещали фонари, и я снова натянула капюшон, стараясь оставаться незаметной. Не было причин привлекать к себе внимание, если в этом не было необходимости. Я встретилась взглядами с парой Неприкасаемых, проходивших мимо меня в дозоре. Они были одеты в белое с головы до ног, только разрез открывал их глаза. Я знала, что они одевались так, потому что могли убить кого угодно, кроме своих, одним лишь легчайшим прикосновением.
По правде говоря, их присутствие, казалось, делало доки безопаснее, когда они находились поблизости. Возможно, у Максима были какие-то извращенные представления о продаже женщин, которые попадали под его — защиту, но его люди ни на шаг не выходили из строя. Никогда не причиняли вреда и не насиловали, как те налетчики, с которыми я сталкивалась.
Оставшаяся королевская гвардия должна была выполнять свои обязанности как обычно. У них не было выбора, даже если бы они хотели иного — не с армией Неприкасаемых в их среде. Но там была определенная враждебность. Сделали бы вы шаг от одного взгляда к другому, и вы почувствовали бы враждебность на своей коже.
Подойдя к большой деревянной резиденции Royal Affair — гордо именуемой самым шикарным борделем в Саути, — я миновала красную парадную дверь, обогнув здание налево и свернув в переулок. Я шла по нему, пока не добралась до задней двери. К сожалению, под рукой не было решетки, так что мне пришлось взобраться на штабель ящиков, немного попрыгать, пока я не смогла дотянуться до выступа оконной решетки и подтянуться.
Я с глухим стуком приземлилась на пол и замерла.
Но когда я не услышала ни звука, я повесила плащ на крючок у двери спальни, расчесала волосы, ущипнула себя за щеки и направилась из комнаты по коридору и деревянным ступенькам.
В центре дома находился большой каменный фонтан. В нем стояла обнаженная женщина, делом жизни которой было наливать воду из кувшина. Деревянные балки, красные ковры и удобные шезлонги были расставлены по всему открытому залу.
В зале было пусто, и, вздохнув и поняв, что опаздывала, я повернула направо, в столовую. Настенные бра засветились оранжевым, когда восемь пар глаз уставились на меня. Откинувшись на спинку стула, я проигнорировала пристальные взгляды, впившиеся в мою кожу.
— Ты опоздала, — сказала Агнес со своего места во главе стола.
— Да, я знаю. У меня месячные. Судороги, вот и все.
Кто-то издал вздох веселья, другой — недоверия, а третий — раздражения от того, что ему приходилось меня ждать.
— У тебя, должно быть, какая-то болезнь, раз месячные случаются трижды в этом месяце.
Я пожала плечами.
— Я нерегулярная.
За столом раздалось несколько смешков.
Агнес вздохнула. Когда я впервые услышала ее имя, то представляла себе суровую старую леди; на самом деле она была всего на десять лет старше меня, с волосами цвета красного дерева и сильно загорелой кожей.
— Если ты снова будешь вести себя — нерегулярно, мне придется уведомить начальство.
Я нахмурилась, но, зная, что не хотела такого внимания, сказала:
— Я чувствую, как все налаживается, пока мы разговариваем.
— Хорошо.
Хлопнула входная дверь, и Агнес издала раздраженный звук.
— Что теперь?
В комнату вошла женщина.
— Извините, что прерываю! Я знаю, что опоздала, но в последнее время у меня было не так уж много времени, чтобы заскочить к тебе, и я подумала, что зайду поужинать.
Не рядом со мной. Не рядом со мной.
Агнес выдохнула.
— Рядом с Каламити есть свободное место.
Я вздохнула.
— О, великолепно.
Действительно великолепно.
Все подождали, пока она устроилась, а затем начали прибывать тарелки. Похоже, морковный суп. Тьфу. Что бы я сейчас сделала ради настоящей еды.
Я обводила царапины на деревянном столе, ожидая, пока слуги закончили приносить наши тарелки, когда кто-то толкнул меня локтем в плечо.
Я вздохнула, поднимая взгляд.
— Что?
— Не собираешься поздороваться?
Я действительно не хотела этого, но чувствовала себя великодушной, поскольку Генри был дома в безопасности. Кроме того, если ты не мог победить их, тогда убей их рационально… или что-то в этом роде.
Итак, я согласилась.
— Привет, мама.
Танцующие пары в темных освещенных углах.
Мебель выглядела зловеще.
Один или два голых посетителя.
Лифы с глубоким вырезом и разливающиеся кубки с вином.
Чтобы было ясно, ничего из этого не происходило. Это было то, что, как я привыкла думать, происходило в борделе в семь вечера; отдаленный звон церковного колокола снова возвестил о наступлении часа.
Вместо этого звон столового серебра и вздохи семи пресыщенных девушек наполнили столовую, наши движения были вялыми, поскольку удушающая жара просачивалась через разбитое окно, удушая нас всех.
Я предположила, что мое предположение было недалеким; это просто не происходило между семью и восемью часами, когда большинство заведений в Симбии закрывались на ужин.
— Мне кажется, я умру на такой жаре, — сказала Магдалена, откидывая с шеи свои огненно-рыжие волосы.
— На это можно было только надеяться, — пробормотала Джулиана рядом с ней, вертя ложкой в том, что на самом деле было морковным супом.
Магдалена только закатила глаза, подперев подбородок рукой.
— Ты слышала о фестивале? — спросила Синсара. — Это будет чудом — выбраться из этого гнетущего, душного публичного дома.
— У вас у всех есть дела поважнее, чем ходить на фестиваль, — сказала Агнес. Взгляды, которыми наградили ее семь девочек, чуть не опрокинули ее стул, но она продолжила: — До Дня всех сестер остался всего месяц. Половина из вас здесь еще не решила, что вы собираетесь делать. Никто не пойдет на фестиваль, пока я не получу ответ от всех, будете ли вы давать клятву или ходатайствовать о вступлении в ряды Высших Сестер. Тем, у кого плохой послужной список, — ее глаза метнулись ко мне, — лучше даже не тратить время на подачу петиции. Потому что вас не примут.
Я нахмурилась, откусывая кусочек хлеба и жуя.
— Там будет зверинец! — воскликнула Сара, сидя слева от меня, задрав ноги на стул, и читая газетенку со сплетнями, прислоненную к своим ногам.
Брови Агнес нахмурились.
— Девочки, вы слышали что-нибудь из того, что я только что сказала?
— И гонки на шлюпках, пять разных дорам и шоу со светом фонарей! — Сараи продолжила.