Страница 42 из 63
— Ни капельки.
— Боже, бедная Элис. Какой кошмар.
— Ага.
— Как думаешь, чем это вызвано?
— О Боже, кучей всего. Ну, она начала с того, что просто небрежно сказала, что подумала, вероятно, что она была ко мне несправедлива.
Мел задумчиво кивает:
— Разумное замечание.
— Она хотела, чтобы мы пошли куда-нибудь поужинать. А все, о чем я мог думать, это о том, что мне нужно было сделать чертову уйму курсовых работ до утра понедельника, а Роб приготовил ужин на всех, и я не хотел быть грубым с приятелем.
— Значит, романтика не умерла, — сухо говорит Мел.
— Послушай, я ничего этого не планировал. В любом случае, она настояла, чтобы мы пошли куда-нибудь на следующий день, и сказала, что заплатит. Потом мы поужинали и поговорили.
— И как все прошло?
Я пожимаю плечами:
— Не очень. Имею в виду, во-первых, когда она сказала, что заплатит, она явно не ожидала, что я реально пойду на это. У нас было небольшое молчаливое противостояние, когда принесли счет.
— А что ты сделал? — спрашивает Мел.
— Я заплатил.
— Алекс, у тебя ни хрена нет денег. Держу пари, она выбрала не «Пиццу Хат».
У Элис всегда были дорогие вкусы. Бутылка красного и два блюда в «Грейпвайн» в Холланд-парке обошлись мне в большую часть двухнедельного бюджета на питание.
— Я чувствовал, что это самое малое, что я мог сделать, — говорю я.
— Это она заявилась на твоем пороге.
— Да, знаю, но…
— И что же она сказала? Бьюсь об заклад, она ненавидит твою бороду, верно?
Я смеюсь:
— Ага, она сделала замечание.
— И я полагаю, она все еще не оправилась от всей этой истории с адвокатом и медбратом?
Я качаю головой:
— Не-а. Ну, она знала, что это произойдет. Не то что бы, однажды я пришел на работу с портфелем и в костюме, а на следующее утро появился в медицинской форме и с градусником в руках. В любом случае, — говорю я, елозя по краю своей тарелки, — она вернулась, сказала, что скучала по мне, сказала, что мы могли бы все уладить.
Мэл издает странный звук.
— Не хотел, чтобы она плохо себя чувствовала.
— Боже мой, так ты решил просто завалить ее всякой ерундой типа «дело не в тебе, а во мне»?
— Нет, — Боже, иногда разговаривать с моей сестрой больно. Она попала в точку. — Так или иначе, той ночью она вернулась домой к своим родителям. На следующий день она захотела пойти погулять, что мы и сделали. Я говорил о работе, а она пыталась понять, что мне в ней нравится.
Был момент, когда мы бродили по Ковент-Гарден, и мне показалось, что Элис действительно слушает. Но все вернулось к деньгам, и к тому, что я был готов отказаться от всего, что имело значение, только ради работы, и именно тогда я понял, что мы просто принципиально разные в том, как мы смотрим на жизнь.
— И что случилось потом? Умираю от любопытства, — говорит Мел, и я бросаю на нее косой взгляд, потому что не могу понять, саркастична ли она. — Так, где ты остановился?
Я потираю челюсть. Это было странно. Когда Элис рассталась со мной, я был совершенно раздавлен. Казалось, что единственный человек, который должен был понять меня и почему я хотел сделать что-то, что изменило бы ситуацию, просто не сделала этого. Я был довольно опустошен этим. А потом она вернулась, и я ничего не почувствовал.
— Думаю, она хотела дать мне еще один шанс передумать, — говорю я.
— О ней или о работе?
— И о том, и о другом. Думаю, она надеялась, что я выброшу все это из головы и, может быть, просто пойму, что совершил ужасную ошибку. Она несколько раз использовала слова «жизненный кризис».
— Честно говоря, — говорит Мел, вытирая кофе с верхней губы. — Мы все употребляли эти слова. Нормальные люди не отказываются от безупречной юридической карьеры, чтобы тратить свою жизнь на то, чтобы подтирать…
— Черт возьми, Мэл. Уже в миллионный раз…
— Ладно, не обижайся, — говорит она. — Я знаю, что ты не просто подтираешь людям задницы.
Я раздраженно вздыхаю.
— Так, на чем вы остановились?
— Я видел ее перед тем, как сесть сюда на поезд. Мы выпили кофе на вокзале, она уезжала на встречу, и мы почти попрощались.
— Как думаешь, что заставило ее передумать?
— Полагаю, дата свадьбы.
— Так, и что происходит теперь? — Мэл проверяет время на настенных часах. — И пусть это будет сокращенная версия. У меня осталось около пятнадцати минут до того, как мне нужно будет уходить.
— Ничего. Продолжаю работать и выполнять эти задания, — я указываю на папки на столе рядом с нами.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Джесс
5 июля
Джеймс — в точности, как и сказала Софи — абсолютно очарователен, а во плоти выглядит еще лучше. Я добираюсь до «Полпо» с пятиминутным опозданием, отчаянно надеясь, что он из тех людей, которые приходят рано, и что я не буду полчаса сидеть с трагическим видом и потягивать напиток, в то время как персонал бара будет смотреть на меня понимающими взглядами. И мне повезло.
— Привет, — говорит он, вставая, когда я подхожу. Он наклоняется, кладет ладонь мне на плечо и целует в щеку. От него пахнет чем-то пряным, древесным и чем-то вроде лимона. Приятно.
Мы заказываем бутылку красного вина и изучаем меню. Официанты на должном уровне услужливы и принимают наш заказ на несколько блюд на компанию. По какой-то причине я не нервничаю и не чувствую бабочек в животе, мы болтаем о работе и Софи, смеемся над тем фактом, что она такая суперорганизованная перфекционистка, и он рассказывает мне о том, как рос в Йоркшире. У него прекрасный акцент.
— Ваш заказ, — говорит официант, принося поднос с разнообразными блюдами и ставя их на стол перед нами. Выглядит потрясающе.
— Не знаю, с чего начать, — говорит Джеймс, берет бутылку и наливает еще немного в наши бокалы.
— Это потрясающе, — я передаю ему крошечный кусочек колбасы, завернутый в кусочки сушеного помидора.
— Попробуй это, — он предлагает маленький шарик аранчини, и наши пальцы соприкасаются, когда он передает его мне, прежде чем я отправляю его в рот. Это странно. Я не чувствую того нервного возбуждения, которое испытывала с Алексом, но с ним приятно находиться. Все легко и расслабленно.
Когда я иду в дамскую комнату, то проверяю свои сообщения, и Джен, и Софи были тут как тут, умирая от желания узнать, как у меня дела.
Он мне нравится, отвечаю я им, стоя у зеркал.
ОТЛИЧНЫЕ новости, печатает Софи. Бьюсь об заклад, пока мы общаемся, она уже планирует новую подработку в качестве службы знакомств.
— Мы каким-то образом допили вино, — говорит Джеймс, когда я возвращаюсь, поднимая бутылку и покачивая ее из стороны в сторону. Всю еду мы тоже съели.
— Мы могли бы заказать коктейли, — говорю я, разглядывая список на доске у бара. — Если только ты не хочешь вернуться?
Он качает головой и смотрит прямо на меня своими милыми, добрыми карими глазами:
— Я никуда не спешу, а ты?
— Вовсе нет, — я улыбаюсь ему, и мы заказываем два негрони.
А потом мы выпиваем еще по три, и когда я встаю из-за стола — он оплатил счет и отказался взять мою часть, я понимаю, что чувствую себя из-за этого более чем не в своей тарелке. Снаружи еще не совсем стемнело, небо затянуто бледно-голубой дымкой по краям, луна — как идеальный полукруг.
— Спасибо за прекрасный вечер, — говорю я.
— Хочешь, вызову такси? — Джеймс оглядывает улицу в поисках такси.
— Я просто сяду на автобус.
Он предлагает проводить меня до автобусной остановки. Мы бредем бок о бок, время от времени касаясь друг друга руками. Все еще тепло, дневное тепло исходит от тротуаров и стен зданий.
— Люблю Лондон в это время, — говорит он.
— Люблю Лондон в любое время.
— Думаю, когда ты не местный, ты правда ценишь, какое это удивительное место для жизни.
Я киваю:
— Я исследую его с тех пор, как переехала сюда в начале года, — говорю я. Я не упоминаю, что бродила по городу пешком с соседом по дому, в которого влюблена. Прошло много времени с тех пор, как мы в последний раз гуляли вместе — он выполнял кучу работы в агентстве, и… Я качаю головой, понимая, что мне не следует думать о нем, когда я на реальном свидании с красивым йоркширцем. — И здесь столько всего можно изучить, — говорю я, как экскурсовод. — История повсюду.