Страница 22 из 63
— Ну, что думаешь? — спрашивает Джен, стуча ложками, рассыпая сахар и вытирая его, прежде чем вручить мне кофе.
— Тут… интересно, — говорю я.
— Тут дешево. И другой парень, который живет здесь, довольно неприметен. Хотя приятно осознавать, что я здесь не одна. У нас тут была парочка пьяных людей, которые ломились в дверь посреди ночи. Думаю, они были уверены, что клуб все еще открыт. Древние тусовщики динозавры из другого времени… — она улыбается, потягивая кофе.
— Хотя не думаю, что я смогла бы справляться с переездами каждые несколько месяцев, — я думаю об Олбани-роуд и испытываю прилив благодарности к Бекки. Она могла ведь выставить это место на продажу и продать его за миллионы. До сих пор не знаю, что на нее нашло, когда она решила собрать нас всех вместе и позволить нам остаться там за смехотворно низкую арендную плату. Как бы то ни было, моя новая издательская зарплата не слишком велика. К тому времени, как я оплатила аренду и свою долю счетов, денег осталось не так уж много. Февраль был не так уж плох, потому что это короткий месяц, но март едва начался, а я уже немного нервничаю.
— Я не против переездов, если это означает, что смогу остаться здесь. Лондон чертовски дорогой.
— Мы могли бы вернуться в Борнмут, — говорю я, ожидая ее реакции.
— Ни за что на свете. Я бы предпочла всю оставшуюся жизнь питаться лапшой по двадцать пенсов из «Теско».
— Думаю, именно это и произойдет со мной. День выплаты зарплаты только что прошел, а у меня уже совсем мало денег.
Она смотрит на меня, сдвинув брови:
— Я думала, что твоя шикарная работа в издательстве реально хорошо оплачивается?
— Ага, — киваю я. — По меркам Борнмута, может быть. В Лондоне это не так много.
— Она нормальная, пока ты не хочешь никуда ходить или что-нибудь делать, — Джен поднимает свою кружку. — Даже кофе здесь намного дороже. Не говоря уже об алкоголе…
— Ага. На днях меня пригласили на вечеринку, чтобы отпраздновать чей-то выход на пенсию, но я отказалась, когда посмотрела меню. Коктейли стоили около восемнадцати фунтов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 2000р.).
— Значит, все, с кем ты работаешь, при деньгах? — Джен поворачивается на старом черном офисном стуле, как ребенок, пришедший на рабочее место родителей.
— Не знаю. Может быть, у них есть частные доходы или что-то в этом роде. Думаю, половину из них содержат родители, а другая половина — такие же, как я. Джав тоже не пошла на вечеринку.
У нас с Джав вошло в привычку пару раз в неделю ходить на ланч в кафе на задней улочке за нашим офисом. Там полно забрызганных штукатуркой рабочих из здания, которое они реконструируют за углом, но они готовят довольно приличный суп и сэндвич по той же цене, что и стакан свежевыжатого апельсинового сока в шикарном ресторане под нашим зданием.
Джав милая, и я хорошо отношусь к ней, потому что она родом из жилого района в Питерборо, и у нее нет родителей, владеющих бизнесом. В офисе ужасно много людей, которые, похоже, нашли свой путь на работу благодаря тому, что кто-то кого-то знает. Управляющий директор такой мажор, что, когда он говорит, мне приходится очень сильно концентрироваться, чтобы понять, что он на самом деле говорит. У него во рту не просто серебряная ложка — думаю, у него там сразу несколько столовых наборов.
— Джесс?
Я качаю головой. Джен что-то говорила, а я погрузилась в свои мысли.
— Если у тебя финансовые трудности, может быть, тебе стоит уведомить об этом Бекки и записаться в качестве охранника с проживанием? Знаю, ты сказала, что аренда дешевая, но тут реально дешево.
Я качаю головой. На самом деле я не сказал ей, сколько плачу, потому что чувствую себя немного виноватой из-за того, что она целую вечность боролась за выживание, а потом я так хорошо устроилась.
— Мне там нравится. И арендная плата не дорогая. Просто я продолжаю покупать кофе и все такое прочее, и все это так чертовски нелепо. На днях я гуляла с Алексом по Блумсбери, и мы проходили мимо заведения, где за флэт уайт брали пять с половиной фунтов стерлингов (прим. по курсу на ноябрь 2023 — 620р.).
Джен присвистывает:
— Это же смешно.
— Знаю!
— Тебе нужно купить термос, — говорит она. — Но ближе к делу, что там за фигня с прогулками с Алексом?
Я корчу гримасу:
— Ничего. Он просто показывает мне Лондон.
— Кажется, ты говорила, что он родом из Кента?
— Так и есть. Просто подростком он проводил здесь много времени со своим отцом, и у него реально хорошая память на места и прочее, а ты ведь знаешь, как я ориентируюсь.
— Совершенно невообразимо безнадежно?
Я киваю:
— И это действительно помогает. На днях я добралась домой пешком и ни разу не заблудилась. Это приятно — как сложить пазл. И именно поэтому все носят кроссовки с офисными вещами. Сначала я не могла этого понять.
— Ага, — Джен покачивает ногой. Она всегда ходит в огромных кроссовках на толстой подошве. — Большую часть времени легче идти пешком, вместо того чтобы ждать автобус или с трудом пробираться в метро. Приятно, что Алекс нашел время показать тебе все, — говорит она, искоса бросая на меня лукавый взгляд, приподняв одну бровь. — По доброте душевной?
Я чувствую, как мои щеки слегка розовеют:
— Ничего не происходит. Он полностью погружен в работу, и у меня такое чувство, что, что бы у него ни происходило с Эммой, это именно то, чего он хочет — никаких сложностей.
— А как насчет правила Бекки «никаких отношений»?
— Не думаю, что она знает, что что-то происходит.
— О Боже мой. Так ты хранитель секрета? Он знает, что ты знаешь?
Я делаю неловкое лицо:
— Не думаю. Эмма не поняла, что я видела, как она выходила из его комнаты тем утром, а на нашем этаже, кроме меня, никого нет.
— Ты должна что-нибудь сказать. Хотя бы намекни.
— Боже, Джен, нет. Это было бы ужасно.
— Верно. Так что ты просто будешь спокойно продолжать жить с мужчиной своей мечты, пока он трахает твою соседку по дому, и не скажешь ни слова.
— Он не мужчина моей мечты.
— Не ври. Я видела его. И я видела, как вы смотрели друг на друга. Думаю, он тоже запал на тебя. Иначе зачем бы ему тратить свое и так несуществующее свободное время на то, чтобы рыскать по Лондону и показывать тебе, как добраться из пункта А в пункт Б, когда существуют «Гугл-карты»?
— Я не умею работать с «Гугл-картами», ты же знаешь, — говорю я, шутя лишь наполовину. В какую бы сторону я ни начала идти, я всегда в конечном итоге иду не в туда. Это случилось на днях на работе, когда я должна была заскочить в книжный магазин рядом с офисом. Пятнадцать минут спустя я ходила по кругу и все еще не нашла его.
— Я совсем не об этом, и ты это знаешь.
Джен делает глоток кофе и слегка прищуривает глаза, как она делает, когда убеждена, что в чем-то права. Я ничего не говорю.
Повисает пауза. Я встаю и оглядываю маленькую кухню, а Джен снова крутится на стуле. Пару раз она открывает рот, чтобы заговорить, а затем, что для нее нехарактерно, закрывает его.
— Джен? — я сажусь обратно, глядя на нее. — В чем дело?
Она потирает указательный палец. Это тревожная привычка, которая была у нее с тех пор, как я ее знаю. Перед выступлением на сцене она стоит за кулисами и бездумно делает также. Я смотрю вниз на ее руку и поднимаю взгляд на ее лицо. Она осознает, что делает, и поднимает обе руки вверх в жесте замешательства:
— Дело в Софи. Все эти свадебные штучки. Детские вещи. Все это.
Софи на пороге того, что называется двухнедельным ожиданием. Очевидно, это как-то связано с ожиданием того, были ли успешными ее и Рича попытки забеременеть. В эти дни наш групповой чат стал немного… медицинским.
— Хочешь сказать, что не хочешь знать, сколько раз они с Ричем занимались сексом? — говорю я.
Джен издает звук легкого отвращения:
— Нет. Я люблю ее, но она относится к этому точно так же, как относилась к экзаменам в школе, и это немного странно. И она помешана на свадебных платьях, и похоже на то, что она вот-вот станет настоящей взрослой. А я чувствую себя немного дерьмово. Я живу в… — она машет рукой, указывая на переоборудованный офис менеджера клуба, который служит ей кухней, — ну, в этом. Все еще надеюсь на свой звездный час, все еще пытаюсь выжить от месяца к месяцу, все еще вынуждена выпрашивать деньги у родителей, когда у меня мало денег и кредитных карточек под завязку.