Страница 37 из 53
Помолчав некоторое время, кронпринц едва слышно произнес:
— За дворцом, на севере, есть маленькое кладбище для маленьких нерожденных детей… Целое кладбище, Асьен. Отец рано остался один, и стремление продолжить императорский род для него всегда было в приоритете до такой степени, что он брал в постель даже нежеланных женщин… Императрице Ссиль повезло умереть до того, как отец все узнал.
Несмотря на весь ужас услышанного, я все же спросила:
— А что с тем человеком, кто выращивал лен?
Ответом мне была тишина.
И когда я, уже было решив, что кронпринц спит, потянулась, чтобы переставить тарелку на столик, услышала тихое:
— Кладбище, Асьен. Теперь там кладбище. И он в нем не один.
В эту ночь я осталась с Каенаром, заснув лишь под самое утро. Ночь выдалась беспокойной. Бывший герцог Риддан все же был из военного рода, и воспитали его иначе, чем воспитывали императора. Для кронпринца убийство всей семьи было именно убийством. Для императора -всего лишь казнью семьи изменника. Но лорд Аскеа тоже вырос в роду военных. Так что же такого страшного он узнал, что предпочел воспользоваться ядом Заклинателей и навсегда закрыть рот даже покойникам? И то, что лорд Аскеа пришел ко мне, чтобы успокоить, было очень любезно с его стороны, но… вспоминая, как он выглядел, я понимала, что своим поступком глава Тайного департамента не гордится вовсе. Он был подавлен и сломлен. И все же даже в такой ситуации, предпочел навечно заставить мертвых молчать, применив яд тех, о ком во дворце было запрещено даже упоминать. И как я ни думала, приходила лишь к одному выводу — лорд Аскеа защитил семьи тех, кого казнил прошлой ночью. Потому что он, как и Каенар, не в состоянии принять того, что за содеянное одним человеком несет ответственность весь его род, включая новорожденных детей.
— Хватит уже крутиться, спи, -сонно произнес Каенар.
Это был хороший совет, но как заснуть, если отчетливо понимаешь -сегодня император в трауре, но уже завтра он начнет задавать вопросы.
Вся Великая Академия Достойных гудела, повсюду слышались перешептывания, а кто-то позволял себе пересказывать последние дворцовые сплетни и вовсе не таясь. Студенты замолкали, лишь когда подходила я, в этом случае я слышала «Дивного утра, мадемуазель Асьен», а дальше «Вы слышали последние новости?». И я вежливо выслушивала краткий, хоть и по большей части путанный пересказ случившегося, после чего вежливо просила быть сдержаннее в обсуждении императорского рода.
Когда появлялся Каенар, все начинали говорить тише, но наследник империи повсюду встречал одобрение, как во взглядах студентов, так и в откровенном почтении, оказываемом преподавателями.
И лишь при появлении одного человека вокруг воцарялась мрачная враждебная тишина — принц Эльтериан потерял за одну ночь не только мать, но и всех своих сторонников.
Прекрасный принц в серебристо-голубом мундире, с волосами отливающими платиной, несгибаемый и отстраненный, вел себя так, словно не замечал. Ни взглядов, ни шепотков, ни осуждения.
О погибавших в утробах матерей младенцах императора — узнали все. О тайном детском кладбище за высокими стенами дворца -тоже. И о роли императрицы Ссиль в случившемся…
И это уже было не то проклятие, о котором ходили слухи и сплетни, это было конкретным преступлением, имевшем доказательства, мотив и злой умысел. Накануне я не поняла всей чудовищности произошедшего, но утром, ознакомившись со списком трав, способных прервать беременность, поняла все. Императрица Ссиль не просто подкладывала простыни, способные навредить плоду, она решала, у какой императрицы произойдет только выкидыш, а какая, теряя ребенка, расстанется и с жизнью. И никакого проклятия, никакой магии, никаких чар — исключительно холодный расчет. За все прошедшие годы император терял всех, к кому начинал испытывать хоть малейшее чувство привязанности. Всех. И, в конце концов, Алдаэрон Маргалад поверил в то, что чем больше женщину он любит, тем страшнее будет ее финал… Огромная трагедия великого человека…
— Мадемуазель Асьен, вы меня слушаете? -несколько раздраженно произнес ректор.
Поспешно кивнула , и вновь обратила все свое самое пристальное внимание на магистра Нуэнту.
— Я исключительно рассчитываю на вас, -продолжил глава ВАДа. — К сожалению, в этом году я не смогу присутствовать на Весенних Учениях лично.
Вот теперь я действительно вся обратилась во внимание. И меня конкретно интересовал вопрос «Почему?».
Словно догадавшись, что я хочу спросить, ректор Нуэнта понизил голос , и сказал:
— Мы с вами оба понимаем, почему взрыв произошел именно там, где произошел.
И магистр бросил выразительный взгляд на несгибаемого принца Эльтериана.
— К сожалению, у меня есть семья, и я не могу позволить себе рисковать собственной жизнью, — продолжил ректор Нуэнта.
— Я понимаю, — действительно понимала.
— Сказать, что я испытываю ненависть к его высочеству — это ничего не сказать, -продолжил магистр. — Но если я прав, а я прав, вступать в открытое противостояние глупо.
Отойдя от окна восстановленного кабинета ректора, я постояла возле стола руководителя ВАДа, размышляя о том, стоит ли мне говорить об этом, или же безопаснее будет промолчать. Но безопаснее ли?
— Энергетические жилы, -я все решилась сказать.
Вскинув бровь, ректор произнес:
— Занятно, что тебе известно и об этой тайне моей академии.
Занятно, да.
— Это известно магистру Оррену, -выдержав испытующий взгляд магистра Нуэнты, произнесла я, -а если так, значит и его высочество обо всем осведомлен. Мне кажется, будет весьма печально, если принц сможет без каких-либо затруднений впитать в себя силы всех манипуляторов академии.
— М-да, — медленно произнес магистр по Чернокнижью. — Все больше убеждаюсь, что вы невероятная девушка.
И поднявшись, ректор стремительно покинул свой кабинет.
За оставшиеся дни я почти не видела принца Эльтериана. Он редко появлялся в академии, поэтому леди Сарская вела конспекты за них обоих , и сидела одна, в полной изоляции от других студентов. Она больше не кидалась в любой бой на любом из практикумов, но все чаще ее видели в компании магистра Ксавьена. А на меня магистр больше даже не смотрел.
Но существовало и то, что волновало меня больше, чем молчание Эльтериана и поведение магистра — меня ни разу не вызвали во дворец. Каенар бывал там ежедневно, порой по несколько раз в сутки, но не я. Определить время, когда кронпринц исчезал из академии, было не сложно -возле меня мгновенно появлялся сэр Матиуш и еще один человек в черном, с крайне непримечательным лицом. Непримечательным до такой степени, что порой отвернувшись, я не могла вспомнить, как он выглядит.
— Тайная императорская стража, -сказал однажды сэр Матиуш, отреагировав на мой вопросительный взгляд. — Вообще странно, что вы его видите.
В тот же вечер , странность нашла свое подтверждение -я принесла чай нам троим. Отдав блюдце с чашкой и сладкой булочкой телохранителю Каенара, вторую вежливо протянула стражу. Мы не были представлены, я не знала, имею ли я в целом право говорить с ним, но проявить вежливость и заботу посчитала правильным. Мужчина странно посмотрел на меня, после на чай и закуску к нему, а затем тихо спросил:
— Вы меня видите?
Молча кивнула.
— Давно?
Повторно кивнула.
— Благодарю, -смирился с данностью страж , и взял блюдце с чаем.
Когда вернулся Каенар , и застал нас за мирным чаепитием -я с книгой, сэр Матиуш с газетой, тайный страж с чаем и булочкой, все внимание почему-то досталось мне.
— Асьен, ты его видишь? — весьма невежливо по отношению к стражу спросил кронпринц.
— Да, господин, — почтительно ответила я.
— Давно?
— Учитывая, что впервые я заметила данного стража, когда вы покинули ВАД, полагаю, что сразу.
— Странно, -произнес всего одно слово Каенар.