Мой личный доктор

В любом случае сейчас я ничего не могу поделать. И однозначно к ним лезть не должна. Я завуч, я должностное лицо. Я педагог, в конце концов.

Два здоровых пальца трясутся. Окружающая обстановка от эмоций размазывается, и чувство координации громко вопит, что тело должно слушаться. Но телу не до меня. Оно мандражирует. У него там, в машине, сидит безумная страсть. И тело к ней тянется.

Но я остатками воли тяну его совсем к другому автомобилю и, заглянув в салон такси, сталкиваюсь с новой проблемой. Сбежала не только Майка. Внутри остались только мама и Прохор.

— Мама, паспорт не отдают. А где Николай?

— Я с тобой не разговариваю, — в который раз дуется Наталья Викторовна, отворачиваясь к окну.

Вот стоило появиться в нашей жизни волшебному доктору, так лучшая подруга умом поехала, а любимая мать встала на тропу войны.

— Мы вас не слишком задерживаем, Прохор? — улыбаюсь обнявшему руль водителю.

— Да мне-то что? Деньги ваши, счётчик тикает.

— Мама, я сейчас кресло подкачу и поедем обратно. Они не отдают твой документ мне.

— Не надо мне паспорт. Мне внуки нужны.

— Нет, ну вот что тебе прямо сейчас-то приперло, я не пойму? И всё-таки где Николай?

— Я его отпустила, — властно машет рукой мать куда-то в сторону жилых домов. — Ты когда с доктором на стоянке столкнулась, я аж перекрестилась. Думаю, вот оно, наконец-то сейчас всё случится! Мы с Прохором Майку буквально держали. А потом ты в одну сторону, доктор в другую. Господи, у меня аж сердце схватило, пришлось валидол под язык класть. И теперь она с ним любезничает, а ты опять ни с чем.

Ошарашенно качаю головой.

— Мама, ты хотя бы понимаешь, насколько это некрасиво? Вот так грубо лезть в мою личную жизнь?

— Да как можно лезть в то, чего нет, доченька?

— Хватит, мама. Пошли за паспортом! Я начинаю нервничать.

— Я, кстати, не женат, — подмигивает мне Прохор в зеркало заднего вида.

Вздохнув, улыбаюсь ему из любезности.

Мама открывает дверь, продолжая бурчать:

— Пока мы тратим время на ерунду, Майка заграбастает лучшего мужчину этого города.

— Я не понимаю, вы все с ума посходили, что ли? Погоди, не вставай, я кресло из-под навеса прикачу.

— Нельзя допустить, чтобы он сдал этот тест. Это дело чести! — Цепляется мама за мою одежду.

— Мама, если он отец Костика, то пусть сдаёт тест!

— Какая ж ты глупая, доченька. Сейчас он свободен, а так Майка захватит его себе.

— Знаешь, если его так легко захватить, тогда и нечего эту тему обсуждать!

Иду под навес. Тяну на себя кресло. Слышу хлопок двери. Поднимаю глаза. Доктор закрыл машину и идёт ко мне, при этом оставляя что-то говорящую ему Майку позади. Помочь. Точно, он идёт помочь. Он ведь настоящий мужчина. Моё сердце колотится. Всё внутри расцветает. Я забываю обо всём. И вроде бы решила, что мужчина, который нравится абсолютно всем, мне совершенно не нужен, но не могу совладать с реакцией на него. Страсть топит разум. Тело танцует лезгинку. Появляется лёгкая головная боль. Я рискую грохнуться в обморок от переизбытка чувств.

И в этот момент ему наперерез, слегка пошатываясь и выписывая восьмерки, на велосипеде едет Шурик. Доктор останавливается. Я удивляюсь.

Мой кавалер спрыгивает. Под алюминиевым креплением багажника лежит букет.

— Ульяна Сергеевна, вы должны понять: вы мне небезразличны! — Пытается отодрать от багажника цветы.

Глаза блестят, координация нарушена. Он что, стакан водки выпил не закусывая, пока я за паспортом ходила? Где он успел так быстро и качественно набраться?

Доктор уже не двигается в мою сторону. Он думает — я с Шуриком. И я уже ничего не могу изменить. Оркестровик прямо передо мной.

— Николай Иванович, помогите мне лучше с креслом. Хотя вы так криво стоите. Вы что натворили с собой? Впервые вижу вас в таком состоянии. Вы же педагог! Вы же в школе работаете, а если вас ученики увидят?

— Это случилось не сегодня дорогая, Ульяна Сергеевна. И натворил я это давно, сразу как на работу пришёл. — Икнув и собравшись с духом: — Я люблю вас! — Отдирает стебли цветов от багажника без бутонов — они остаются под зажимом — и, шелестя целлофаном, вручает мне.

А доктор будто вкопанный. Следит за нами, не отрываясь. От Майки прям отмахивается, явно просит помолчать. У меня скулы сводит от того, как он смотрит в упор.

— Отлично, — окончательно запутавшись в ситуации, нюхаю палки Шурика. — Я очень рада. Вы сбежали из такси, чтобы нажраться и полюбить меня?

— Полюбить вас? Я даже не смею надеяться.

И ржёт. А доктор смотрит. Прямо. Убийственно. Не скрываясь. Уверена, хоть и не могу этого видеть, — его глаза поменяли цвет. Не привык наш красавчик к соперничеству.

— Вам только кажется, Николай Иванович. Я первая женщина, с которой вы общаетесь, вот вас и накрыло. Положите велосипед и берите кресло. Задача вернуть мать обратно в больницу. Забрать паспорт. Потом снова в такси.

— И тогда вы будете со мной? — привычным жестом поправляет очки и смотрит как на восьмое чудо света.

— А как же?! Аккурат до вашего дома, пока не положу на бочок и в люлю. Я не могу вас бросить, вы же покалечитесь. За руль транспортного средства вам точно нельзя. А я, как завуч, отвечаю за свой педагогический коллектив в полной мере.

«Значит, вы всё-таки с Шуриком, предпочли его помощь», — вспоминаю слова доктора. Ну вот что он так смотрит? Так жёстко, даже с моей близорукостью заметно. Гордый взгляд убивает меня, с каждой минутой леденит, как мороз…

К нему в машину забирается Майка. Сама открывает дверь и залезает на переднее сиденье. Он не обращает внимания и уверенно идёт к нам.

— У вас всё в порядке, Ульяна Сергеевна? Мне показалось, что он, — надменно кивает в сторону Шурика, — пьяный.

— Да, я такой. А тебе-то что надо, мерзкий докторишка?

Не могу сдержать смеха. Хотя ситуация, конечно, ужасная.

— Мне не отдают паспорт.

— Пойдёмте, Ульяна Сергеевна, разберёмся.

Он соображает за секунду. Доктор обходит меня, идёт к дверям больницы, к регистратуре. И по блату за минуту получает документ. Я набираю воздуха, чтобы поблагодарить его, но он не возвращается на улицу, где остался поддатый Шурик. Подхватив ключи, он быстро шагает в свой кабинет. К нему вяжутся какие-то пациенты, он сообщает, что не работает.

— Стойте! Вы куда? Зачем?

— Забыл кое-что отметить в карте. Наталья Викторовна моя пациентка.

Карту давно забрали обратно в регистратуру, чего он там забыл? Спешу за ним. Мне ведь нужен паспорт.

Влетаю в кабинет, он отходит в сторону, пропуская. Затем быстро закрывает нас обоих изнутри. И я попадаю в сети, как безмозглая бабочка, летящая на яркий свет.

Потому что доктор тут же сжимает меня в объятиях. Подталкивает к стене. А я даже сопротивляться не могу: одна рука в гипсе, у другой только два пальца рабочие. От желания, страсти, ревности и душевных терзаний вообще ничего не могу. Даже вскрикнуть. Как не хотеть того, кого очень хочешь?

Доктор совсем не стесняется, находит губы, впивается в рот жарким поцелуем и давит всем телом к стене. Трогает попу, натирая, лаская, пытаясь снять с меня штаны.

— Ненавижу этого твоего Шурика. Жалкого!

Его руки то сзади, то спереди, то грудь мнут, то попу сжимают. Я за ним не успеваю. Наша взаимная страсть душит меня, делая покорной, на всё согласной дурочкой.

— Трахну тебя прямо на столе, рабочем, там, где лекарства выписываю. Так что твоему Шурику и не снилось, потом сзади, на кушетке, где осматривал. Ты меня мозгов лишаешь! — Хватает ртом воздух и целует, целует, целует. — Отталкиваешь, посылаешь. Я злиться на тебя стараюсь, но в итоге хочу ещё сильнее. А этот чмошник… На фиг он тебе сдался?

Все видели, что мы сюда пошли. Там мама, Прохор, пьяный Николай и чокнутая Майка. И целая больница пациентов.

Он целует меня, кусает, мучит, я пытаюсь его оттолкнуть, но задыхаюсь от наслаждения. Так хорошо, что аж страшно. Его руки везде, он как спрут. Он меня стискивает, лишая воздуха.