Страница 6 из 46
— Ага Снежана с голой жопой из Магадана…
На удивление рогатого заткнул и перебил пернатый. Даже ко мне на жопе повернуться соизволил.
— Юль, не ври, это грешно! Ты Беляева Юлия Александровна! Девятнадцать лет, уроженка Мусохранска, студентка второго курса горного факультета МТИ. Ну и девица лёгкого поведения последний год, а такие надежды подавала! Умница, отличница…
— Вранье и поклёп!
— Что, простите? — пернатый.
— Ага, вранье! Блядь та еще! — это рогатый влез.
— Не прощу! И вообще, суки, усекли, я не ваша девица и не твоя та еще блядь, а светская львица!
— А что, еда, есть разница? — кожаный, сука. Да таким тоном, что я чуть снова в трусы не напрудила. Если б было чем и куда. А так сухо… Проморозило только сначала, да жарко стало потом. И булки сжало. Или это из-за отсутствия трусов? Но вспомнилось — он, сука, в моей клетке. Хрен тебе, сука рогатая! А за страх и за блядь наказать надо!
— Есть, сука! Или тебе, тварь, еще раз меж рогов дать⁉ Я щас только бутылку найду…
Не успела. И бутылки нет, но и рогатого только от моих помыслов корёжить стало! Пока я рот от удивления разявила, пернатый подскочил, руки раскинул, крылья распахнул, собой эту тварюку закрывая. А крылья хоть и потрепанные, но краааасивые! Как у лебедя! И гигантские. Метра три-четыре! Мда… рогатый бугай, а эта пигалица вроде и мелочь, а майка-то коротковата! И труселей тоже нет…
— Прости Ару хозяйка Снежана!
— Чего?
— Прости! Он хороший, только вспыльчивый и очень-очень глупый!
— Майку, курица, отдашь, прощу!
— А я?
— А ты крылышками прикроешься!
Пернатая затравленно оглянулась на валяющегося рогатого. Потом на «флагшток» связанного мужика. Покраснела, но стянула! Майку.
Ой, да ладно, деточка, ты чо там прятать хотела? У тебя ж кроме костей ничего не выросло! Доска и то более выпуклая! Ой-ой-ой, то же мне, крылышком прикрылась! А жопа-то оголилась! Но майку мне протянула, сжалась, зажмурилась и нимб погас. Но протянула! И как я тебя столько с мужиком путала?
Стыдливая? Твои проблемы деточка! Забрала майку. Натянула. Мля… Не моё. Лучше б не натягивала. Только хуже стало. Сверху всё торчит и вываливается как не стягивай, снизу тоже. Всё открыто как подол не тяни. Жопа!
Раньше я просто голая была, а теперь пошлая и голая как дура. Еще и потом ткань воняет! Фу! Стянула майку, швырнула обратно, пернатой.
— Натягивай! Я добрая сегодня…
А эта дура просияла, нимб вспыхнул и даже сама вся светиться стала! Как лампочка, мля! Натянула и к своему рогатому бросилась. Гладить. Чет я не понимаю, они ж эти, как их, антагонисты?
— Эй, пернатая, я вроде представилась!
— Ой, простите, чтоб мне да промеж нимба! Я Израэля, это Арагорн.
— Ну мне прям легче стало!
— А?
— Дальше девочка, дальше! Кто, где, откуда, с кем?
— Ну… я Израэля, Изя. Я просто ангел. Правда меня выгнали…
— Ангел из Рая? — нехрееена себе! «Просто ангел», сука!
— Ну почти…
— Почти ангел или почти из Рая?
— Почти из Рая… Я в Раю никогда не была… я из младших… из внешней стражи…
— Не слышала о выгнанных ангелах внешней стражи!
— Ну вы… вы нас падшими зовете… — покраснела и потухла.
— Тьфу ты! Повезло на ангела наткнуться, и та падшей бабой оказалась! Выперли из-за чего?
— Я Арагорна выпустила…
— Этого? Бля, втюрилась чо ли? А он?
— Ну тоже… — вот теперь она засветилась, правда розовым-розовым!
— Что тоже? Ангел? Втюрился или тоже падшая баба? — на «падшей бабе» кожаный было дернулся, но… остался благоразумно лежать. Обучаемый!
— Та нет, он… он демон… только тоже падший. Точнее наоборот…
— Вознесшийся получается? И его выперли?
— Да…
— Дай угадаю, из-за тебя?
— Да, Ара говорит…
— И чо я вам за стол плюхнулась мне не привиделось?
— Нет, хозяйка… — и отползать стала!
— Значит не шиза… Эй, пернатая, куда поползла? А ну замри! Чо там, суки, со мной сделать хотели?
— Эээ…
— Мне твоему Аре опять промеж рогов дать?
— Не надо!
— Говори!
— Ну… ссс…сс…скушать…
— Меня⁉
— Да… вашу душу…
— А… а… а чо, ангелы души теперь жрут?
— Нет, но понимаете, если б мы вас поглотили, то нас домой к Арагорну может быть приняли!
— И тебя?
— Ну… ну я могла развоплотиться…
Понятно. Баба втюрилась. А рогатый козлина бабьей дурью вовсю пользовался! Скотина! Все мужики козлы!!!
От моей ненависти рогатого опять начало плющить и ломать! Заискрились разряды! Ну и пернатая дура опять тут как тут перед ним нарисовалась! На колени плюхнулась, опять крылья распахнула, урода закрывая!
— Снежана, не надо!!!
— Еда… меня убьешь тут… все сдохнете!
— Оба на, у урода голосок прорезался! И почему это, сука, мы сдохнем?
— Мой труп… кх… в башке гнить начнет… и вы сдохнете…
— Ладно… Потом с тобой разберемся!.. Так, а этот усатый у нас кто?
— Мы не знаем. Нас в него внесло за тобой. Только он Ару бить сразу кинулся… Ну вот и пришлось… Связать… — и снова покраснела, и потухла! Свет у нее, что за стыд отвечает?
Ладно, я не гордая. Подошла, присела, осторожно вытащила кляп. А то кто его знает, вдруг и на меня киданется?
— Мужик ты кто?
Молчит! Только мне на сиськи пялится!
— Эй, мужик, ты кто?
Молчит, сука! Еще один озабоченный на мою голову!
— Эй, мужик, ты по русски-то понимаешь? Или тебе по яйцам пнуть?
— Понимаю! Не надо!
О, подействовало! Заверещал!
— Ну тогда колись, кто ты, где мы?
— Изыди! Изыди демоница… — так, понятно, мужик в неадеквате. У меня б наверное тоже крыша поехала, если я у себя в мозгах голую телку застала. В бабочке. Или мужика… Для профилактики и снятия своего стресса пнула! По яйцам конечно! Ну повыл, покрутился! Дождалась пока умолк. Тут еще Изя с волочащимися крыльями сзади подошла, через плечо заглядывать стала. Дура, чо обойти сложно? Но мужика неожиданно проняло! Сначала, правда на ноги ей уставился, но потом крылья увидел и глаза округлил!
— Эй, мужик, колись! Или еще пнуть?
— Как колоться? — о, разговорился!
— Ша пну!
— Понял! А мы тоже Беляевы!
— Чо⁉
— Ну… я тоже Беляев! Только Григорий Павлович! А где мы, я не знаю!
— В смысле не знаешь?
— Да спал я, а потом на меня какая-то дура озабоченная свалилась, насиловать начала, еле спихнул! А потом сразу вон тот черт рогатый драться бросился!.. И я того… Ну а дальше вы появились… Вы ангелы? А где ваши крылья? А почему вы голые? Это мусульманский рай, вы гурии и я умер?…
— Стооооп! — сука, у меня от твоего тарахтения голова лопнет!
— А?
— Молчать!
— Но я…
— Пну, сука!
Заткнулся. Понятно, но ничо не понятно. Одно ясно — озабоченная дура — это я. Сука! Даже стыдно стало!
— Григорий Павлович, а вы где спать легли? — это Изя влезла.
— Как где? У себя в каюте…
— А каюта где? — правильный вопрос Изя, только краснеть и майку вниз тянуть так не стоит!
— Как где, на «Корейце» конечно!
— А «Кореец» у нас что?
Мужик посмотрел на Изю, на ее ноги, потом на меня, улыбнулся в 32 зуба, отчего подбитый глаз вообще закрылся, и ожидаемо заявил:
— Корабль конечно!
Сука, издевается! Только тут и рогатый возбудился, охая, перевернулся и выдал:
— Беляев с Корейца? Сука, Беляев, если ты еще скажешь, что сегодня 27 января 1904 года и мы в бухте у Чемульпо, то я, несмотря на эту рыжую дуру, тебе врежу и второй глаз подобью!
Молчит. Только на рогатого нашего пялится. И опять шарами крутит. А вот рогатый башкой об пол стучаться стал! Припадочный какой-то, бля…
— Эй, рогатый, ты чо?
Молчит. Только башкой об пол стучится и воет!
— Ара, может и тебе по яйцам пнуть?
Помогло. Сел даже. На меня уставился.
— Еда, если ты не исхитришься вырваться и вытащить жопу из этой долбаной бухты за сегодня, то нам всем кирдык!
Глава 3