Страница 36 из 53
По вопросам финансирования было сказано, что всё решится. Николай Николаевич тактично не стал уточнять — откуда деньги. Просто поверил мне, как одному из своих учеников. Положился на слово пацана.
Уже вечером мы расстались с тренерами, а те решили ещё задержаться, чтобы обсудить некоторые моменты.
За призами мы поедем утром, а пока что Гурыль предложил закинуть меня домой. Перец тоже увязался с нами — всё же в одну сторону едем. Переезжая через озеро Вазаль, я внезапно дернулся на заднем сидении, а потом похлопал Гурыля по плечу:
— Останови, мне выйти нужно.
— Чего так? — недовольно пробурчал Гурыль.
— Да нужно, останови…
Машина остановилась, и я выбрался наружу.
— Ты куда, Лосяра? — спросил Перец, когда я двинулся обратно.
— Ребят, вы езжайте, а я пешком доберусь, — махнул рукой в ответ.
— Ну смотри… Аккуратнее давай. В семь жду как штык! — проговорил Гурыль, после чего машина тронулась в путь.
Я подождал, пока машина скроется за поворотом на Глушицкий проезд, а потом пошел быстрее. Я увидел ту, которую потом частенько видел во снах. Остро кольнуло сердце. Я почувствовал, как повлажнели ладони, и судорожно глотнул вечернего прохладного воздуха. По пешеходной дорожке неторопливо шла знакомая фигурка. Воздушные волосы спускались на курточку, джинсы обтягивали стройные ноги. Двое парней обернулись ей вслед.
Я ускорил шаг, потом перебежал через улицу, по пути удачно увернулся от проезжающей «Нивы». Губы владельца шевелились, похоже, он упоминал мою маму. Неважно. Ведь впереди шла она…
— Маша!!!
Девушка и так обернулась, услышала пронзительный визг покрышек. Внутри колыхнулось то чувство, которое я испытал на кладбище — чувство необходимости человеку. Какой жалкой и несчастной показалась её фигурка на фоне уходящего солнца. В груди сжался теплый комочек.
— Привет, как ты?
Ничего глупее на ум не пришло, но в тот момент было как-то не до логических размышлений. Я видел собственное отражение в больших солнцезащитных очках. Слегка припухшее девичье лицо подсказывало, что она не так давно плакала. Маша опустила голову и теребила ручку серой сумочки. Может, я ничего не понимаю в моде, но этот цвет очень подходил к темно-пепельным туфелькам.
— Привет! Я нормально, а как ты себя чувствуешь? –спросила Маша. — Видела, как тебя увозили с кладбища. Что с тобой случилось? Почему драка началась?
— Неприятности появились, пока разбираюсь с ними. Со мной все в порядке, — я погладил её по плечу.
Маша испуганно отпрянула в сторону, словно я её ударил. Почему она так сделала? Конечно, я не в шмотках от Кардена, но так отшатываться… Чем дальше в лес, тем интереснее. Что с ней творится?
— Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что ты участвовал в той драке, когда Колю… — в ласковом голосе послышался всхлип, и моё горло перехватила тёплая судорога, мешающая сглотнуть.
Так захотелось обнять её, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Рядом шуршали шины автомобилей, урчали моторы, угрюмые люди огибали нас. Игривый ветер закручивал поземки песка у наших ног.
— Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, — я ободряюще улыбнулся. — Мы тут такое приготовили…
Девушка снова вздрогнула и оглянулась по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Что же происходит?
— Я слышала, что наши мальчишки собираются идти войной на Вокзальную. Что хотят вас сильно поколотить, — Маша прерывисто вздохнула, как ребёнок, что успокаивается после плача и продолжает всхлипывать. — Зачем это всё? Что вы не поделили?
— Не переживай, всё будет нормально. Никакой войны не будет. Мы, наоборот, хотим установить мир в Юже и ради этого затеваем небольшую олимпиаду. Это будет только начало, а дальше… — я посмотрел на красивое, но слегка припухшее от слез лицо. — Дальше мы вместе с Рыбиным и Скалушкиным будем работать в этом направлении. Таких махачей не должно происходить. Пацаны должны быть здоровыми, крепкими и с правильными моральными установками!
Я пытался говорить уверенным тоном, не знаю — получилось или нет. По крайней мере, Маша несмело улыбнулась и отняла ладонь от сумки, погладила меня по руке. Теплое прикосновение вызвало отклик по всему телу, мурашки толпами кинулись по коже и каждый волосок на предплечье наэлектризовался.
— Ты хороший, но что-то мне в это не верится, — Маша смотрела на меня сквозь зеркальные стекла.
— Многие не верят мне, но мне кажется, что в объединении — сила! — я усмехнулся своим словам.
В стеклах очков отражался я — не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночному парку, и прятался в шалаше. А «Я» — с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.
Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Однако требовалось ободрить девушку, показать, что за моей спиной — как за каменной стеной.
— А чего ты в очках? Вечер же уже, — сказал я.
Хотел приподнять очки, но Маша перехватила движение. В груди шевельнулся отголосок знакомого чувства. Как было в школе или на танцах… Вместе с тем ещё возникло легкое головокружение, как будто десять раз крутнулся на месте вокруг своей оси. Два чувства смешались в равных пропорциях. Мягкая ладошка удерживала руку. По ней словно пускали маленькие разряды тока.
— Не надо, — чуть слышно прошептали земляничные губы.
— Не переживай, все будет хорошо. И не смей плакать, а то тушь потечёт, — я погладил по нежной коже и слегка отвел воздушную прядь волос.
Девушка удивленно вздернула брови и тут же полезла в сумку за зеркальцем. Женщины! Всегда заботятся о своей внешности.
Уж не знаю, какие эмоции отразились на моем лице, но бровки снова удивленно взметнулись вверх. Мимо, шелестя подошвами, скользили редкие прохожие. Слегка посмеивались, глядя на нашу пару — колхозник и принцесса беседовали посреди тротуара. Один старичок даже ободряюще подмигнул, мол, не теряйся, не упусти свой шанс.
— Слушай, может уйдем отсюда? А то вон как на нас смотрят, — кивнул я на проходящих. — Вон там скамеечка есть, посидим, поговорим?
Маша кивнула в ответ и вложила в мою протянутую ладонь свою ладошку. Я помог спуститься к берегу озера, где чьи-то заботливые руки сделали небольшую скамейку. Это место было облюбовано живущими неподалеку алкашами, поэтому неподалёку бутылки, окурки, банки из-под консервов.
Да уж, это не место для любовных посиделок, но… Когда рядом Маша, то остальное уже не так и важно.
В моём времени она далеко, а сейчас… Сейчас рядом и её плечо прижимается к моему. И тепло её тела было лучшим ощущением в этом времени.
Надо было о чем-то говорить, но было так хорошо вот просто так сидеть и молчать. Отмахиваться сорванной веткой от плюющих на романтику комаров. Смотреть на рябь на озере, на отражающиеся в воде звезды. Слушать ветер в ветвях липы и молчать под пенье соловья.
Луна прокатилась по небосклону и встала над озером, когда Маша вздохнула и пошевелилась:
— Меня дома ждут. Я до подруги отпросилась…
— Пойдем, я провожу, — кивнул я в ответ. — Прослежу, чтобы добралась нормально.
Маша усмехнулась в ответ и потом быстро чмокнула в щёку:
— Проводи меня, рыцарь… С тобой ничего не страшно…
* * *
— В общем так, до Иваново едем на двух конях. Если будем закупаться, то место нужно. С товаром в машине места не хватит, так что я поеду на своей «ласточке», Лось со мной, а Перец на «Урале», — проговорил Гурыль, когда мы утром собрались возле его дома.
— А можно я тоже на мотоцикле? — спросил я. — Жарко сегодня, в машине душно…
— Х… себе, какие мы нежные, — усмехнулся Гурыль. — Ну ладно, валите с ветерком, а я подтянусь. Подождете, если что на Куконковых.
— Да не вопрос. Подождем, покурим… — хмыкнул Перец. — Падай, Лось!
Я водрузился на чернокожее сиденье, перетянутое синей изолентой. Перец дернул педаль пару раз и мотоцикл заурчал. Пока водитель устраивался на сидении, мотор ровно и тягуче набирал обороты. Зверь мелко трясся, предвкушая скорую гонку. В окне желтого соседского дома мелькнула чья-то рука, шевельнулись занавески-паутинки.