Страница 62 из 71
— Мать твою… мы живыми отсюда не выберемся, — вцепившись руками в баранку, вопил здоровяк.
Голова Мамонтенка все время норовила проломить крышу автомобиля. «Опель» прыгал на ухабах, и от тряски не могли спасти даже хваленые немецкие амортизаторы. Поплутав по деревне, бандиты наткнулись на длинный бревенчатый амбар с провалившейся крышей. У ворот амбара под фонарем дремал похожий на лешего старик. Он сидел на пустом ящике, прислонившись спиной к стене. «Опель» затормозил почти у самых ног старика.
Вышедший из машины Мамонтенок подошел к сторожу.
— Что охраняем, селянин?
Дедок приоткрыл мутные подслеповатые глаза. С чувством собственного достоинства, выпятив нижнюю губу, ответил:
— Добро охраняем.
— Какое добро? — хохотнул бандит, указывая на провалившуюся крышу. — Тут все к едрене фене сгнило еще до революции. Слышишь, аксакал, нам чувачка одного найти надо.
Выдыхая алкогольные пары, старичок с неожиданной бойкостью предложил:
— Самогоночки кирнуть не желаешь? Ты, чай, из города, сынок? Всякой дрянью травишься? Коньяки топчешь? А у меня натуральный продукт имеется. И закусоном угощу, — из кармана брезентового плаща сторож извлек надкусанное яблоко и два огурца.
Присоединившиеся к Мамонтенку напарники с удивлением рассматривали забавного дедка. А тот, пригладив редкую бороденку, неожиданно густым басом грянул песню:
От неожиданности троица чуть не присела.
Старик голосил хит украинских длинноногих красавиц, старательно вытягивая верхние ноты. При этом размахивал руками и пытался пуститься в пляс. Но ноги не слушались крепко поддавшего старика. И он выделывал весьма замысловатые па.
— Я балдею без баяна, — выдохнул Мамонтенок, присев на корточки; он помахал рукой перед глазами поющего сторожа. — Дед, ты меня слышишь?
Допев куплет, старик уронил голову на грудь, и через секунду из его глотки вырвался богатырский храп. Он заснул сном человека с абсолютно чистой совестью.
Троица переглянулась. Фейсал почесал в затылке, посмотрел на мошек, круживших вокруг фонаря, и с отчаянием произнес:
— Полная маньяна. Одну живую душу нашли. И та в драбадан пьяная. Гиблое место.
— Может, утром вернемся — предложил Мамонтенок.
Какой-то мистический страх проник в душу здоровяку. Он оглядывался на шелестящие в ночи деревья, над которыми вились тени то ли птиц, то ли летучих мышей.
— Мармелад приказал разобраться сегодня, — отверг предложение Фейсал.
Их подельник, по кличке Чубатый, коротконогий субъект с косой челкой, застегнул куртку и, поежившись от ночной прохлады, заметил:
— Скоро луна из-за туч выглянет.
До прихода в банду Чубатый, заслуживший кличку из-за своей челки, трудился на фирме, занимающейся установкой охранных систем. Он хорошо разбирался в замках и различных сигнализациях. Но оберегать чужое достояние Чубатому быстро наскучило. Квартиры, которые он ставил под сигнализацию, грабили с подозрительным постоянством. Тогда-то невзрачным коротконогим человечком с челкой, как у Гитлера, и заинтересовались правоохранительные органы. Следствие шло долго и закончилось безрезультатно. Ни обыски, ни продолжительные допросы ничего не дали. Подельники Чубатого ударились в бега, растворились где-то в ближнем зарубежье.
После пребывания в следственном изоляторе знатоку техники и электроники пришлось долго лечиться у различных врачей. Травматологи занимались его сломанными ребрами, а специалисты по легочным заболеваниям пытались остановить развивающийся туберкулез. Залечив приобретенные болячки, Чубатый долгое время не мог найти достойного применения своим способностям, пока не встретился с Мармеладом.
Лунный свет оказался незаменимым помощником в поисках. Машина с потушенными фарами медленно плыла по тихим деревенским улицам. Бандиты напряженно всматривались в силуэты домов, окруженных палисадниками и садами. Поиски затягивались. Троица заметно нервничала. Особенно переживал Мамонтенок. Он вертел головой на толстой бычьей шее и невнятно матерился:
— Гребаная деревня… Гребаный мудак с причудами… Как здесь можно жить! Даже ночью навозом воняет.
Сидевший рядом с водителем Фейсал хмыкнул:
— А что, ночью дерьмо вонять не должно?
— Не знаю. Я в городе родился.
— Вот и заткнись, асфальтная душонка. От твоего скулежа уже уши болят, — пресек нытье здоровяка Фейсал.
Наконец поиски увенчались успехом. Обнаружив нужный объект, бандиты остановились. Еще минуту они оставались в машине, прислушиваясь к ночным звукам. Где-то неподалеку тявкала собака. Но во дворе дома все было тихо и спокойно.
— Выходим, — бросил Фейсал, открывая дверцу.
Теперь они общались преимущественно жестами. По приказу старшего группы Мамонтенок быстро обошел вокруг дома. Вернувшись, он доложил:
— Нормалек. Все чисто.
Теперь за дело принялся Чубатый. Поставил к ногам длинную спортивную сумку, расстегнув ее, достал набор инструментов, с помощью которых можно вскрыть любой замок. У него за спиной с пистолетом в руках маячил Фейсал. Взяв в зубы маленький фонарик, Чубатый принялся перебирать связку отмычек. Выбрав нужную, стал колдовать над верхним замком. Присоединившись к подельникам, Мамонтенок удивленно рассматривал необычную дверь.
— Что за хрень! Мужик надежно укрепился. Поставил дверь, как в средневековом замке. С причудами парень, — прошептал он, прикасаясь к металлическим накладкам, стягивающим толстые дубовые доски.
Резким толчком в бок Фейсал заставил здоровяка замолчать.
— Хлеборезку заткни, болван, — почти беззвучно прошипел он.
Достав из внутреннего кармана рифленый цилиндр, Фейсал опустил ствол пистолета вниз. На ощупь привинтил глушитель, зафиксировал его легким щелчком. Ту же операцию, но гораздо медленнее, проделал и Мамонтенок. Теперь Чубатый трудился под прикрытием двух стволов.
С первым замком он справился достаточно быстро. С остальными пришлось повозиться. Закончив работу, он повернул ручку, пропуская приятелей вперед. Первым в дом проник Мамонтенок. За ним с дистанцией на шаг следовал Фейсал. Они продвигались, почти ничего не видя в узкой полосе света от маломощного фонарика. Бандиты сдерживали дыхание. Мало ли, что их здесь ждет. Поэтому следовало быть начеку.
Троица продвигалась шаг за шагом в глубь дома. Неожиданно Мамонтенок, шедший перед старшим тройки, взмахнул руками и полетел вперед.
— А… бляха-муха!..
Немедленно среагировавший Фейсал шлепнулся на пол, выставив перед собой руку с оружием. Судя по грохоту за спиной, то же самое проделал и Чубатый. Минуту слышны были лишь глухое сопение и неровное дыхание бандитов. Фейсал встал на ноги. Подобрав фонарик, направил луч в сторону упавшего здоровяка. Мамонтенок лежал, словно груда мяса на прилавке рыночного торговца. Щурясь от света фонарика, здоровяк виновато улыбался, почесывая ушибленный лоб.
— Ты что, кретин, — зло зашипел Фейсал, раздраженный неуклюжестью здоровяка.
В доме явно никого не было.
— Зацепился, — виновато промычал Мамонтенок.
— Раздолбай! Ходишь, как корова по льду. А если бы на хазе кто-нибудь был? Завалили бы нас, как свиней на скотобойне. По очереди. Каждого, — повысив голос, рыкнул Фейсал.
Шустрый Чубатый, оставив сумку, уже успел осмотреть остальные помещения. Он пробежал по дому, словно крыса, забравшаяся в закрома. Проходя мимо сидящего на корточках Мамонтенка, пнул парня:
— Поднимайся и поплотнее завесь шторы.
— Чубатый, на хазе чисто? — спросил командир тройки.
— Чисто.
— Тогда начинаем работать, — с явным облегчением выдохнул Фейсал, заткнув пистолет за пояс.
Обыск троица вела вполне квалифицированно. Они не стали выбрасывать из шкафов вещи и опрокидывать мебель. Так делают новички, забравшиеся в «упакованную» квартиру случайно или по пьянке. Фейсал четко распределил подручных по секторам. Он не знал, что именно надо найти. Но это ничуть не смущало бывшего прапора, участвовавшего когда-то в зачистках чеченских аулов.