Страница 69 из 86
Галина Сергеевна улыбнулась.
— Да, есть у меня такая. Мне её один хороший знакомый подарил. Можно сказать, мой друг. Это ещё в Магадане было. В шестьдесят девятом. К сожалению, с того самого дня мы с ним больше не виделись. А ты свою в Вологде купила?
Она ответить не успела. Вмешался в их разговор дед. Спросил с усмешкой:
— А того вашего знакомого случайно не Александром звали?
— Да, верно, Александром. Саша Кузнецов. — Она смешливо фыркнула. — Неужто вам довелось с ним повстречаться?
— Не знаю, он ли это, — ответила за деда Юля. — Тот парень, который мне эту камею подарил, был совсем молодым. Лет шестнадцать — максимум семнадцать. Вряд ли он мог быть вашим другом.
— Ну Саша Кузнецов тоже был совсем молоденьким. Если правильно помню, в шестьдесят девятом ему было всего лишь тринадцать. Значит, в этом году ему должно исполниться семнадцать. У него день рождения в начале лета. Число и месяц не помню. Так что вполне может быть, что это он. Как он выглядит?
— На Серёжку немного похож. Только повыше него на пару сантиметров. Глаза тёмно-карие. Нос покороче, чем у Серёги, зато волосы точно такого же оттенка. И брови похожи.
— Да, Саша именно так и выглядел. А как он в Вологде оказался?
Юля пожала плечами.
— Не знаю. Мы же с ним совершенно случайно встретились. На площади перед собором. Ну Серёга, наверно, рассказывал, что там случилось?
Галина Сергеевна перестала улыбаться и кивнула.
— Да, и довольно подробно. Такая трагедия. Бедная девочка.
— Странно это... — негромко обронил дед и замолчал. Он при этом ни на кого не глядел. Смотрел мимо Юли в окно и даже не моргал.
— Что именно? — переспросила Галина Сергеевна.
— Очень многое. — Дед оторвался от созерцания окна и перевёл взгляд на неё. — Я бы мог понять, если бы у вас с Юленькой броши были совершенно одинаковыми. Я имею в виду с одинаковыми женскими профилями. Тогда можно было бы предположить, что какой-то заводик или сувенирная мастерская выпустили партию таких брошек и передали её в розничную торговлю. Например в ювелирные магазины. А ваш Саша наткнулся на них, купил несколько штук и раздарил их своим друзьям. Вам, Юленьке и, возможно, кому-то ещё. Поступок странный, особенно для мальчишек его возраста, но всё же хоть как-то объяснимый. Но то, что профили на ваших камеях разные, говорит за то, что это ручная работа. Юленька говорила, что женский профиль на вашей камее похож на ваш собственный. Это ещё один аргумент за то, что тут работа мастера индивидуала.
Галина Сергеевна кивнула.
— Да, действительно, странно. Впрочем, всё это пока предположения, и, возможно, брошки всего лишь немного похожи друг на друга. — Она посмотрела на Юлю и сказала: — Юленька, не могла бы ты принести сюда свою камею?
Дед на это кивнул и добавил:
— Спроси у отца, нет ли у него в хозяйстве сильной лупы? Если есть, захвати.
***
Когда Юля через пару минут вернулась, дед с Галиной Сергеевной уже перебрались с дивана за стол. На столе между ними лежала камея. Юля положила рядом с ней свою и прибавила к ней папину складную лупу. Но сразу стало понятно, что лупа не нужна. Обе камеи были сделаны одной рукой!
Галина Сергеевна и не стала сравнивать. Бросила короткий взгляд на Юлину камею, откинулась на спинку стула и сложила руки под грудью. Во взгляде, который она бросила на Юлю, была хорошо заметна насмешка. Что это с ней?
Дед был более обстоятелен. Он достал лупу из футляра, раскрыл её, рассмотрел с её помощью застёжку одной камеи, неторопливо отложил её в сторону и точно так же рассмотрел другую. После этого он положил камею на стол и тоже откинулся на спинку стула. Серьёзно посмотрел на Галину Сергеевну и говорит:
— Не хотите рассказать мне о нём немного больше?
Галина Сергеевна усмехнулась уже в открытую.
— Вам бы я рассказала, но вот Юля... Очень уж эта информация... Как бы это сказать? Необычная? Да, необычная. Справится ли она со своим язычком?
Юле краска бросилась в лицо. Она поняла, что где-то в чём-то проговорилась, но не могла сообразить, в чём именно и когда.
— А что я такого сказала? — пробормотала она.
— Не знаю, Юленька... Мне кажется, уже одно то, что ты упомянула о нём в разговоре с родителями, несёт для него определённые риски.
— Тут вы, наверно, ошибаетесь, Галина Сергеевна, — вмешался дед. — Он и сам не особенно скрывается. Рассказывал вам Серёжа о колонне из лунного камня?
Она кивнула.
— Да, рассказывал. — Она взяла со стола камею, задумчиво покрутила её в пальцах, снова положила и вздохнула. — Возможно, вы и правы. Привыкла я к тому, что о Саше лучше поменьше разговаривать с посторонними. Да, вы правы: акция с колонной, как и возвращение колоколов в прошлом году были акциями демонстративными. Никак не могу привыкнуть к тому, что он перестал скрываться.
— А кто он, по-вашему?
— А вы до сих пор не поняли? — усмехнулась она.
— Я атеист.
— А другого объяснения у меня для вас нет, — ещё шире улыбнулась она.
Дед нахмурился. Похоже, её ответ ему не понравился. А может, ему не понравилась улыбка Галины Александровны. Не очень-то она была уважительной, а он привык, что к его словам люди относятся уважительно.
— Ну хорошо. Вот вы упомянули колокола. Как, по-вашему, он это проделал? Тут ведь никакой логики не просматривается. То есть совершенно никакой. Такого попросту не может быть!
— Не сердитесь, Михаил Александрович. Я не хотела вас обидеть. Объяснить возврат колоколов в Загорский монастырь ничуть не проще, чем объяснить появление на Земле колонны, вырубленной из скалы на Луне. Объяснение здесь возможно только одно: ОН... МОЖЕТ... ВСЁ! — Она произнесла это, чётко отделяя слова друг от друга. — И это не предположение, а твёрдо установленный факт. Кстати, одного этого вполне достаточно, чтобы объяснить любое другое необъяснимое явление, в котором он хотя бы косвенно был замешан. Он, действительно, умеет всё и может всё, Михаил Александрович. Просто потому, что он стоит над этим миром. НАД, понимаете? Грубо говоря, он не подчиняется даже законам физики, которые составляют основу нашего мира. Ещё в шестьдесят девятом я была таким же атеистом, как и вы, но встреча с ним заставила меня пересмотреть свои взгляды. В случае с ним мы имеем дело даже не с Богом в привычном для верующих понимании, но с Создателем! С демиургом, если угодно.
У деда поднялись брови.
— Как это? Мальчишка и Создатель? Вы помните, сколько лет нашей Вселенной?
Галина Сергеевна весело рассмеялась.
— А если предположить, что Создатель не один? Если предположить, что их двое? Или даже трое? Почему-то все считают, что Создатель может существовать только в единственном экземпляре. А если это не так?
Дед снова перевёл взгляд на окно и, очевидно, задумался, а Галина Сергеевна обратилась к Юле:
— И всё же будь осторожнее и постарайся не упоминать о Саше в своих разговорах с друзьями и подругами. Ему это ничем не грозит, тут твой дедушка прав, но вот всем, кто его окружает... Ты же, наверно, понимаешь, что сам факт его существования мешает спокойно жить очень многим? Особенно тем, кто руководит нашей страной.
Юля кивнула. Галина Сергеевна ведь права. Кем бы он ни был, но достаточно того, что кое-кто из наших граждан всерьёз принимает его за Бога. Бог ли он при этом или нет, не столь уж и важно. И это в стране, господствующим убеждением в которой является отрицание Бога и любых религий. Конечно, он мешает. Не может не мешать.
Галина Сергеевна внимательно наблюдала за ней. Потом, видимо, придя к выводу, что Юля поняла её, продолжила:
— А если силе что-то мешает, — а любая власть является силой, — то она всеми доступными ей средствами будет стараться устранить возникшую помеху. Брось в бурный поток камень — течение будет пытаться утащить его вслед за собой. Большой камень она не утащит, он слишком тяжёл для неё, а вот если ты бросишь в реку что-нибудь не столь стабильное, а, например, кусок дерева, то вода легко подхватит его и унесёт с собой. Этот кусок станет частью потока, понимаешь? В этой аллегории тяжёлым камнем, который невозможно сделать частью потока, выступает Саша, а щепками — обычные люди вроде нас с тобой, понимаешь? Точно так же, как и река, ведёт себя и власть. Всё, что ей мешает, она старается сделать частью себя или подчинить себе. А если это невозможно, то убрать со своего пути, устранить, уничтожить.