Противостояние II

— Это с Соборного переулка. Фигурант розыска. Попросился со мной. Говорит, хочет написать чистосердечное.

Он посторонился, и я протиснулся мимо него и мимо лейтенанта в просторное помещение дежурной.

Не понял меня капитан? Решил представить дело так, что я пришёл к ним сдаваться? И что мне теперь делать? Возразить? Или пока промолчать? Ладно, подыграю. Всё равно дальше не он будет со мной заниматься, а кто-то другой. Я своё слово сдержал — с ним в райотдел пришёл. Больше я ему ничем не обязан, а значит руки у меня развязаны. Я глянул на часы. Без четверти двенадцать.

— Вы его обыскали? — лейтенант запер дверь и направился в правый угол помещения к высокой — до самого потолка — просторной клетке, сваренной из восьмимиллиметровых прутьев. Внутри имелись две лавки, поставленные по двум сторонам, на которых расположились двое граждан. Один из них явно был бездомным. Обросший клочковатой бородой, волосы на голове не стрижены как минимум год. Вся одежда, как и ботинки, грязная и вонючая. Он спал на лавке, подложив под голову грязную зимнюю шапку. Рядом с ним места на лавке не осталось.

Вторую лавку занимал мужчина видом поприличнее. Тот сидел, опираясь локтями в колени и низко опустив голову. Плащ его тоже был испачкан, но видно было, что нашёл он его не на помойке. Скорее всего подобрали этого дяденьку где-нибудь на улице. Хватил лишку да и уснул на случайной лавочке.

На вопрос лейтенанта капитан нахмурился.

— Мы людей не обыскиваем. Это не наша работа. Если тебе нужно, сам обыскивай, а меня от этого уволь. Кроме того, я же тебе сказал: парень сам попросился к нам. Добровольно пришёл, понял? Зачем же его обыскивать?

Лейтенант кивнул, прошагал к клетке, достал из кармана большой ключ со сложной бородкой, открыл замок, широко распахнул дверь и посмотрел на меня.

— Заходи!

Я вежливо улыбнулся ему.

— Я лучше здесь подожду. У вас там товарищ отдыхает, а по нему насекомые ползают. Не хотелось бы их домой принести.

Капитан снова нахмурился.

— Послушай, лейтенант, оставь ты эти глупости. Или прямо сейчас вызывай дежурного следователя, или я его к себе отведу. Пусть он у нас побудет. Парень-то приличный. За что его к забулдыгам сажать? Действительно, подхватит ещё какую-нибудь заразу. Кто за это отвечать будет? Ты?

Лейтенант помедлил пару секунд, с лязгом закрыл дверь клетки и вернулся к своему столу. Бросил в окошко ожидающему его посетителю в шляпе:

— Сейчас… Посидите вон там. У меня срочное дело образовалось.

После этого он вытащил из стопы журнал в твёрдом картонном переплёте, оглянулся на капитана и спросил:

— Как его фамилия?

— Кузнецов. Александр. — Он посмотрел на меня. — Как твоё отчество, Саша?

— Петрович.

Лейтенант кивнул и повёл по строчкам в журнале пальцем. Нашёл нужную запись быстро. Прочитал и тут же вскочил со стула. Нашёл среди бумаг наручники и шагнул ко мне.

— Давай сюда руки!

Капитан шевельнулся. Он всё-таки был очень напряжён.

— Зачем наручники?

— Он подозревается в совершении ряда опасных преступлений. Так положено, товарищ капитан. Давай руки, говорю!

Я пожал плечами и подал ему руки.

— Только сразу предупреждаю: наручники на мне плохо держатся. Сто раз проверял. Ещё и ломаются при этом почему-то.

— Ничего, удержатся, — бормотал лейтенант, защёлкивая браслеты на моих запястьях.

Парень молодой, неопытный. Как бы вразнос не пошёл. На всякий случай я вывел из строя пистолет в его кобуре. Не сломал основательно, а просто вытащил ударник. Теперь не выстрелит.

Лейтенант отступил на шаг, критическим взглядом оглядел меня и кивнул.

— Вот так будет надёжнее.

Я пожал плечами и обратился к капитану.

— Смотри, капитан, что сейчас произойдёт. Надеюсь, после этого ты поймёшь, откуда на дороге появилось бревно, и куда оно исчезло.

Два микроскопических окошка появились в сантиметре от обоих сочленений, перерезали прочный металл, и наручники с грохотом упали на пол. Я ногой откинул их от себя подальше.

— Я же говорил, что наручники на мне не держатся? — улыбнулся я оторопевшему лейтенанту. Капитан расстегнул очередную пуговицу на шинели и надул щёки. Лицо его было красным.

— Ты бы разделся, капитан? Упаришься ведь, — посоветовал я ему.

— Как ты это сделал? — Он начал расстёгивать замочек на вертикальном ремне портупеи. Видимо, решил последовать моему совету.

— Точно так же, как бревно из воздуха достал. Не забивай себе голову. Всё равно не поймёшь. И повторить не сможешь. Никто на земле этого повторить не сможет.

Лейтенант подобрал наручники с пола и тут же понял, что с ними произошло. Как я и предполагал, это его испугало, и он схватился за кобуру. Хорошие у него навыки. Пистолет он выдернул практически мгновенно. Я усмехнулся ему в лицо, не двигаясь с места.

— Ты, никак, воевать со мной собрался?

Лейтенант снял пистолет с предохранителя. Всё, дальше лучше не ждать! Может, ему вот это поможет? Я уменьшил его вес до нуля, но этим не ограничился. Ноги лейтенанта оторвались от пола, он беспорядочно замахал руками и ногами, взлетая к высокому потолку. Пистолет он при этом выронил. Лейтенант не успел сориентироваться и выставить руки. Из-за этого он довольно сильно ударился о потолок головой. У него от внезапно наступившей невесомости выключился вестибулярный аппарат и сильно закружилась голова. Такое со всеми происходит. Со мной в том числе. Нужно какое-то время, чтобы адаптироваться к новым условиям. У одних адаптация происходит быстро, — в течение секунд, — у других этот процесс может занять и полчаса.

Сейчас этот парень лежал на потолке на спине и обеими руками держался за голову. Он морщился. Та боль отвлекала его и не давала его растерянности перерасти в панику.

— Ни хрена себе! — раздался у меня за спиной хриплый голос.

Я оглянулся. Оба задержанных в клетке, про которых я на время забыл, оказались на ногах. Они держались за прутья решётки и смотрели вверх. Не спускал глаз с лейтенанта и капитан. Он бочком переместился в сторону валяющегося на полу пистолета, подобрал его, выщелкнул из рукояти магазин, сунул его в карман, двумя руками передёрнул затвор, подобрал с пола вылетевший наружу патрон и отошёл к столу дежурного.

Похоже, он тоже не очень доверял лейтенанту. Я неторопливо подошёл к нему. Капитан достал из кармана магазин и собрался уже полностью освободить его от патронов, но я положил руку на рукав его шинели.

— Не нужно, капитан, — негромко сказал я ему и бросил на стол ударник. — Пистолет неисправен. Его для начала нужно основательно разобрать и вернуть на место ударник.

Он схватил ударник, рассмотрел его и посмотрел на меня. Очень тихо спросил:

— Это ты его вытащил?

Я кивнул.

— Да, я. Мы с тобой, наверно, об одном и том же подумали. Кстати, не знаешь, почему патрон оказался в патроннике? Я думал, его досылают туда, только когда готовятся стрелять.

— Да, верно. — Он кинул через плечо взгляд на лейтенанта, убедился в том, что тот по-прежнему лежит на потолке, и ещё тише сказал. — Это и в самом деле так. Я тебе больше скажу: это прямое нарушение правил техники безопасности. Парнишка ещё совсем молодой. Он у нас всего два месяца. Только-только из школы милиции. Ты на него не сердись, ладно? Оботрётся, поймёт, что мы здесь не в игрушки играем, и придёт в норму.

— Я не сержусь. Не хотел, чтобы он здесь стрельбу устроил, вот и сделал то, что сделал. Сейчас отпущу.

Я развернулся, поднял голову и громко спросил:

— Эй, лейтенант, если я тебя сейчас вниз опущу, ты хорошо себя вести будешь?

— Снимай! Нормально всё будет, не бойся!

— Хамить не будешь?

— Не буду! Снимай!

— Смотри, ты обещал…

После этого понизил отрицательный вес его тела до нуля, дал ему пару секунд привыкнуть к новому головокружению, довёл его суммарный вес вместе с сапогами до двухсот грамм, и лейтенант медленно поплыл вниз. Опять засучил руками и ногами, пытаясь как-то вернуть контроль над собственным телом, но действовал он неловко и поэтому у него ничего не получалось. Только хуже стало. Теперь он висел в воздухе косо — его сапоги оказались выше головы — и спиной вниз. Спина была изрядно испачкана извёсткой и пылью. Я шагнул к нему, подпрыгнул, поймал рукой штанину его брюк и развернул его тело вертикально. Чуть уменьшил скорость падения и шагнул назад к клетке. Когда сапоги лейтенанта коснулись пола, вернул ему его начальный вес. Лейтенант снова среагировал с опозданием. Возвращение нормального веса заставило его колени подогнуться, и он упал на четвереньки. Ладно, дальше пусть сам поднимается. Я развернулся к клетке. На меня во все глаза смотрели оба арестанта. Я обратился к бездомному: