Противостояние II

Всё началось, когда на площадь, плавно переваливаясь на рытвинах, неторопливо въехала большая, чёрная «Чайка». Серёга оглянулся на неё и сказал:

— Это должно быть она. Давай поближе подойдём?

Народу на площади прибавилось. Серый сказал, что только возле собора он насчитал пятьдесят пять человек, а сколько их собралось возле импровизированной стоянки машин, он даже считать не стал. Потом показал взглядом на расположившуюся возле самого угла собора группу женщин и детей и говорит:

— Это наверняка родственники Антонины. Вон та девушка нашего примерно возраста на неё похожа. И мать такая же яркая, как она. А где их отец?

Отец семейства выбрался из подъехавшей «Чайки», раскрыл большой, чёрный зонтик, укрылся под ним, обошёл машину и открыл заднюю её дверь. Вот теперь они увидели невесту.

Боже, как она была красива! Даже пышные белоснежные кружева не скрывали, а, наоборот, подчёркивали стройность её тоненькой, гибкой фигурки. Юля искоса взглянула на Серёгу. Он не отрывал любопытных глаз от невесты. Это неприятно кольнуло её сердце, но она тут же взяла себя в руки. Эта девушка старше его как минимум года на два. Да и недолго ей осталось быть просто девушкой. Пройдёт всего час, и она станет чьей-то женой. Так что пусть глазеет. Поговорить с ним об этом можно будет и позже.

А потом Серый коротко взглянул на неё и, ни слова не говоря, пошёл туда, куда, очевидно направлялась невеста. Впрочем, он практически сразу побежал. Ещё и крикнул что-то.

Юля поняла, куда, точнее, к кому он бежал, когда сначала раздались возбуждённые голоса и женские крики, а потом вдруг ударил по барабанным перепонкам гром близкого выстрела. Именно к тому, кто стрелял, Серёга и бежал.

Бежал он не по прямой. Ему очень мешали собравшиеся на площади люди. От них приходилось уворачиваться. Одного из таких он задел висящей у него за спиной на длинном ремне сумкой. Сделанный из непрочного кожзаменителя ремень порвался, и сумка со звоном бьющегося стекла упала на асфальт (это разбился литровый китайский термос, которым он так гордился). Но Серёга этого, похоже, не заметил. Длинными прыжками он нёсся к окутанной синеватым дымком фигуре стрелявшего.

Теперь и Юля рассмотрела его. Невысокий, болезненно худой мужчина, без какого-либо головного убора на мокрой голове, в потемневшем от дождя расстёгнутом светлом плаще. В паре шагов от него оседала на мокрый асфальт залитая кровью Антонина. Только теперь до Юли начало доходить, что, собственно, произошло у них на глазах.

Серёга подбежал к мужчине сбоку и первое, что он сделал, это сильно ударил его ногой в держащую оружие руку. Оружие подлетело в воздух, упало и заскользило по асфальту, а мужчина повернул голову к Серёге и как-то неловко, боком, начал приседать, наверное, для того, чтобы подобрать ружьё.

Сразу после первого удара Серёга отскочил от своего противника назад и сейчас стоял в паре метров от него, выставив перед собой кулаки и чуть присев на напружиненных ногах. Оказавшись на корточках, мужчина, не отводя от Серёги глаз, слепо зашарил по асфальту рукой в поисках своего короткого ружья, но Серёга не дожидаясь, когда он его подберёт, стремительно прыгнул вперёд и ударил его ногой в голову.

Мужчина ещё падал на асфальт после полученного удара, а Серёга уже нёсся длинными прыжками к упавшей невесте.

***

Потом Юля добежала до него, краем сознания отметив, что мужчина в плаще лежит подогнув колени к животу и защитив голову руками, а вокруг него бешено скачут двое молодых мужчин в одинаковых тёмных костюмах, белых рубашках и при галстуках— видимо, гости жениха или невесты — и с дикими воплями бьют его ногами. Ещё одного молодого парня держит сзади за куртку какая-то испуганная девушка, не давая ему подключиться к избиению.

Невеста была мертва. Не могла быть не мертва. Очень уж большой была лужа крови, в которой она лежала. Открытые неподвижные глаза, глядящие куда-то мимо стоящего на коленях прямо в этой луже Серёги. На лицо девушки, на её подкрашенные ресницы и на сами глаза попадали капельки дождя, но она никак не реагировала на них. Может, она ещё не окончательно умерла, потому что лицо её до сих пор оставалось искажено болью, но она перестала реагировать на внешний мир.

Конечно же, Юле было страшно. Покойников она боялась, как боятся их все дети. Поэтому, взглянув на её лицо, одним взглядом охватив страшную рваную рану у неё на груди, пропитавшийся кровью лиф белоснежного платья, уловив запах свежей крови, Юля сильно побледнела и быстро отвернулась.

На глаза ей попался валяющийся на земле рукоятью кверху чёрный мужской зонт. Она по большой дуге обошла голову девушки, поражаясь тому удивительному обстоятельству, что вокруг них осталось большое свободное пространство, куда, казалось, никому кроме них с Серёгой ходу не было, поразилась царившей здесь, внутри этого пространства, тишине, хотя видно было, что собравшиеся вокруг люди разговаривают, а иные кричат, подхватила зонтик за рукоятку, и так, с ним в руке, подошла к лежащему телу с другой стороны. Подняла зонтик над собой, присела на корточки и прикрыла от дождя верхнюю часть тела убитой и голову Серёги.

Серёга поднял на неё напряжённый взгляд, кивнул и слегка улыбнулся ей. От этой улыбки на душе сразу стало легче. Юля глубоко вздохнула, сказав себе: «Терпи! Представь себе, что ты санитарка, которой нужно вытащить раненого бойца с поля боя».

Её страшно интересовало, зачем Серый держит руки над раной девушки, перемещая их время от времени от одного места к другому, но она видела его сошедшиеся в одну полоску хмурые брови, закушенную чуть не до крови нижнюю губу и не решалась отвлечь его.

Серёга сам объяснил, зачем. Внезапно он убрал руки, выпрямился и сел на пятки. Опираясь руками в бёдра, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Готово! Сейчас оживлять буду! — Он поднял руку, не давая ей ничего сказать. — Погоди! Все вопросы потом, ладно?

Юля согласно кивнула, но промолчала. Серёга продолжил:

— Сашка научил меня, как это делать, но не дал мне необходимой для этого энергии. Поэтому когда она оживёт, я, скорее всего, потеряю сознание. Не пугайся, ладно?

На его «ладно?» она снова кивнула, но тут же испугалась. Самой доводилось пару раз падать в обморок. Она хорошо представляла себе, насколько гадко при этом себя чувствуешь. Серёга продолжил:

— Скоро должна подъехать «Скорая». Если врачи спросят, скажи, что я просто потерял сознание. Ещё скажи, что мне поможет внутривенная инъекция глюкозы. Лучше в виде капельницы в стандартной дозировке. Запомнила?

Она испуганно кивнула.

— Если будут задавать вопросы, отвечай, что мы с тобой приехали на экскурсию, и девушку эту мы с тобой знать не знаем. Просто гуляли по Кремлю, забрели на площадь, увидели собравшуюся толпу и задержались, чтобы на жениха с невестой посмотреть. Поняла?

Юля снова кивнула, не в силах открыть рот для ответа. Серёга ободряюще улыбнулся ей и с пяток вновь переместился на колени...

Через минуту открытые глаза девушки закрылись, и она глубоко вздохнула. Серёга отстранился от неё, попытался выпрямить спину, но покачнулся. Пытаясь сохранить равновесие, он выбросил в стороны руки с испачканными в крови пальцами, но это ему не помогло. Он зашатался и упал на левую руку прямо в расплывшуюся по асфальту большую лужу розовой от крови дождевой воды.

Юля отшвырнула зонтик, подскочила и, не обращая внимания на поднимающуюся на локти девушку, обежала её со стороны головы. Поднять Серёжу с асфальта или хотя бы просто усадить его она не смогла — слишком уж он был тяжёл, — поэтому просто подсунула руки ему под шею, приподняла его голову, подсела кое-как под неё, уложила её к себе на бёдра и после этого сидела так, положив руку ему на плечо, баюкая его голову, как баюкала бы спящего у неё на коленях ребёнка, смотрела в его белое как мел лицо и беззвучно плакала от переполнявших её горя и жалости.

Вокруг как-то вдруг стало очень шумно. К ней подходили, присаживались рядом на корточки или просто наклонялись к ней и о чём-то её спрашивали, её трясли за плечи, её гладили по плечам, ей что-то предлагали, но она не понимала, что все эти люди от неё хотят.