Противостояние II

Глава 9. Лариса Ивановна

27 октября 1972 года

Сегодня литература в 9-Г идёт последним уроком. После неё занятие факультатива для седьмых классов. Очень неудачное у неё расписание и особенно по 9-Г классу. Русский язык стоит вторым уроком, потом дырка в два урока, которую заполняют русский и литература в 6-а, и лишь за ними следует литература снова в 9-Г. А чего вы хотите? Она же молодой специалист! Кого интересуют желания молодого учителя? Здесь работают учителя со стажем под тридцать лет. Тридцать лет! Чем вам не подвиг? Я бы вообще за первые десять лет учительства звание Героя Социалистического Труда присваивала и за вторые десять лет такую же звезду на другую грудь вешала. И тут же бронзовый бюст на родине дважды героя! Чтобы на века!

Повернулась к своему столу, охнула и схватилась за спину. Понятненько — очередной прострел. А всё сквозняки в кабинетах, в коридорах и даже в учительской...

***

Первым в кабинет залетел незнакомый никому пионер класса примерно из пятого. Он размахивал толстенным Ларисиным портфелем из потёртого искусственного крокодила. Ручка портфеля угрожающе потрескивала. Пионер пробежал к учительскому столу, с грохотом водрузил портфель на него и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать наблюдающей за его действиями со своего места на первой парте Зое Марченко, но тут прозвенел звонок на урок, и он стремглав бросился вон из класса.

Вскоре в классе появилась сама Лариса. Как обычно, постояла в дверях, выглядывая в коридор, и когда мимо неё прошмыгнул последний из опоздавших, закрыла за ним дверь. По дороге от двери к своему столу она посадила поднявшийся в приветствии класс, но сама не села, а сняла со спинки стула висевший там широкий мохеровый шарф и первым делом обмотала им свою поясницу и бёдра. Видно было, что это несложное физическое упражнение доставляет ей немалую боль, потому что она морщилась. Покончив с шарфом и закрепив его с помощью большой английской булавки, она нашла взглядом Галку Иванову, кивнула ей и сказала:

— Я посмотрела твоё последнее изложение, Галя, и оно мне понравилось. Молодец, очень неплохо. Я тебе за него четвёрку в журнал выставила. Заберёшь после урока тетрадку и можешь отправляться домой.

Потом нашла взглядом Томку Новикову и позвала:

— Новикова! Ты слышишь меня?

Томка услышала, что к ней обращаются, выскочила из-за парты и завертела головой по сторонам в ожидании подсказки. Она перешёптывалась с соседкой и обращение Ларисы застало её врасплох. Лариса вздохнула:

— Садись! Я сказала Гале, что проверила ваши изложения с факультатива. В принципе, твоим изложением я тоже довольна. Можешь сегодня идти домой. И соберись, пожалуйста. Урок уже начался.

Она отвернулась к доске, взяла мел и приготовилась уже писать, но тут из-за парты выбрался Серёга и громко спросил:

— Лариса Ивановна, а я?

Она повернулась к нему и вздохнула:

— А тебе придётся остаться. Не бойся, надолго не задержу. Чувствую себя неважно...

***

Серёжа вызвался помочь донести до дома её тяжёлый портфель. Проводил до учительской, подождал в коридоре, пока она оденется, поддерживал за локоть на лестнице, неся оба портфеля в одной руке — свой лёгкий и тощий и её раздутый от тетрадей и тяжёлый. Попросил её подождать возле гардероба, где быстро оделся сам, и повёл её на улицу.

На вопрос Ларисы, не потеряет ли его опекунша, помотал головой и сказал, что она в командировке, и он уже третий день живёт один. Спросил в свою очередь, с кем Лариса живёт. Она ответила, что с мамой, но она три недели назад уехала к старшей сестре в Дубне. Та родила своего первого ребёнка и попросила маму пожить с ними некоторое время. На её вопрос, почему спросил, ответил, что по всем признакам у неё люмбаго. Он замолчал, и ей пришлось переспрашивать. Серёжа неохотно ответил, что первые пару дней ей нужно поберечься. В том числе дома ей должен кто-то помогать. Ей лучше некоторое время не поднимать тяжестей.

Она только отмахнулась — мол, не в первый раз. Виною всему сквозняки в школе. Серёжа переложил оба портфеля в левую руку, правую сунул в карман пальто погреться и возразил. Сказал ей, что сквозняки — это вторично. Если у неё время от времени возникают такие проблемы, то дело скорее всего в какой-то неправильности позвоночника. Возможно, последствия травмы в детстве или спортивной травмы. На её вопрос о том, откуда он всё это знает, Серёжа снова поменял руку и ответил, что он уже давно увлекается медициной, а год назад даже работал спортивным врачом в юношеской сборной города по волейболу.

***

А что же Юля? А Юля пошла за ними следом. Очень уж то, что происходило, отвечало её предположениям. Как только она услышала о том, что на сегодняшнем факультативе присутствовать будет один Серёга, у неё в голове как будто что-то щёлкнуло! Лариса перешла в наступление! Именно эта мысль и заставила её спрятаться после уроков в туалете на первом этаже (оттуда гардероб хорошо видно), дождаться момента, когда Серёга торопливо оденется, не менее торопливо одеться самой, подхватить портфель и кинуться за этими двоими следом.

Проводив их до дома Ларисы и постояв с полчаса, наблюдая за дверями подъезда и окнами, она глянула на часы и поспешила домой. Подумала, что может поговорить с Серёгой по телефону, когда он вернётся домой.

Вечером поговорить не получилось. Один раз она попыталась но ответа не дождалась. Она не особо огорчилась, а уселась делать письменные. Завтра суббота, поэтому уроков не особенно много. Литература с русским и всё. У них по субботам две физры третьим и четвёртым уроком и домоводство пятым.

Глава 10. Сон Юли. Белый Дом

27 октября 1972 года

А ночью ей приснился странный и фантастический сон. И опять Серёга был рядом. Она нашла его в ярко освещённой квадратной комнате с невысоким белым потолком. Большую часть пространства комнаты за исключением проходов полутораметровой примерно ширины занимал большой, квадратный стол. На нём были разложены большие — некоторые размером больше стола — листы каких-то схем. Изучением одной из них Серёга как раз и был занят, когда она появилась рядом с ним.

Услышав её шаги, он коротко оглянулся, кивнул ей и вернулся к своему занятию. Одет Серый был в комбинезон белого цвета из плотной ткани наподобие брезента, знакомый ей по какому-то фантастическому фильму. Вообще-то это был не комбинезон, а скафандр, но только без шлема и без перчаток. Впрочем, уплотнительные кольца на вороте и рукавах комбинезона имелись. Она глянула на себя и убедилась в том, что и на ней надет точно такой же скафандр.

— Никак не пойму... — пробормотал Серёга, рассматривая непонятные квадратики, кружки, ромбики и трапеции на схеме.

— Что ты ищешь? — спросила она, вставая рядом и окидывая взглядом схему, в левом нижнем углу которой имелся большой штамп, в котором крупными, жирными буквами сверху было написано NASA, а ниже шрифтом помельче в две строки — КН-9 «Хексагон». Узлы и агрегаты.

Написано было по-английски, но она почему-то всё понимала. Это было немного странно, потому что в школе она изучала немецкий. Серёга, не поднимая на неё глаз рассеянно ответил:

— Место подключения агрегата питания и главный рубильник.

— Зачем?

— Это американский спутник-шпион. Нам нужно вывести его из строя. Эти уроды по хорошему не понимают. Будем с тобой каждую ночь выключать по одному спутнику, пока они не взвоют, поняв, что мы их разорим, если они и дальше упорствовать будут.

— А зачем так сложно?

— А как проще? — Серёга выпрямился и развернулся к ней. Она тоже повернулась к нему.

— Снять его с орбиты и сбросить на Землю.

Откуда-то им обоим было известно, что они и это могут сделать. Серёга задумчиво посмотрел на неё, покусал нижнюю губу и покивал.

— Да, верно... И не просто на Землю, а на лужайку перед Белым Домом! Если приземление на первой космической скорости произойдёт, то мы им локальное землетрясение устроим. У этой бандуры масса почти десять тонн. У них там окна полопаются и посуда побьётся.