Страница 2 из 11
Через пару минут я, с двумя разговорчивыми парнями и красавицей, отчалил от лодочной станции. Девушка, положив спортивную сумку под голову, полулежала на корме. Парни, устроившись к ней лицом, громко о чём-то бойко болтали. Чтобы как-то овладеть волнением, я мысленно занялся своими техническими задачами по работе и, не вникая в их разговор, налегал на вёсла.
Лодка, минут через тридцать, достигла противоположного берега и я, сбавив темп, направил её вдоль берега. Крутой песчаный берег сменился пологим пляжем с многочисленными загорающими. Лес, как будто специально отступил вглубь, образовав огромную поляну с разноцветными навесами отдыхающих. Это смотрелось изумительно на фоне тёмного леса и домиков какой-то небольшой деревушки, напоминая какую-то картину написанную классиком вместе с природой.
Чуть шевеля вёслами, я направил лодку по речной протоке, образованную лесной речкой, впадающей в канал. Солнце растворялось в мерцающих листьях и стало немного прохладнее. Пахнуло запахами трав, смешанных с хвоей. Поверхность воды здесь была чистой и спокойной, сверкая яркими бликами, от проникающих сквозь листья, солнечных лучей. Её русло в начале было достаточно узким и вёсла иногда цеплялись за берега, но через несколько метров значительно расширилось, открыв удивительные по красоте пейзажи. С водной поверхности, на неё и прекрасные пейзажи, смотрели улыбающиеся кувшинки – часовые любви. Солнце нежно гладило их своими сверкающими лучами.
Девушка опустила руку в воду: «Какая же здесь чистая и тёплая вода!» – сказала она и спустилась в воду, держась за лодку, но через несколько секунд поплыла рядом. Ребята почему-то её инициативу не поддержали.
Её необычные волнообразные движения в воде были похожи на движения русалки. Гибкое изящное тело на какое-то время показывалось над водой, то вновь исчезало. Она ныряла, а затем выскакивала из воды, чтобы, плавно вращаясь вокруг собственной оси, снова уйти вглубь под воду, надолго задерживая дыхание. Ничего подобного мне раньше видеть не доводилось и я наблюдал за ней с нескрываемом изумлением. В какое-то мгновенье мне показалось, что это настоящая русалка, но вынырнув очередной раз, она ухватилась за край лодки и протянула мне руку. Я помог ей забраться в лодку. Солнечные лучи, склоняясь к горизонту, золотили капли воды, ласкавшие её бронзовое тело, пока она перемещалось на своё прежнее место, добавляя в общую палитру розоватые краски. Приближался момент возврата лодки…
Я с девушкой высадился на песчаной полосе противоположного берега, парни погребли к лодочной станции. Она шла молча по самому краю прибоя, иногда поднимаясь на носочки, как балерина. Идя чуть сзади, я любовался изяществом её стройной фигуры, и с удовольствием наблюдая за восхищёнными взглядами мужчин. Я видел, что многие завидовали мне.
Через некоторое время нас догнали парни с тремя сумками и я, встав впереди группы, привёл их к столу с деревянными лавочками. Она, переодевшись, попросила меня проводить их до автобусной остановки, ссылаясь на то, что они могут долго плутать, а до отправления автобуса осталось мало времени…
К автобусу мы успели в последний момент. Быстро обернувшись, она взяла у меня сумку, и, запрыгнув в заднюю дверь автобуса, помахала мне рукой… Я долго смотрел вслед автобусу пока он не скрылся за поворотом…
Темнело. Электричка остановилась на остановке «Водники». Тёмно-русый, высокий, спортивного телосложения, парень, быстро вышел из вагона и, зашагал по платформе, внимательно всматриваясь в лица девушек, в надежде встретить тот, любимый, образ уведенный им в «Зелёной Гавани». Звали его Оскар.
Просмотрев всех стоящих на платформе и рядом, Оскар уверенно направился к острову «речников и прочих специальностей», связанного с остальной частью суши железнодорожными, пешеходным и шоссейным мостами. Он внимательно вслушивался в звуки живой музыки. Они прилетали вместе с лёгким движением тёплого воздуха над поверхностью воды, с различных, оживающих в вечерние часы, дискотек под открытым небом.
«Как я люблю смотреть в твои глаза!..
Твои глаза блестят как бирюза!..
Твои глаза красивые такие,
Твои глаза как небо голубые!
Как я люблю смотреть в твои глаза,
В твои любимые глаза! ..»
Поток воздуха увёл голос певца в другую сторону, а затем опять любезно подтянул мелодию вместе со звуком саксофона:
«И я боюсь, всё время почему-то,
Что вдруг они достанутся кому-то!»
– С Павельцев , – мелькнуло у Оскара, – сейчас многие молодые оркестры, наряду с новыми песнями, стали включать в музыку новых поколений, репертуар и музыку наших дедушек и бабушек, проникшись их душевной сущностью и глубоким смыслом. Туда она не пойдёт – слишком далеко от станции.
Внезапно рядом, видимо от переизбытка чувств и воспоминаний о прошлом, из тёмной лодки с удочкой, неожиданно, как джин из бутылки, вырвался молодецкий голос:
«Зубов во рту у ней как небывало,
А на макушечке лишь парочка волос,
Когда она вдруг крепко целовала,
То у меня по коже шёл мороз!»
На этой счастливой ноте сообщение, рыбака из лодки, резко оборвалось.
– Ну что же, пожалуй, я махну на стадион – она там! – решил Оскар и уверенно зашагал на дискотеку, а через некоторое время, его вновь догнал молодецкий голос из лодки:
«Зашёл я в чудный кабачок, кабачок!
Вино там стоит пяточек! Пяточек!»
– Видимо принял на грудь очередную рыбацкую норму за счёт «золотой рыбки», – подумал Оскар и, войдя на стадион, окружённый с трёх сторон водой, услышал, как вслед за песней «Пропала шляпа» вступили ритмы «буги-вуги» и «рок-энд-рола», ставшими опять модными среди динамичной молодёжи.
Молодая, и ещё не потраченная, энергия стремительно выходила наружу и «била ключом». Огромная толпа, не стеснённая пространством, весьма динамично двигалась в такт музыке. А наиболее спортивные пары показывали образцы акробатического танца, тренируя не только слух, но и все уголки, молодого тела.
Оскар быстро пошёл между танцующими, надеясь встретить ту единственную. Её пока не было.
В одной из танцующих пар, Оскар узнал высокого, худощавого, но элегантного Арнольда из «Щукинского», по товарищеской кличке «Шарнир». И действительно, под звуки «буги-вуги» его конечности двигались как на шарнирах, но весьма эффектно и завораживающе. При этом он умудрялся свою партнёршу подбрасывать, крутить вокруг себя и пропускать между ног. Музыка смолкла.
Арнольд, узнав Оскара, отпустил свою гибкую партнёршу и вразвалочку направился к нему.
– Пламенный, привет! Оскар, целую вечность тебя не видел! Ну, как мы с этой «крошкой» от бацали?! – восхищённо, на одном дыхании, выдал он.
– Привет артисту из народа! Да, – впечатляет.
– Но «чувиха», какова! – продолжал восхищаться «шарнир» своей «крошкой», – просто блеск! У нас даже в «Щучинском» таких кадров мало! Надо попытаться закадрить её, а вдруг и она не прочь «поклеиться!»
– Ну, «клей, клей», только клею возьми побольше, а то не приклеится.
– Да, … ты слышал? – продолжал Арнольд возбуждённо, ещё не полностью отдышавшись после динамичного «рока». – Двух чокнутых взяли на Тверской за изнасилование. Следователь их спрашивает: «Как же это могло случиться?» А те в ответ: «Хилеем мы с «чуваком» по броду, мацаем… Баруха. Баранём? Ну и… баранули!» – и он громко засмеялся довольный своей шуткой.
– Случай, конечно, забавный, но таких сдвинутых серьёзно нужно лечить. Я сторонник настоящей взаимной любви! – резюмировал Оскар.
– Ну, а как, «бренная» жизнь? Как предки? – поинтересовался сразу всем Арнольд, резко сменив тему.
– Ты что? Какие предки?
– Извини, «прошуршал нечаянно». Запамятовал, что у тебя только мать (по-английски).
– Извинения прияты.
– Что, грызем гранит науки и «пашем»? – как бы по инерции снова спросил Арнольд, – при этом все его конечности подёргивались в такт звучащей музыке.
– Всё в порядке! Работаю на «ящике». Диплом защитил экстерном! Можно было бы погулять, да попросили выйти потрудиться.