Страница 18 из 41
Затем к лодке вышел Василий Угрюмый, переодетый в длиннополую белую льняную рубаху, опоясанную широким расписным поясом, обутый в белые штаны и красные сапоги, и в большой шкуре бурого медведя, накинутой на плечи. В руках Василий Васильевич держал огромный бубен, в который он, выдержав небольшую паузу, принялся размеренно стучать колотушкой.
- Бум! Бум! – мгновенно разнеслось по всему студгородку.
После чего лодку с телом Малка подняли на плечи его боевые товарищи из форта Ретра и понесли в сторону единственных южных ворот.
- Куда его? – спросил я шёпотом Дашу, с которой мы, держась за руки, медленно двигались в траурной колонне.
- На погребальный костёр, - ответила подруга, – чтобы душа белого мага, без посмертных мук и страданий, попала прямиком к Роду в небесный град Ирий.
- А если в землю закопать, как это делают все нормальные люди, то куда душа попадёт?
- Тоже в Ирий, только сорок дней будет маяться и метаться между нашим и потусторонним мирами, - шепнула девушка. – А если из тела сделать мумию, то для души - это вообще каторга. Есть поверие, что такая душа постепенно превращается в демона, который будет требовать от своего земного рода постоянных человеческих жертв и жертвоприношений.
- Хочешь сказать, что древние египтяне были глупыми людьми? – упёрся я. – Как же они тогда построили пирамиды?
- Может быть, людьми они были умными, - заворчала Дарья, - только подскажи мне, куда цивилизация этих умных людей делась? Почему от их древних городов, многих пирамид и гробниц остались одни руины?
- Войны, эпидемии, природные катаклизмы, - буркнул я. – Другими словами неудачное стечение обстоятельств.
- Правильно, - кивнула моя подруга, - сначала понаделали из своих предков демонов, а потом на их головы посыпались сплошные неудачи. Жизнь, как и магия – это постоянное движение, постоянное перетекание жизненной и магической энергии из тела в окружающий мир, а из мира и космоса в тело.
- Может быть, ты и права, - пошёл я на примирение, тем более вспомнив забальзамированного дедушку Ленина, после которого были великие стройки, великие жертвы и крах всей советской империи, крыть мне было просто нечем.
А тем временем траурная процессия с наружной стороны частокола обошла Аркону против часовой стрелки и, оказавшись на северной оконечности городка, углубилась в небольшую берёзовую рощу, на поляне которой уже был подготовлен костёр. Брёвна будущего погребального костра товарищи Малка выложили колодцем, поэтому со стороны могло показаться, что лодку с покойным водрузили в качестве крыши на маленький домик. А ещё я обратил внимание на большие деревянные статуи бородатых мужиков и миловидных женщин, которые были врыты по окружности поляны, и теперь спокойно взирали на последние приготовления к кремации белого боевого мага. И всё эти траурные минуты профессор Угрюмый, не переставая, стучал в бубен.
- Ну хорошо, сейчас Малк превратится в груду пепла, а что потом вы скажете его родным? – тихим шёпотом спросил я у Даши.
- Нет у него родных, вон его семья, - моя подруг кивнула на красивую женщину, которая с каменным лицом стояла ближе всех к погребальному костру. – Малк или Леша Малкин детдомовский, служил в спецназе, там его и высмотрел наш куратор. Он не из коммерческих мальчиков и девочек.
- А кто на нашем первом курсе не из коммерческих, кроме меня?
- В том-то и дело, что никого, - прошептала Дарья. – Кстати, на втором и третьем курсе тоже никого.
«Вот это поворот, - подумал я, - да тут все ходы кто-то просчитал с большим запасом. Завезли, значит, сюда богатеньких ребятишек с минимальным даром и талантом и крышечку ловушки захлопнули. Если не найти предателя, если что-то срочно не предпринять, то через год в Арконе будет сидеть новый хозяин».
Тем временем удары в бубен посыпались с гораздо большей частотой. Профессор Угрюмый буквально выбивал самую настоящую барабанную дробь. И в этот момент два факела полетели в погребальный костёр, и пламя от него за пару секунд взметнулось выше самых высоких деревьев. Мне даже показалось, что некоторые языки странного волшебного огня долетели до самого неба.
А потом со мной случилось что-то странное. Я вдруг очутился на той же самой поляне, но совершенно один, на небе светила Луна, горели звёзды и какой-то совсем маленький костёр потрескивал там, где секунду назад сжигали тело белого мага.
- Здарова, боец, - сказал и неожиданно вышел к костерку воин в обычной солдатской гимнастёрке времён Второй мировой войны. – Вижу ты – человек грамотный, десятилетку окончил. Ты мне ответь: я – трус или нет?
- Как же я тебе отвечу, мужик, когда в десятилетке такие науки не преподают, - пробурчал я, вглядываясь в лицо незнакомца, которое мне смутно кого-то напоминало.
- А ты послушай. Поднял нас старшина в атаку, боевая задача – зацепиться за крайний окоп неприятеля. За невыполнение, по законам военного времени, расстрел. Ну, мы и рванули. Кругом всё гремит, бабахает, пули свистя, а у меня на штанах завязка лопнула, и я в ответ стрелять-то не могу. Бегу рядом со своими, кричу ура, а сам одной рукой только штаны и придерживаю. Срамота ведь, если на поле боя без штанов. Правильно? А потом, пока я со штанами возился, пока полз, пригибался, прыгал куда-то, смотрю, уже стою во вражеском окопе. А мои товарищи все там, один к одному в поле лежать остались. Эти черти увидели меня, поняли, в чём дело и ржут, суки. А офицер ихний подходит и говорит с издёвочкой: «хенде хох», то есть – руки верх, по-нашему. А как я руки подниму, когда я ими штаны придерживаю. Это же позор на всю жизнь! Ну, я гранату на поясе рванул и кабздец. Я тебе, боец, честно хочу признаться, если бы не штаны, то сдался бы, потому что жить хочется. Вот ты мне теперь ответь: я – трус или нет?
- Если ты шёл в атаку практически безоружный, то точно не трус, - пробормотал я.
- И то правда, - согласился боец красной армии, - ладно, прощевай, может ещё когда свидимся.
На этих словах мужик в гимнастёрке сделал насколько шагов в сторону от костерка и полностью растворился в темноте. И в тот же момент звук бубна долетел до моих ушей, и я увидел, что стою там же среди студентов магического факультета и всё ещё смотрю, как в небо улетают языки погребального костра.
- Привиделось что-то? – спросила меня Дарья.
- Мужик какой-то в гимнастёрке приходил, - растерянно кивнул я.
- Предок, - печально улыбнулась девушка. – Здесь среди идолов щуров и пращуров часто такое случается. Я, например, с прабабушкой общалась.
- Если предок, - задумался я, - то это прадед, который без вести пропал на войне, больше некому.
***
Уже на следующий день жизнь факультета славянской магии вернулась в прежнее ученическое русло. Боевые белые маги из Ретры после ужина отправились на боевое дежурство к себе в форт, а меня и Дарью вызвал в свой кабинет ректор Погребинский. Сначала он сказал, что мне нечего делать на занятиях по боевой и защитной магии с моим первым курсом и волевым решением перевёл к студентам старших ступеней. Однако посещать занятия по истории магии, прорицанию и зельеварению я всё же обязан был со своим потоком. А затем Борис Божеславович коснулся темы нашего магического поединка с очень странным живым мертвецом.
- Так значит ты, Дарья, говоришь, что мертвец атаковал с расстояния в десять метров? – спросил он у моей подруги.
- Я ещё несколько дней назад рассказала, как было дело, - проворчала она. – И да, это мне не показалось. Подтвердить могут кроме, Вадима, моя младшая сестра Карина и Ростислав Мельников. Маг-мертвец их двоих вырубил одним ударом, просто отмахнувшись рукой, словно магический таран не стоил для него никаких усилий.
- Этого мне ещё не хватало, - прошептал ректор. – Я хочу, чтоб вы знали, что мы с Буниной вскрыли голову мага-мертвеца и были просто поражены его невероятному мозгу - огромные полушария, множество извилин. Я почти на сто процентов уверен, что это трансфигурация высшего порядка. Скажу больше, с лазутчиками из Нар-Анкара таких уникальных особей было три. Одного убили вы, второго уничтожил ценой своей жизни Малк. А третий ушёл от нашего преследования, заставив всё оставшееся воинство мертвяков отчаянно биться и умирать. Теперь на секунду представляете - что будет, если в следующий раз под стены Арконы придёт целое войско таких вот магов-мертвецов?