Обратный отсчет

Я сижу в машине и вытираю с ноги кровь, которая течет из раны длиной почти семь сантиметров. Она не настолько глубока, чтобы понадобилось накладывать швы, да я и не хочу ехать никуда, кроме дома.

Итак, есть две рыжие женщины — Донна и ассистентка Грега, — которые испортили жизнь Николь и могли желать ее смерти. Но как я сама связана с Николь, до сих пор непонятно. Адреналин упал, и мне снова стало страшно. Ладони влажные, я роняю ключи всякий раз, как пытаюсь завести автомобиль. Я не сумею предоставить Мартинес никаких доказательств. Я совсем не продвинулась. Звоню наконец Джессике:

— Я на самом деле в опасности. По-моему, я нашла «Приус», который за мной ехал. За рулем была женщина, она говорит, что Грег — ее босс. Она рванула с места и задела меня машиной. Что мне делать?

Я выпаливаю номер «Приуса» так быстро, что мне не хватает воздуха.

— Погоди, погоди. Ты сильно ранена? — спрашивает Джессика.

Она спокойна, и мне становится немного лучше.

— Все нормально. Но, пожалуйста, выясни, кто эта женщина. Я очень боюсь!

У меня уже истерика от страха.

— А где ты, Морган?

— Я… — кусая ноготь на большом пальце, я бормочу: — Возле «Блайт и Браун», это компания, где работает Грег Мэркем.

— Скажи мне, что ты с ним не говорила!

Сейчас у нее ледяной тон. Но это моя жизнь и мой выбор, поэтому сожалений у меня нет.

— Его там не было.

— Морган, это мотив. Как мне доказать, что вы с Николь никогда не встречались, если ты сначала едешь к ее брату, а потом пытаешься выследить ее мужа? Слушай, ты добиваешься того, чтобы тебя арестовали?

— Джессика, я должна узнать, почему она выбрала меня, я должна очистить свое имя!

— Я понимаю, что ты чувствуешь себя уязвимой, что тебе страшно. Я делаю все, что могу, чтобы найти связь между тобой и Николь. У меня уже есть информация о машине Донны Тейлор, у нее черный «Шевроле Импала» две тысячи десятого года. Значит, преследовала тебя скорее всего не она. Барри пробивает информацию о рыжей из офиса Грега.

Хорошо, что она мне помогает. Именно в этом я и нуждаюсь — в помощи. В пазле слишком много отсутствующих элементов, поэтому непонятно, что делать дальше.

— Пожалуйста, езжай домой, Морган! — говорит Джессика тоном, не терпящим возражений. — Я все выясню про эту новую рыжую, ладно? Просто отправляйся домой.

— Да. Я поеду. Обещаю.

Теперь я наконец вставила ключ в зажигание. На меня вдруг накатывает отчаяние. Чувствую себя идиоткой, которая ищет невозможные отгадки, пытается понять то, что за гранью понимания. Теперь я последую совету Джессики и сдержу обещание.

На этот раз я доезжаю до своего дома без преследователей. Дома промываю и смазываю царапину, переодеваюсь в черные леггинсы и розовую футболку, заказываю бургер с картошкой фри и ем на диване, опустив шторы. Лодыжка и голень саднят.

Я знаю, что не должна этого делать, но я залезаю на сайт «Блайт и Браун» и пролистываю список сотрудников, пока не нахожу фото рыжей. Это Мелисса Дженкинс. Ассистентка Грега. Она молода, ей еще нет тридцати, у нее рыжие волнистые волосы, длинные, до плеч. В компании она работает всего три месяца.

Если судить по статьям, которые я прочитала о Николь, до рождения дочери она была сильной, волевой женщиной. Могло ли недавнее назначение Мелиссы привести ее к срыву? Я слишком утомлена, чтобы снова просматривать видео с платформы «Гранд-Стейт», поэтому я ложусь спать, хотя еще только семь часов вечера.

Я просыпаюсь от какого-то шума и, вскочив, кричу от боли в лодыжке. В комнате темно, я хватаю телефон и вижу, что сейчас три часа ночи. Я проспала уже восемь часов.

Мои глаза привыкают к темноте. Я осторожно встаю, освещаю пол телефоном, иду к входной двери.

Под нее просунут желтовато-коричневый конверт. Он лежит на полу, на нем ни адреса, ни марок. Я смотрю в замочную скважину. В коридоре пусто. Мне страшно открывать конверт.

Я собираюсь с духом и вытаскиваю из него бумаги. Это заявление на усыновление, то самое, что у меня украли. На последней странице написано красной ручкой:

Держись подальше от Куинн. С тобой она не будет в безопасности.

Я в ужасе роняю конверт. Потом открываю дверь и выглядываю в коридор, но там никого нет. Кто бы это ни подбросил, он уже ушел. Запирая дверь, слышу, что по электронной почте пришло уведомление о письме. Оглядываю комнату и успокаиваю себя: «Здесь никого нет, я одна».

Но когда я открываю почту, руки дрожат. Там письмо без текста, но с вложением. Это фотография. Возможно, это вирус или спам. Письмо отправлено с сервера «Партизанская почта». И все же я открываю фото. Оно сделано в незнакомой мне комнате с темно-желтыми стенами и бежевым диваном. Я узнаю Бена и Николь, наряженных на Хеллоуин: их фото висит на дальней стене в этой комнате, рядом с телеэкраном. Должно быть, это дом Бена. Розовая детская кроватка стоит возле большого окна в эркере. В ней лицом вниз лежит ребенок.

Глава двадцать вторая

Николь

— Ник, открой мне дверь, а то я ее снесу! Я, конечно, мала ростом, но ты же знаешь, какая я сильная! — кричала Тесса в щель для писем.

В другое время Николь рассмеялась бы. Сейчас она чуть не заревела. Тесса позаботится о них!

Ухватившись за подлокотник дивана, Николь заставила себя встать. У нее кружилась голова, и она чуть-чуть постояла, опустив голову. Она взяла Куинн из шезлонга. Руки болели. Ей было тяжело носить Куинн, даже в слинге. Сил едва хватало на то, чтобы просто подняться по ступенькам. Но она смогла завесить все окна темным шелком, чтобы в доме стало так же темно, как у нее на душе.

Сегодня 31 июля. Завтра закончится ее декретный отпуск.

Она открыла дверь.

— Спасибо, — сказала Тесса и нахмурилась, увидев подругу. — Ты очень бледная!

Николь кивнула:

— Мне нехорошо.

Тесса направилась на кухню, Николь последовала за ней. Гостья безмолвно собрала со стола грязные тарелки, поставила в посудомойку, включила ее, достала из своей сумки молоко, хлеб, яблоки, апельсины. Открыв холодильник, она попятилась.

— Ник, когда ты последний раз ела? Я же писала и звонила каждый день. Если бы я знала, то купила бы больше еды.

Она взяла с полки бутылку молока, понюхала его и тут же вылила в раковину. В кухне запахло кислым.

Николь не помнила, когда она последний раз заказывала для себя продукты. Она забывала поесть, но почти никогда не чувствовала голода. Все, что ее волновало, — это здоровье Куинн. Малышка пинала воздух пухленькими ножками. Николь улыбнулась. Дочь была для нее единственным источником счастья.

Тесса поставила кусочки хлеба в тостер, вытащила из сумки два органических подгузника и букет прекрасных желтых роз, который поставила в вазу с водой.

Затем подошла к подруге, нежно погладила ее по щеке, вытерла уголок рта.

— Ты пьешь воду? Тебе это необходимо.

Николь приложила ее пальцы к своим сухим губам.

— Я пытаюсь есть, пить, но не чувствую вкуса еды. Зато кормлю Куинн. Правда, она отлично выглядит? Здоровенькая? Не верится, что ей уже почти шесть недель.

Доживет ли ее дочь до шести месяцев? Аманда не смогла.

Тесса протянула руку и пощекотала животик Куинн, та засияла от удовольствия.

— Она прекрасно выглядит. А вот ты нет. Говорила ли ты с Люсиндой, в конце концов?

«Я вижу предметы, которые появляются и исчезают, — подумала Николь, — и не знаю почему». А вслух сказала:

— Ни с кем, кроме тебя, я не говорила. Ну и еще с Беном, когда он был здесь.

Тесса сморщила свой хорошенький носик, потом взяла Куинн у матери и положила в шезлонг.

— Пусть она немного побудет здесь, а ты послушай меня внимательно.

Николь кивнула и села на стул, продолжая смотреть на дочку, которая, широко раскрыв глаза, глядела на игрушечную обезьянку, свисавшую с дверной ручки.