Страница 8 из 27
– Нет, что вот прямо Нефритовые ворота?
– Так точно, Селина Ивановна. Этим именем называли перевал Юмэнь. Он же Перевал Нефритовые ворота. Фактически проход в Великой Китайской стене, к западу от Дуньхуана в современной провинции Ганьсу. Именно через этот перевал проходил Шёлковый путь.
Ворота воздвиг император Ву из Хань после сто двадцать первого года до нашей эры. Руины этих знаменитых Нефритовых ворот сохранились.
От оазиса к оазису тянулись торговые караваны через пустыню Такла-Макан, горы Тянь-Шаня, Памира. Но главный товар пользовался неизменным спросом, и риск пути оправдывал усилия торговцев. Потом валютой стал шёлк, и рулоны этого тончайшего материала принимали в оплату других товаров и услуг.
Так постепенно на Великом Лазуритовом, Нефритовом и Шёлковом путях возникали новые города, оазисы превращались в удобные перевалочные пункты. Движение караванов по пути между Индией, Персидским заливом и Красным морем становилось всё более и более интенсивным. Шёлковый путь наполнялся купцами, послами, учёными, религиозными странниками…
Михаил выдохнул:
– Моя часть закончена. Далее по истории этих удивительных дорог вас поведёт коллега Герман.
Герман начал без особого вступления:
– Мир в конце третьего – начале четвёртого веков стал меняться. Климат постепенно становился другим. Заметно поднялся уровень морей в Европе. В Аральском море поубавилось соли. Степь тоже менялась. На Тянь-Шане «поехали» ледники. И всё это привело к глобальным климатическим сдвигам. В движение пришла степь… В середине четвёртого века главное племя степи хунну, или гунны, двинулось на Запад. Для них переселение стало вопросом жизни или смерти – они были вынуждены искать новые пастбища. На всю Европу зазвучало имя Алариха, вождя вестготов, предводителя степных племён.
В середине девятого века стало мелькать название «Нефритовые врата», которые, как уже говорилось, стояли на въезде в Китай со стороны Дуньхуана. К тому времени нефрит в Поднебесной прочно завоевал всеобщее поклонение и любовь.
Так постепенно складывалась система караванных путей, связавшая Китай и Средиземноморье.
Напоминаю, Шёлковому пути предшествовал Нефритовый, истоки, стало быть, лежат во второй половине первого тысячелетия до нашей эры. Именно тогда из горных троп и перевалов, речек и ручьёв, степных направлений сплеталась дорога, которая вела из Китая в Центральную и Западную Азию. Нефритовый путь, как впоследствии и Шёлковый, не был прямой вымощенной линией. Образовалось много ответвлений. Одно из северных – Кыргызский путь – вёл в Южную Сибирь.
Добыча и доставка драгоценных и полудрагоценных камней цементировала связи между Ближним Востоком, Центральной Азией и Китаем. В горах Бадахшана добывали лазурит. В верхнем течении Яркенда, в районе Хота-на – нефрит.
Нефрит для Китая, хочу подчеркнуть, коллеги, особо, – национальное богатство. Из него изготавливались государственные регалии, предметы культа, знаки отличия. Обладание им считалось свидетельством богатства и процветания. До того, пока китайский шёлк не завоевал мир, именно нефрит служил валютой.
Герман замолчал.
– Вы не устали? Я не слишком утомил высокое собрание?
– Он напрашивается на комплимент, – буркнул академик, который по привычке что-то записывал в своём блокноте. – Вы замечательный лектор.
– Хочу шелков и нефрита, – сказала Селина.
Вигдор громко вздохнул:
– Я надеюсь, мы не двинемся по этому самому меридиональному пути?
Герман подошёл к стене, нажал на какую-то кнопку, и с потолка спустилась большая карта.
– Это наша, так сказать, малая механизация. Между прочим, появилась благодаря открытию Селины Ивановны – премия за курыканский меч и научные подвиги на острове. Действительно, речь идёт о меридиональном пути, который следует рассматривать не просто как путь-дорожку, а древнюю систему отношений, если хотите, связей, которые имели большое значение и в раннем средневековье. Понять их удалось во многом благодаря археологическим открытиям.
– И тщательном изучении письменных источников, – добавил академик.
– Так точно, Матвей Поликарпович, замечание исключительно верное. Так вот, этот самый путь шёл через Восточный Туркестан на юг и юго-восток – в Бирму и Вьетнам. Но, как говорится, нам туда не надо, нас подробности в этом направлении интересуют постольку-поскольку. А вот северный луч пути шёл от Джунгарии до Южной Сибири. Этот луч ещё называют Кыргызский путь, и он имел большое значение для Китая.
– Почему?
– А потому, Селина Ивановна, что именно он связывал северо-западное китайское царство Цинь с внешним миром. Есть сведения, что ещё в четвёртом веке до нашей эры великолепные индийские ткани шли по этому пути на север. Это направление представляло собой степное плоскогорье, передвигаться по нему было проще. И вот именно по этому пути в царство Чу попадал хотанский нефрит. По нему осуществлялись контакты с Алтаем и Минусинской котловиной.
Южная Сибирь – горная местность с чередованием хребтов и межгорных котловин, это Витимское плоскогорье, это Саяны, Байкал и Ангара, Обь и Енисей, Шилка и Катунь… Огромная страна!
И снова гунны! В третьем веке нашей эры они создали могучее государство, которое простиралось до Байкала на севере и до Китайской стены на юге. Любое государство развивает торговлю, а следовательно, торговые пути – гунны не исключение! Караваны с тканями и ювелирными украшениями, хозяйственными изделиями, бронзой, вышивкой текли по Уйгурскому пути. Табуны лошадей шли в сторону ханьской империи. И, конечно, нефрит!
А сколько времени занимало путешествие каравана или пешехода по Великому Нефритовому пути? По некоторым данным, караваны шли со скоростью более шестнадцати километров в день, что для той эпохи было довольно приличной скоростью.
На этом Герман завершил свою часть доклада.
Возникла пауза, и наступило молчание, словно присутствующие вслед рассказам перенеслись в те загадочные места, о которых говорили учёные. Слушатели представляли большие разноголосые караваны, бредущие по горным долинам и тропам, суровые пейзажи, бурные речки, гольцы и вершины хребтов под снежными шапками, зелёные оазисы, ночное звёздное небо, костры на привалах, рассказы и песни бывалых проводников…
– И что? – первой не выдержала Селина, прервав затянувшуюся паузу.
Вигдор хмыкнул, он явно не удивился вопросу.
– А то, что Великий Нефритовый, впоследствии Шёлковый путь сегодня начинает оживать. Китай решил возродить эту транспортную магистраль, которая сулит всем участникам проекта большие удобства и выгоды.
– И что? – снова переспросила Селина.
– Главная дорога не может жить без вспомогательных путей. По ним магистраль подпитывается всем необходимым. И наши территории в том числе были такими ресурсными…
– Инфраструктурными, – буркнул академик.
– Точнее не скажешь, – согласился Трифон Петрович. – Коль скоро дорога даже имя носила Нефритового пути, важно понять, где наши пращуры брали камень, что он значил в их жизни, куда и как его доставляли. Поизучаем, посмотрим, поищем…
– Пороемся, – съязвила Селина.
– И это тоже, – парировал профессор.
– И вы зовёте нас на этот, как его, Онот, Урик-Турик?
Профессор рассмеялся.
– Нет, на Верхнюю Ангару, если успеем, на Витимское плоскогорье, на Витим и его притоки. Там обнаружили уникальные светлоокрашенные нефриты, вот и посмотрим… И потом, Витимский район связан с Якутией, что позволяет вернуться к курыканам. Не специально, нет. Но попутно…
Вигдор неожиданно вскочил и взволнованно заходил по лаборатории:
– Я готов, включайте меня в состав экспедиции.
– Во даёт начальник! Час от часу не легче. А что наш лучший экскурсовод в мире Марианна скажет? Вдруг она путёвку в Крым от профсоюзов за полцены получила?
Вигдор махнул рукой:
– Крым и всё Средиземноморье подождут. Много лет назад, работая в архиве, я изучал документы гидрологической экспедиции Дриженко на Байкале. И там упоминались Бодайбинская партия капитана Иванова, Верхнеангарская экспедиция лейтенанта Белкина. Кстати, оба, судя по косвенным данным, вели подробные дневники. Они работали именно в тех местах, о которых только что рассказывали коллеги. Золотая Лена – Б одайбинский край – д авно манит. Такое совпадение!