Альгиум

Эйратион молча забрал поднос и вышел. Вернулся через несколько минут с аккуратной стопкой одежды, поверх которой лежал мой кинжал.

– Остальное оружие ты не вернёшь? – стараясь казаться равнодушной, спросила я.

– Одевайся, потом объясню, – бросил он и снова вышел.

Я последовала совету и натянула мягкие шерстяные брюки тёмно-синего цвета, приятный на ощупь эластичный топ и белый вязаный свитер. Одежда сидела, как родная. То ли это местное волшебство, то ли у альтерца идеальный глазомер.

– Другое оружие тебе не понадобится, – с улыбкой проговорил Эйр, снова появляясь в моей пещере. – Возьми атэх, – он взглядом указал на кинжал. После секундного колебания я подчинилась. – Закрой глаза и прислушайся к ощущениям.

От кинжала шла такая волна силы, что я невольно отшатнулась и ударилась бы головой о каменную стену, если бы Эйр вовремя не схватил меня за плечи. Я распахнула глаза и оказалась в паре десятков сантиметров от совершенного лица. Идеально прямой нос, высокий лоб и острые скулы, подбородок с едва заметной ямочкой, тонкие чётко очерченные губы, по которым так и хотелось провести указательным пальцем, а затем языком, и глаза, в полумраке пещеры казавшиеся слишком тёмными и затягивающими не хуже чёрной дыры.

– Что это? – мысленно дав себе несколько пощёчин и сглотнув вязкую слюну, спросила я, взглядом указывая на кинжал.

– Твой атэх вернулся домой, – тихо проговорил Эйратион. – Если бы он впитал силу Альтеры, то стал бы самым мощным оружием, которым ты когда-либо пользовалась. Атэх мог бы принять любую форму по твоему мысленному приказу. Мог быть щитом, который никто не сумел бы пробить… – он вздохнул. – Но даже одна десятая его могущества в несколько раз усилит твою защиту.

– И что же он такое и почему не может восстановить всю силу? – спросила я, мало что понимая.

– Атэх – наследие твоего рода, наримэ Элайна, – торжественно ответил Эйр. – Смотри.

Он вытянул правую руку, на секунду прикрыл глаза, а когда открыл их, на ладони появился кинжал. Почти такой же, как у меня, только на несколько сантиметров длиннее и чуть шире. Его рукоять и лезвие были покрыты странными знаками. Присмотревшись, я поняла, что уже видела похожие. На своём кинжале. Как ни билась я над этой загадкой много лет, значение символов разгадать не смогла.

А сейчас снова присмотрелась к закорючкам. Скорее по привычке, не ожидая результата. Знаки на мгновение расплылись перед глазами, а потом я с удивлением прочитала скупые строки: “Дочери Огненного рода Ассари, единственной, любимой и желанной. Пусть огонь служит тебе верой и правдой, испепеляя врагов и согревая друзей. С безграничной любовью, твои родители, Алоиза и Генвальд Ассари”.

Всего три предложения, а эффект сравним с взрывом водородной бомбы. Я всегда мечтала хоть что-то узнать о родителях. Понимала, что они мертвы, но всё равно мечтала когда-нибудь встретиться. Сейчас предоставилась возможность узнать о родителях, но я не могла разлепить вмиг пересохшие губы и задать вопрос. Только судорожно сжимала рукоять кинжала.

Эйр накрыл мои ладони левой рукой, а правой разжал онемевшие пальцы. Он осторожно повернул лезвие так, чтобы я не поранилась, и вгляделся в надпись.

– Род Ассари, – прошептал едва слышно, – почему-то я так и думал. Только первому роду было под силу возродить огонь.

– Они живы? – сквозь пелену слёз я смотрела на того, кто перевернул мою жизнь всего тремя предложениями.

– Не знаю, Элайна. – со вздохом проговорил он. – Мы окончательно утратили связь с колониями около двадцати стандартных лет назад. Я не знаю, что сейчас происходит с представителями Огненных родов. Расскажи, откуда у тебя атэх?

– Он со мной с рождения, наверное. – Я пожала плечами. – Мне было меньше года, когда спасательная капсула приземлилась перед воротами одного из домов Ордена вольных наёмников. Из вещей со мной нашёлся только кинжал. Позже я узнала, что система автопилотирования одного пассажирского крейсера дала сбой, и он столкнулся с астероидом недалеко от орбиты Ферранты. Судя по остаткам костной ткани, ту катастрофу никто не пережил. Четверо взрослых погибли. Но одна аварийно-спасательная капсула всё же успела стартовать за несколько минут до взрыва.

По закону меня должны были отдать в приют и, если получится, найти приёмных родителей. Но верховный магистр Ордена сказал, что оставляет девочку и воспитает её сам. Так я и стала первой наёмницей за всю историю Ордена. Но, надеюсь, не последней…

– Женщина-воин, дочь Огня. Похоже, предсказание сбывается. – Эйр кивнул своим мыслям.

– Объясни, что происходит, пожалуйста, – попросила я. – Ничего не понимаю.

– Это будет долгая история, – сказал Эйратион и опустился на шкуру, застилавшую каменный пол пещеры. – И началась она пятьсот двадцать три года назад.

Из рассказа я узнала, что Альтерра – так местные жители называли планету Льда – пятьсот лет назад вовсе не была покрыта ледяной коркой. На ней, как и на большинстве планет, пригодных для жизни гуманоидов, холод обитал только на северном полюсе, наиболее удалённом от Альты и Терраны – двух солнц, восходящих и заходящих над Альтеррой. Климат на остальной поверхности планеты менялся от умеренно-холодного до жаркого.

И жили альтерцы в гармонии с планетой. Технологии их представляли собой смесь биотехнологий и какого-то непонятного волшебства, которое Эйр называл “силой”. Этой вот “силой” обладали только восемнадцать древнейших родов – девять Огненных и девять Ледяных. А черпали они свою силу из – та-да-да-дам! – каменного сердца Альтерры. Известного нам, как альгиум.

Эйратион показал мне один из таких кристаллов. Он был полупрозрачным и тускло светился, в основном фиолетовым и сиреневым. Альтерец объяснил, что из-за постоянной работы с кристаллами у одарённых родов глаза стали разных оттенков фиолетового и сиреневого, что передаётся по наследству. У остальных альтерцев цвет глаз мог быть каким угодно. Вот так я узнала ответ о своём происхождении.

Если бы на этом сюрпризы закончились…

Эйр рассказал, что каждый древний род обладал своим месторождением кристаллов – буду и дальше называть их альгиумом, так проще и привычней. У кого-то альгиума было больше, у кого-то меньше. Чем сильнее род, тем большим запасом кристаллов он обладал. По-моему, логично. Но, несмотря ни на что, общий запас волшебных камушков у Огненных и Ледяных родов оставался одинаковым.

Месторождения охраняли серьёзнее, чем главу Альянса и по совместительству президента Ферранты весь звёздный флот. Как выяснилось, скрыть места роста и размножения кристаллов – а они ещё и обладают разумом, то есть условно живые, – невозможно. Над каждым висит то самое разноцветное сияние, до которого я так упорно пыталась дойти.

Всё шло хорошо и гладко много тысячелетий, пока не нашёлся то ли слишком умный, то ли, наоборот, последний придурок, который соблазнил дочь главы рода Огненных и получил доступ к месторождению альгиума. Умелец, кстати, был из того же Ледяного рода, что и Эйратион. Так вот, этот “особо одарённый” попал в святая святых и украл треть кристаллов. Больше, наверное, унести не смог. А ещё убил доверившуюся ему девушку, которая почувствовала неладное и застала вора с поличным. И пришла на Альтерру беда.

Равновесие, поддерживаемое на протяжении тысячелетий, дало трещину. Из сложных объяснений Эйратиона я поняла только самую суть: ослабление одного из Огненных родов стало началом конца. Силы девяти древних родов перестало хватать, чтобы сдерживать мощь льдов. Баланс сместился, и с северного полюса начал двигаться холод. Первые три столетия медленно, год за годом льды наползали на тёплую поверхность Альтерры, превращая её в мёртвую землю.

Ничего не помогало победить или хотя бы заставить остановиться надвигающийся холод. Тогда древнейшие роды бросили все силы на поиск пригодных для жизни планет и эвакуацию населения. Около двухсот стандартных лет назад они создали первые живые корабли и отыскали в своей галактике четыре подходящие для колонизации планеты. Альтерцы стали их обустраивать и переселяться.