Метель. Дилогия

***

Через пару минут, Даша, совершенно счастливая стояла в пустом коридоре и искала глазами Сашу. Увидев его невдалеке, появившегося как бы ниоткуда, она бросилась к нему и остановившись в шаге от него сделала книксен, сопроводив его словами:

- О, прекрасный юноша, вы спасли меня от позора. Нас никто не представлял друг другу, но я знаю ваше имя, Александр. Позвольте мне представиться, меня зовут Дарья, друзья называют меня Дашей, а самые близкие мне люди – Дашуней. Вам дозволяется звать меня Дашей, и я предлагаю перейти на «ты».

- Я согласен, Даша и разрешаю тебе называть меня Сашей.

- Пойдём на выход, - сказала Даша, - мне домой нужно позвонить, родителей успокоить, они волнуются за меня.

Но, когда они выбрались из здания института на улицу, их встретила Дашина мама, которая ждала её в машине.

Мама у Даши была настоящей красавицей, ей 36 лет, как доложил Саше его магический диагност и у неё повреждена кисть правой руки. Позже Саша узнал при каких обстоятельствах Софья Филипповна (так звали Дашину маму) покалечила свою руку. Во время эвакуации из Москвы в 1941 году, санитарный поезд, в котором она ехала попал под бомбёжку. Софья Филипповна, как и все врачи того времени была военнообязанной и с началом войны была призвана на действительную службу. С Дашей осталась бабушка, Арина Игоревна. В тот злополучный день, все они ехали в одном вагоне. Серьёзно пострадала только Дашина мама, остальные отделались лёгкими ранениями, ушибами, синяками и испугом.

Не будь Софья Филипповна врачом, кисть бы ей ампутировали, а у её коллег рука не поднялась, тем более что была возможность обойтись без радикального решения. В результате кисть ей оставили, хотя и не в рабочем состоянии. С тех пор, выходя из дома, она на правую руку надевала специально для неё пошитую перчатку. Пришлось ей заново учиться писать и кушать, всё левой рукой.

После заживления открытых ран, её комиссовали, и остаток войны она провела в городе Куйбышеве, работая врачом терапевтом.

Саша тут же дал команду диагносту разработать план восстановления руки.

- Мама! – увидев мать, Даша сорвалась на бег и чуть не стоптала мать. Саша не спешил подходить, решив дать им возможность пообщаться наедине. Он остановился метрах в десяти от них и даже отвернулся, разглядывая окрестности.

Москву Саша не знал и по прошлой жизни. Бывал, конечно, и не раз, но узнать этот город поближе так ему и не довелось.

- Саша! – окликнула его Даша, - иди сюда. - Она махнула ему рукой, подзывая подойти ближе.

Саша подошёл и поздоровался с интересом разглядывая Дашину маму.

- Мама, познакомься, это Саша. Мы сегодня вместе сдавали экзамен, и он меня здорово выручил. Потом я всё расскажу тебе подробно. Саша, мою маму зовут Софья Филипповна.

Софья Филипповна протянула Саше руку в перчатке и сказала:

- Какой красивый мальчик.

На что Саша поцеловал ей руку и ответил:

- Почти, наверное, что вы родом из Ленинграда. Только там встречаются красивые женщины с такими огромными, как у вас глазами и одухотворёнными лицами.

- Да, вы льстец, юноша, - отреагировала Софья Филипповна на его речь. – Однако, вы угадали. Я действительно родилась в Петрограде.

- Ни в едином слове я не польстил, - возразил Саша, - сказал всё, как есть.

Увидев, что Софья Филипповна открыла рот, собираясь что-то возразить ему, он торопливо сказал:

- Вручаю Дашу в ваши руки и разрешите мне удалиться. Меня папа в общежитии ждёт и тоже очень волнуется.

- Давайте, мы вас подвезём, - предложила Софья Филипповна.

- Право, не стоит беспокоиться. Здание общежития отсюда в двух шагах.

- Дашуня, перестань меня щипать, - тихо шикнула она на дочь и сказала, обращаясь к Саше: - Мы с Дашей приглашаем вас, Саша, и вашего папу посетить сегодня вечером вместе с нами ресторан «Метрополь», у нас заказан на сегодняшний вечер стол, будем отмечать Дашуткину успешную сдачу экзамена и её поступление в институт. Форма одежды торжественно-парадная. Подходите сюда ровно к 6-ти часам вечера. Мы вас здесь встретим на машине.

Софья Филипповна повернулась, открыла дверку машины, собираясь сесть, как вдруг повернула голову к Саше, который стоял и наблюдал за ними и спросила:

- Так, из какого города вы говорите к нам приехали, я забыла?

- Из Оружейного, – хмыкнул про себя Саша: «Забыла она, а я и не говорил этого, ни ей ни Даше. Скажет мужу, тот позвонит в Оружейный, первому секретарю обкома и наведёт обо мне справки. Пусть наводит. Интересно, что именно ему расскажут обо мне и об отце».

***

Смирновы подошли к оговорённому месту встречи ровно к 6 вечера. Костюмы на них были новенькие, только что купленные в ГУМе. Андрей Григорьевич, которого в начале этого года приняли в Союз писателей СССР не упускал случая потусоваться в Доме литераторов, когда бывал в Москве. Вот и в этот раз, заглянув в ЦДЛ встретился с Алексеем Сурковым, тогдашним председателем правления СП СССР, с которым познакомился, когда ходатайствовал о приёме в Союз писателей. Суркову очень понравилась песня, которую отец и сын Смирновы выдали за свою: «Тучи в голубом». Сам бывший фронтовик и военный корреспондент он быстро нашёл общий язык с бывшим военным переводчиком и разведчиком. Сурков же и рекомендацию дал Андрею, одну из трёх. И, как следствие, никаких проблем в дальнейшем при вступлении в Союз писателей у Андрея Смирнова не было и недостающие две рекомендации быстро нашлись. Его нашли и сами предложили.

Встретились и поговорили на бегу, но, Андрей разжился у Суркова пригласительным билетом на две персоны, на разовое посещение двухсотой секции ГУМа. Было это утром, во вторник, 31 июля на следующий день после приезда в Москву.

В понедельник Смирновы сдавали Сашины документы в приёмную комиссию и устраивались в общежитии, а на следующий день ближе к вечеру посетили эту секцию, которая скрывалась за невзрачной вывеской «Стол упаковок».

Перед отъездом в Москву Андрей заглянул в сберкассу и обнаружил, что недавно на его счёт поступила крупная сумма денег из ВУОАПа (Всесоюзное управление по охране авторских прав). Точнее поступлений было два. Одно за исполнение песни «Тучи в голубом», другое за исполнение Сашиных музыкальных произведений на Всесоюзном радио. Сашины деньги шли на имя отца, потому что композитор был несовершеннолетним. Это было первое поступление с момента регистрации.

Кстати, количество зарегистрированных по всем правилам музыкальных композиций у Саши подошло к полусотне. А то, что их стали исполнять по радио, полностью было заслугой Дагмары Липпмаа. Но Саша не чувствовал себя ей обязанным, поскольку хорошо расплатился с ней. Ей по паспорту пошёл шестой десяток, а она выглядит не старше 25 лет и сейчас находится в активном поиске молодого мужа и собирается завести полноценную семью, и детишек ему нарожать.

Короче говоря, в накладе оба не остались, ни Саша, ни Дагмара. Тем более, что Саша ей год рождения в паспорте подправил, а посему никто не будет знать её истинный возраст.

В Союзе композиторов у Саши связей не было, но Дагмара сказала ему как-то, что, если он захочет туда вступить, то ему нужно будет написать хотя бы одно музыкальное произведение, относящееся к крупным формам, таким, как симфония или концерт для солирующего инструмента совместно с оркестром. Но заниматься сейчас всем этим у Саши времени абсолютно не было, и он отложил создание большого музыкального произведения на более поздний срок. А мысли у него были. Был задел двойного концерта для фортепиано и виолончели с оркестром, который он написал для выступлений с Ларисой Перепеловой. Вчерне, Саша представлял структуру этого концерта.

Короче говоря, в Москву они приехали с деньгами и вот сейчас им представился случай хорошо отовариться. Естественно они его не упустили.

Кстати, как они сдавали в приёмную комиссию Сашины документы – это отдельная песня. Саша был моложе основной массы поступающих на два года, хотя внешне ничем от них не отличался. Наоборот, был даже выше многих и выглядел взрослее. Однако, документы у него приёмная комиссия приняла с трудом, только после звонка из ректората.