Следующие воле Морены

Дастин запустил руки в волосы и до боли сжал. Он сделал глубокий вздох, настолько ровный, насколько это возможно, поднял с земли отцовский тяжелый меч и встал сам. Перед смертью не надышишься, ему уже пора возвращаться.

Дом встретил его мраком и оглушающей тишиной. Никакого прежнего блеска, никакой суеты, никаких людей. Дастин поставил ножны у двери и собирался подняться в свою комнату, когда услышал шум из бальной залы. Он нахмурился и тихо направился на подозрительные звуки, пока не услышал рыдания. Дастин сорвался с места и вбежал в залу. Его мать сидела посреди осколков хрусталя и захлебывалась слезами. Это поразило мальчика слишком сильно, ведь его мать не плачет. Никогда не плакала, даже когда отец слег она не проронила ни слезинки и пыталась не показывать своего горя, но сейчас она сидела на полу и просто кричала, срывая голос и рыдала словно ей причиняли физическую боль. Опомнился Дастин только когда увидел в руках матери нож. Он едва успел остановить ее, прежде чем мать полоснула себя по запястью. Женщина испуганно взглянула на сына, что в ответ смотрел на нее с таким же ужасом.

– Что… – попытался Дастин, но его голос внезапно сел и он не смог сказать что-то еще. Мать всхлипнула и положила ладони израненные осколками, на его щеки. Она смотрела на него с такой печалью, какой мальчик раньше никогда не видел, и медленно качала головой словно пытаясь что-то отрицать. Она снова не сдерживаясь зарыдала, стиснула его в крепких объятиях, и он почувствовал легкий шлейф алкоголя.

– Дастин. Мальчик мой, – через всхлипы произнесла она и погладила его по светлым волосам, пачкая их своей кровью. – Твой отец…

Больше она не смогла ничего сказать, но этого и не требавалось. Весь воздух разом покинул легкие мальчика и он замотал головой, совсем как мать. Голова закружилась а глаза заволокло слезами. Дастин до боли стиснул зубы и всхлипнул. Нет. Пожалуйста. Почему отец?

Дастин медленно освободился из ловушки материнских рук. О боже. Эли.

– Мам, где Эли? – Дастин попытался достучаться до матери, но та не могла услышать его разрываясь в рыданиях. Мальчик покачал головой и умчался искать сестру, прихватив с собой нож, лишь бы мать ничего с собой не сделала. Бежа по коридорам он с силой тер глаза, из которых не переставали течь горькие слезы и которые уже не прятал дождь. Ему нужно успокоиться, найти Эли. Боже, бедная девочка.

Дастин взбежал по лестнице на второй этаж и издалека услышал крики. Комната отца. Мальчик побежал туда, спотыкаясь в сумраке коридора. Перед дверью стоял врач, который сразу отступил увидев его. Дастин ворвался в комнату и прикусил губу, пытаясь не зарыдать в голос. Эли обнимала тело отца за шею и громко кричала.

– Папочка, проснись, – она рыдала и трясла отца, будто и правда могла его разбудить. – Пожалуйста! Это не смешная шутка, проснись.

– Эли, – позвал ее Дастин и начал аккуратно подходить, стараясь не смотреть на мертвенно бледное лицо отца и остекленевшие глаза. Знал если посмотрит, то сам зайдется в истерике. Тогда он точно не сможет успокоить Эли.

– Умоляю тебя проснись, я буду хорошей девочкой. Правда-правда! – Эли затрясла отца за плечи, а по ее щекам градом котились слезы, падая на лицо мертвого отца. – Я больше не буду ругаться с мальчиками, буду послушной. Я смогу найти себе хорошего мужа и он будет тебе помогать. Папа!

Девочка упала лицом на бездвижную грудь отца и завыла, точно раненное животное. Дастин отвернулся и сделал дрожащий вздох, пытаясь как-то подавить слезы и отвлечься он до боли сжал кулаки.

– Эли, – снова попытался он, подходя и кладя руку на дрожащее плечо девочки, она скинула его ладонь и злобно уставилась на брата.

– Нет! Хватит говорить это, доктор ошибся! Папа жив, он просто спит! Он просто… – девочка закричала хватаясь за грудь и бросилась брату на грудь. Дастин крепко сжал ее в объятьях, точно пытался удержать самого себе от падения в бездну отчаяния. Он подхватил Эли на руки и отошел от кровати отца. Девочка тут же забрыкалась, сквозь всхлипы зовя отца.

– Я знаю Эли, знаю, – Дастин успокаивающе гладил сестру по волосам, хотя у самого дрожали губы а дыхание никак не хотело приходить в норму. Несмотря на протесты и крики девочки он вышел из комнаты и скатился по стене на пол. Он шептал сестренке слова успокоения, гладил по спине и целовал в макушку, лишь бы не позволить себе мысли о смерти отца. Он осознает это потом. Сейчас нужно было успокоить Эли, но она не прекращала плакать. Дастин даже поймал себя на том что начал злиться на сестру, но отогнал от себя такие мысли. Эли не виновата, в том что она ребенок. Не виновата в том что мать внизу напивается, а не пытается успокоить дочь. Не виновата в болезненной печали по отцу.

– Все будет хорошо принцесса, – хрипло прошептал Дастин, поднимаясь на ноги. Слова давались с трудом из-за боли, от вставшего в горле кома, но мальчик не позволял себе молчать. Он чувствовал что больше не может сдержать слез, вот-вот и сам зайдется в истерике. Вдруг кто-то положил руку ему на плече и Дастин вздрогнул, прижав сестру еще плотнее.

На него с печалью на глубине глаз смотрела нянюшка. Она аккуратно забрала девочку из хватки брата, и только сейчас Дастин заметил что та уснула, хотя с глаз все еще не высохли слезы. Няня провела ладонью по его щеке и Дастин почувствовал засохшую кровь матери на своей коже, наверное не стоило являть перед Эли в таком виде.

– Не сдерживайся дорогой, – тихо сказала пожилая женщина. – Мертвых оплакать надобно.

И Дастин наконец-то отпустил себя. Он упал на колени и завыл, пока старушка уносила его сестру. Дастин не знал сколько времени прошло, но он рыдал и рыдал, а вместе с ним проливали слезы и небеса. Он так и сидел в коридоре, слушая как дождь отбивал по окнам поминальную песню, пока не провалился в сон.

Глава 11.

Дастин хромая плелся в свою комнату. Он устал. Сколько еще это будет продолжаться? Почему мать не может просто оставить их в покое? После смерти отца, любовь матери изменилась, а сама она словно медленно сходила с ума. С каждым месяцем она пила все больше, побоев тоже становилось больше. Зачем она вообще калечит его и Эли, если как только трезвеет начинает слезно молить о прощении и клясться что подобное не повториться, а потом напивается и забывает о своих обещаниях? Дастин хотел что бы это все прекратилось, но ничего для этого не делал. Он просто не мог себя заставить. Он любил свою мать, и закрывал глаза на ее всплески беспочвенного гнева. Дастин всегда думал что его мать очень сильная женщина, которая с гордо поднятой головой принимает все трудности, но смерть отца окончатильно сломила ее, и позволила увидеть Дастину свою мать настоящей. Без отца, она была просто пустой оболочкой с утерянной навсегда частью души. Отец был для нее внутренним стержнем, что всегда помогал держаться так словно все преграды были не более чем пушинки на дороге их жизни. Никто ведь даже предположить не мог что горе потери разобьет эту счастливую семью. Дастин пытался собрать осколки воедино, но центр картины без отца оставался пустым. Пока мать напивалась вусмерть, он старался как мог, следил за домом и работал у отцовского друга, присматривал за Эли и пытался стать главой семьи. Дастин всегда брал пример со своего отца, но что теперь, когда примера нет? Юноша пытался, правда пытался стать тем стержнем что удерживал мать от падения, старался быть для Эли хорошим защитником. Разве это не слишком? Ему еще не исполнилось шестнадцати, неужели он и правда способен выдержать все что навалилось? Конечно способен. Ведь у него нету другого выбора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.