Смута

- Это обязательно. Несколько лет уже знакомы, а одну из самых главных тем так и не затронули.

Разговоры с Фабрисом всегда меня успокаивали. Он был одним из самых умных людей, которых я встречал не только в этом мире, но и в своём прежнем. Он знал уж очень много и по многим темам его знания были гораздо глубже моих. Так что, долгие морские вечера мы проводили в постоянных беседах. Он мне рассказывал всё об этом мире, да так подробно, что не исчерпал свои рассказы за все года нашего знакомства, а я, в свою очередь, поведывал ему о своём бытии в прошлой жизни и параллельно учил сурскому языку, насколько мне позволяли это делать собственные обширные знания.

Рядом с сурской столицей было оживлённо. Тут и там сновали множество быстроходных курьерских и рыбацких лодок, ладьи и галеры, когги и даже парочка подобных моим караккам. Множество различных флагов трепетало на ветру, создавая красивейший рисунок, отражающейся от чистой северной воды залива Звериной Пасти. Именно здесь и стояла столица Сурского Царства, носящее имя первого полумифического правителя государства Ратиборск.

Сурская столица была местом, где слилась воедино северная таинственность, величие ратной славы, великие торговые сделки, богатство и бедность. Окружённый толстыми стенами белокаменного кремля, город охранял свои земли и спокойствие жителей от набегов налётчиков, бандитов и вражеских армий.

Высокие башни и вершины богатых теремов возвышались над красивыми, наполненными множеством жителей, узкими улочками и торговыми площадями, где раздавались крики купцов, наперебой зазывающими к своим прилавкам и торговым домам. Там торговали всем, что можно было добыть, произвести и привезти на Великий Север. Шкуры, воск, мёд, сталь, оружие, лошади, богатые одежды, ткани, специи, доспехи, украшения и ещё множество всего того, что могли создать местные мастера, которых здесь было великое множество.

Ратиборск был известен не только множеством великолепных ремесленников, но и великолепными местными священными местами, где молились всем богам Сурии, охранявшим свой народ. Ратники приносили клятвы на мече и щите божеству Пьярту, торговцы приносили богатые дары в благодарность за успешные сделки Рубону, а кузнецы заговаривали свои изделия именем Сартога.

В конце концов Ратиборск является центром всей политической жизни государства. Отсюда по всем землям страны отправлялись множество приказов, сюда приезжали многочисленные бояре за прошением к государю, а верховные жрецы благословляли служителей божествам.

Здесь в порт мы смогли заплыть куда как легче. Если на Медвежьем Острове порт был специально установлен так, чтобы его было намного легче оборонять, то здесь место рассчитано для того, чтобы вместить в себя как можно больше кораблей, постоянно отходящих и приходящий в порт.

На этот раз такого ажиотажа по нашему прибытию не было. Помимо «Чёрного Зверя» было ещё несколько кораблей подобного класса, а потому даже размеры нашей каракки сейчас мало кого впечатляли. К тому же, заместо нескольких десятков мужчин и женщин, встречал нас всего один лишь одинокий государственный рабочий. Одинокий он стоял на пристани, держа на груди вещицу, которую я видел только на статуях. На плечах у мужчины висел лоток, на котором он держал толстую книгу и чернильницу вместе с связкой серых перьев. Служащий был невысоким и щуплым, отчего курчавая чёрная борода, обильно росшая вокруг худого лица, казалась неестественной и даже фальшивой. Вот только даже его невзрачная фигура не мешала ему выделяться среди остального люда. Мужчина носил красный кафтан и если для моего времени такой цвет более чем привычный, то сейчас это воистину цвет богатства, уступающий только пурпурному. Если мне не изменяет память, то в качестве стойкого красного красителя на Руси использовали краситель кошениль, добыть который было не самым тривиальным делом. Кошинель добывался из панцирей одноимённого жучка и для одного килограмма такого красителя нужно полторы сотни тысяч жучков, а поиск их был трудом не лёгким, отчего цена и была высокой.

Дождавшись, пока я подойду к нему, царский служащий раскрыл свою книгу и будничным голосом, задал ряд уже привычных ему вопросов, - Название корабля, имя владельца корабля количество команды, сколько воинов на борту, какие товары перевозите, с какой целью прибыли на землю государеву?

Не представляю почему он решил, что я говорю на сурском, а потому сделал вид, будто знаю только ларингийский, - Я не знаю вашего языка.

Служащий наконец оторвал взгляд от страниц своей книги и завертел головой в поисках толмача, но всю шутку обломал один бородатый и немолодой сур, встреченный мною ещё на первый день, идущий сейчас ко мне быстрым шагом и распростёртыми для объятия руками.

- Не ожидал, Вадим! Приятная встреча! – пробасил Боян.

Я посмотрел на этого бородача, одновременно разочаровано и с большой радостью. Виделись мы с не так уж и часто, но он был первой родной душой, которую мне удалось встретить в этом чужом мире. Сейчас он впервые не выглядел воинственно, что было неудивительно. Все наши встречи ранее были в тот момент, когда Боян вместе со своим племянником Туром были в походах. Нынче же, Боян был одет в привычную всем местным жителям рубаху и широкие штаны, а потому при случайно встрече я бы вряд ли его узнал. Даже оружия на его богато украшенном поясе не было, если не считать ножа, который годился разве что для выполнения хозяйственных задач. Что было необычно, так это, что на лбу он сил не самый привычный моему глазу обруч. Обычный такой широкий серебряный головной обруч с чистым красным камнем, похожим на рубин.

- Здравствуй, Боян. – радостно обнял я старого знакомого, - Ты у нас в модники заделался?

Могучий сур сначала не понял про что я с ним говорю, а потом догадался и ткнул толстыми пальцами в украшение на своей голове, - Это простой трофей. В одном из ларингийских монастырей нашёл ещё прошлым летом, пока там война шла.

- Значит, пока я там воевал с ларингийским королём, то ты там по их тылам прошёлся?! Молодец, ничего не скажешь. – по-доброму улыбнулся я, - Да и как ты вообще целый монастырь взял? У тебя же всего один корабль!

- Время идёт, Вадим, а я на месте не стою. У меня теперь не один корабль, а целая флотилия – пять ладей и четверть тысячи воинов. По твоим масштабам вроде бы и немного, но мне хватает, чтобы по ларингийскому побережью пройтись, да собрать там добра.

- А чего раньше там не ходил? Ларингия место богатое. По крайней мере раньше было.

- Там раньше Трувор заправлял, который у Рюглендцев главой Дома стал. У него флотилия куда больше моей, а мне людей тратить не очень охота. Вот только, говорят ногу ему отняли, и он от Антонового огня загнулся. Не твоих ли рук дело? Говорят, что ты там лютовал.

- Моих. Ещё думаю, что монастыри от бойцов тоже из-за меня освободились.

- Ладно, о ратных подвигах мы ещё поговорить успеем. Ты чего в Сурию прибыл? Из Ларингии выгнали?

- Считай, что так. Друга своего ищу и сказали меня, что в столице я его найти смогу, ну, и на службу царскую может подастся у меня получится.

- А что за друг у тебя? Ты не смотри, что я из островитян – в городе я многих знаю, а если и не знаю, то есть у кого спросить.

Я ещё раз взглянул на бородатое лицо Бояна. Он и вправду был жителем островной части царства суров. Было их немало, некоторые даже поговаривали, что исчислялись они несколькими сотнями и многие из них были заселены. Подчинялись они царю весьма ограничено, ведь на каждый этот остров управляющего не поставишь, а постоянного флота на контроль этих обширных земель не напасёшься. Сам царь на эти земли своего строгого глаза не направлял, удовлетворяясь тем, что островные правители, носящие теперь имя бояр, не направляют свои мечи на его царскую власть и отвечают на зов по защите общего государства. Но даже так, не смотря на отношение на сурскому государству, островные правители за счастье для себя считали ходить по берегам других стран и собирать с них добычу, пользуясь общей феодальной раздробленностью стран. Бывали, конечно, случаи, когда кто-то пытался организовать защиту с воды своих земель, как, например, граничащий с Сурией Толдатский Орден и давали налётчикам отпор, но пока что походы властителей островов оканчивались успехом, но всё это до поры до времени.