Ахиллес

Перед моим внутренним взором пронеслись все годы, прожитые ею до этого момента. Детство, юность, даже первый секс. Но главное, одно единственное лицо. То самое. Которое я почти каждую ночь вижу в своих обрывочных кошмарах. И тихий голос симпатяги… «Отец…»

Да ладно! Так не бывает!

Я с трудом вынырнул из мыслей девчонки, разрывая нашу связь вклочья.

– Ты сказала, твоя фамилия Эсперанта?

Блондиночка, в этот момент поливавшая меня очередным оскорблениями, которые я не особо слушал, осеклась на полуслове.

– Ну. И что с того?

Её голос звучал настороженно, тогда как мой был отстраненно-равнодушен, хотя внутри клокотала настоящая вулканическая лава. Убить. Уничтожить. Растоптать. Чтоб тому, кто присутствует в её мыслях, стало невыносимо больно.

– Фамилия знакомая…

– Издеваешься? – девчонка фыркнула, смешно оттопырив нижнюю губу, – Мой отец входит в число сенаторов Конфедерации. Только такой осел, как ты, мог не понять это сразу.

– Послушай, милая, я тебя вижу второй раз в жизни, причём оба они вовсе не порадовали, а ты меня оскорбила уже раз сто.

– Потому что уроды не заслуживают нормального отношения…

Вот тут я все же не выдержал. Схватил девчонку за руку и потянул к себе. Она пискнула, а затем дернулась в жалкой попытке вырваться. Смешно, честное слово. Я могу в одну секунду оторвать ей эту весьма симпатичную конечности, а она думает, будто может освободиться от моей ладони. Малолетняя самоуверенная тварь.

– Слушай сюда, милая. Я не знаю, откуда у тебя столько дури в голове. Ровно, как не знаю, чем моя персона могла тебе не угодить. Но, если ты ещё раз нахамишь мне или попытаешься воткнуть какое-нибудь очередное дерьмо в любую часть моего весьма любимого тела, я тебя убью. Медленно и печально. Чтоб дольше мучалась. Ясно? А теперь, пошла прочь.

Едва мои пальцы скользнули с её запястья, девчонка тут же отдернула руку, потирая красноватые следы, которые я оставил.

– Пошла. Прочь.

Пришлось повторить, потому как блондиночка, вроде бы, открыла рот, собираясь что – то возразить, но потом, все же, включив, наконец, благоразумие, вскочила на ноги и рванула в сторону прыщавого поклонника, который нёс ей долгожданный сок.

Эсперанта… Ну, что ж, видимо, это судьба. Конечно, я помнил эту фамилию всегда. Не забывал ни на секунду, не зависимо от того, чем был занят. Спал, ел, занимался сексом. По хрену. Она звучит в моей голове вместе со стуком сердца. Не заострил внимания сразу лишь потому, что не связал сенатора с сумасшедшей девкой, бухающей среди гостей эмира. Ее, как минимум, должна сопровождать охрана. Да и быть здесь она вообще тогда не должна. Но есть. И это шанс уничтожить того, кто забрал у меня смысл жизни.

Глава 5

Эрих Родерик Маркус Эсперанта. Я помню это имя до каждой буквы и каждого звука. Выскочка, явившийся ниоткуда. Говорили, мужик двинулся по карьерной лестнице из какого-то провинциального городка, пройдя по головам конкурентов. Хищный лидер с глубоко скрытыми повадками шакала.

При том, что время для меня смазалось, теряя свои границы, такое чувство, будто все произошло только вчера. Боль не убавилась ни на грамм. Лишь превратилась из звенящей и рвущей душу на куски, в глухую, болезненную, ноющую рану.

В какой-то момент своей насыщенной жизни я жутко устал. Неимоверно. От сумасшедшей, бесконечной гонки по кругу. Шпионские игры, весёлые соревнования с собратьями, кто хитрее. Люди, которых я убивал ради великих целей. Смешно. Не сами смерти, там, конечно, ничего веселого. Великие цели. Вот над этим действительно можно посмеяться. Хотя… В чем-то я им завидую. Этим людям, отправленным на тот свет моей рукой. Сниться они мне, конечно, не начали. Ещё чего. Работа, есть работа. Но даже специфическая профессия стала нудной. Пропал энтузиазм и азарт. Скучно.

В общем, надоело мне все до чёртиков. Жил, будто детская карусель, которая бегает по кругу. Из точки в точку. Из точки в точку. Первые десять лет было интересно. Даже в плане изучения себя самого и своих возможностей. Что смогу? Потом понял, в принципе, почти все, и стало как-то тоскливо.

Много путешествовал. Смотрел разные места. Затем пришло время перемен. После того, как стало ясно, оставаться рядом с родителями больше не имею возможности, они начнут задавать вопросы, какого черта их чадо не желает взрослеть, я вообще покинул Лондон. Ясное дело, о каких-то особенностях мать с отцом знали, но не всё. Прям вообще не все. И когда тебе около восьмидесяти, а твой ребенок лет тридцать в одной поре, это все же не возможно игнорировать. Сказать правду, естественно, не мог. Подписки о неразглашении были взяты в первый же день общения с правительством.

Начальство совместило приятное с полезным и отправило меня в столицу Славянского союза под видом сотрудника дипломатической миссии. Я вообще все эти годы официально трудился в данной сфере. Легенда, прикрытие, назвать можно, как угодно. Оттуда, из Москвы, семья Ричарда Портоса получила уведомление о внезапной и очень скоропостижной смерти единственного сына. Несчастный случай. Да. И так бывает. Естественно, они поверили, тем более в Лондон доставили мой прах. Объяснив это тем, что после аварии, в которую я попал, показывать останки родственникам было бы слишком жестоко. Да и транспортировать погибшего отдельными частями, (автомобиль с дипломатическими номерами разнесло вхлам), как-то не комильфо. Я видел со стороны свои похороны. Это было… М-м-м-м… странно. Но как-то без волнений. Ожидал бо́льшего.

Мать только сильно плакала и трясла кулаком в сторону Лондона, призывая на головы учёных, чье изобретение не уберегло ее Риччи, все возможные кары. Почему-то на китайском. Потом вдруг она успокоилась и буквально через пару дней стала весела́. Даже как-то обидно. Я уже вернулся в Лондон под другим именем и приглядывал за ней со стороны. Частенько отирался у дома, транслируя прохожим вместо темноволосого парня, крепкого, плечистого блондина с голубыми глазами. Отец вообще перестал появляться на улице. Горе его сильно подкосило. А вот матушка…

Однажды я по привычке стоял напротив центральных ворот нашего особняка. Облокотился о дерево, расположенное на противоположной стороне и сквозь тугие струи бесконечного лондонского дождя наблюдал за окнами на втором этаже. Неожиданно на улицу выскочила мать. В каких-то непонятных резиновых ботах и шалью, накинутой на плечи. Она подбежала ко мне с такой скоростью, что я только рот открыл от изумления, чуть не выронив из него на дорогой костюм сигариллу.

– Ничего не говори. Я знаю, это ты. Ходишь сюда каждый день почти. Знаю. Сразу поняла, не могло это с тобой произойти. Ну, и ладно. Главное, живой. Значит, так надо. Приходи. Хорошо? Я больше не приближусь. Просто приходи и стой. Люблю тебя.

Не дожидаясь какой-то реакции с моей стороны, она развернулась и, скрывшись за оградой, направилась обратно в дом. Тем более вслед за ней с зонтом в руке выбежал дворецкий. Спустя ещё несколько лет, когда родителей не стало, я узнал, что все имущество семьи По́ртос – Диего было оставлено в наследство тому самому человеку, под чьей личиной я жил. Затрудняюсь ответить, что это такое. Возможно, мать видит то, что не доступно другим. Не знаю. Сложно судить. Я не мать.

Годы шли, от скуки хотелось выть. Пытался компенсировать женщинами. Тоже хватило ненадолго. Поначалу горело. Случалось моменты, когда у меня в жизни одновременно присутствовало две – три, а то и четыре особы, каждая из которых была уверена, будто она одна, единственная. Не то, чтоб я боялся сказать им правду. Нет, конечно. Вообще по хрену. Их нежные, трепетные сердца волновали меня в самую последнюю очередь. Просто было весело. Интрига опять же. Игра. Смогу ли параллельно для каждой слепить историю трогательной любви и при этом не спалиться. Еще не оставалось времени на различные ненужные мысли. Но потом приелось. Их лица, голоса, ощущения от близости, все начало сливаться в одну смазанную красками картину. Это, как если каждый день ходить в ресторан и пробовать различные кулинарные изыски различных стран. Вроде бы интересно. Вкус имеет разные оттенки. А потом, через некоторое время, начинаешь понимать, да ни хрена. Ингредиенты все равно одни и те же.