Прима

Внезапно, когда шум толпы затих, а в кулисах зазвучали первые ноты струнных оркестра, разминающихся на разогреве, в голове пронеслись газетные заголовки.

Опальная танцовщица Симёнева возвращается на сцену.

Выбросит ли Прима снова свою диву?

Клара Симёнева принесет свое запятнанное прошлое в некогда уважаемый театр, разрушая его наследие.

В животе забурлила тошнота, а уровень уверенности в себе резко упал. Когда я проснулась утром, я чувствовала себя готовой к победе. Я хотела доказать людям, которые верили в меня, что я этого достойна.

Неожиданный поцелуй, который я разделила с Алеком несколько недель назад, всплыл в моей памяти, хотя и не выходил за пределы моих мыслей. Мне так хотелось, чтобы все сложилось удачно для человека, который дал мне этот шанс. Я чувствовала себя польщенной тем, что мне предоставили такую возможность, и казалось, что я могу захватить весь мир. Что меня ничто не потревожит. Я могла отмахнуться от всего и сосредоточиться на безостановочных тренировках, которые я проводила, чтобы подготовиться к этому моменту. Но теперь вся эта уверенность исчезла.

Какого черта я здесь делаю? Почему я вообще решила, что это хорошая идея?

Мне хотелось, чтобы моя бабушка сидела где-нибудь в толпе, но я настояла на том, чтобы она осталась дома. Несмотря на ее заверения, что с ней все будет в порядке, я знала, что артрит был слишком болезненным. слишком болезненный, чтобы она могла долго сидеть на одном месте. Несмотря на то, что мне было бы в миллион раз легче, если бы она была рядом, я пообещала ей воспроизвести каждый шаг, как только вернусь домой. Этого должно было быть достаточно, но я не могла побороть в себе эгоизм и желание, чтобы она была рядом. А еще меня интересовало, где сейчас Алек.

Юрий и другие танцоры окружали меня, стояли рядом в тесном пространстве крыла, где проходил последний осмотр моего костюма, убирая маленькими ножницами шальные нитки, осмелившиеся появиться в этот особенный вечер, но я не видела Алека. После того поцелуя он держался на расстоянии. Его нельзя было назвать холодным, но он всегда казался занятым, уходил в свой кабинет и закрывал дверь, когда я была рядом. У меня было не так много времени между непрерывными репетициями, но я все еще надеялась, что он выйдет за кулисы на минутку, прежде чем погаснет свет в зале.

Он был мне нужен.

Мне нужна была эта позитивная энергия.

Мне нужен был человек, который говорил о Золотом Будде прямо сейчас.

Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоить свое состояние. но это мало помогло. Сердце по-прежнему бешено колотилось, ладони вспотели, и я вся дрожала.

Думай о танце, говорила я себе. Сосредоточься на том, как ты докажешь всем, что Алексей Волков не ошибся в тот день, когда появился в доме. Докажи всем сомневающимся, что в тебе еще живет балерина.

С тихим звоном колокольчиков и приглушенным светом зазвучала музыка, раздался тихий шепот открывающихся занавесов, и на сцену выскочили первые танцоры. Волшебство балета опустилось на меня, я вытеснила все негативные мысли и, сделав последний глубокий вдох, подняла руки и присоединилась к своей труппе… и услышала громкий гул голосов, раздавшийся только для меня.

Фууу.

Ты отстой.

Ты мошенница.

Так и есть.

Иди домой, обманщица!

Убирайся со сцены.

Зачем они пустили ее на сцену?

Я почти споткнулась, руки начали опускаться, когда Джордан, мой партнер, поймав мой взгляд, слегка нахмурился и почти неразличимым движением отвел плечи назад.

Не вздумай облажаться, — произнес он, не шевеля губами. Этого было достаточно, чтобы понять, что слова и обвинения прозвучали только в моей голове. Теперь я должна была позаботиться о том, чтобы они никогда больше не были произнесены.

Ненависть не будет длиться вечно, если я сама не позволю. Я доказала, что умею танцевать и со временем смогу расположить к себе людей. Я могу доказать, что теперь я другой человек. Я могу снова заслужить их уважение. Только сначала мне нужно было пережить эту бурю. Если я буду танцевать от души, если я буду выкладываться на полную, то, возможно, мне удастся снова завоевать их сердца.

Отключившись от музыки, я, напрягая мышцы, подпрыгнула в воздух, где меня уже ждал Джордан. Крепко обхватив мои икры, я выгнула спину дугой и вытянула руки, пока он не опустил меня на свое тело, и только пальцы моих ног коснулись пола. Я вращалась по кругу с такой скоростью, что зрители стали для меня не более чем размытым пятном. Сотни часов подготовки были просто находкой и позволили мне забыть обо всем, кроме красоты танца.

Арабеск…

Аллегро…

Баллоне…

Дегаже…

Фуэтте…

И все возможные формы джете…

Я делала их все. Я наклонялась и выгибалась. Я вращалась и прыгала. Я не пропустила ни одного такта, пока не опустилась в низкий реверанс, склонив голову, вытянув руки точно перед собой, идеально расставив пальцы, когда прозвучала последняя скорбная нота.

Я сделала это.

Что бы кто ни говорил, я танцевала каждый шаг не только всем сердцем, но и всей душой.

Наступила тишина, рев крови по венам эхом отдавался в моей голове, пока я не поняла, что это не звук моей крови.

Это был гром аплодисментов.

Аплодисментов.

Они действительно хлопали мне. Ни одного "фу" не было. Я чувствовала себя легче воздуха, счастливее, чем когда-либо за долгое время, и впервые за то время, что мне казалось вечностью, будущее выглядело немного более насыщенным красками. Я представляла свою любимую бабушку так, будто она сидит в первом ряду, и ее лицо светится от гордости. Представив ее улыбку, я поняла, что каждый час тренировок и каждый негативный отзыв о моем возвращении в балет стоил этого.

Когда занавес медленно закрылся, я, наконец, выпрямилась, и ноги, которые поддерживали меня на протяжении всех номеров, теперь дрожали, грозя подкоситься.

— Черт, такими темпами я никогда не стану ведущей, — насмешливо произнесла Белла, быстро обнимая меня.

— Не бери в голову, девочка, — ответил Джордан, широко улыбаясь. — Эта девушка — настоящая звезда, — сказал он, также быстро обняв меня, а остальные поспешили выстроиться в ряд, когда занавесы снова начали открываться.

Оглядывая всех присутствующих, я замечала улыбки и счастье, а не горечь, которую я испытывала раньше. Это вернуло меня в то время, когда я только пришла в мир профессионального балета. Тогда все было таким блестящим и новым. Я и представить себе не могла, что буду втянута в подноготную славы, в ее негативную сторону. Я думала, что я сильнее и лучше.

Конечно, мне доказали, что я сильно ошибалась.

Этого больше не повторится. Я не позволю ничему захватить меня так, как это сделали наркотики, алкоголь или такой человек, как Николай Козлов. Не в этот раз. Я была взрослой женщиной, а не затюканным ребенком, у которого нет никаких обязанностей. Я ухватилась за брошенный мне спасательный круг и не хотела его отпускать. Вместо того чтобы воспринимать свою жизнь как должное, я должна была ценить ее такой, какая она есть, дорожить каждым мгновением, и я собиралась извлечь из нее максимум пользы, чего бы это ни стоило.

Моя бабушка была права. Я никогда не должна была вести танцевальный класс в гараже. Я всегда должна была быть здесь, и я была так невероятно рада, что Алек заставил меня использовать этот шанс.

Я снова низко поклонилась в реверансе, который не смогла бы сделать даже королева, и встала, когда почувствовала руку на своей руке, помогая мне. Алексей стоял рядом со мной, в его руках был огромный букет красных роз. Наклонившись, он поцеловал меня, и, хотя это было простое прикосновение губ к моей щеке, оно подействовало на меня так же сильно, как и первое.

— Ты была невероятна, — мягко сказал он.

— Только благодаря тебе, — сказала я, вкладывая в каждое слово смысл.

— У тебя получилось, — сказал Юрий, с ухмылкой глядя на меня, присоединившегося к нам, внезапно став моим другом. — Ты действительно, блядь, сделала это.