Страница 4 из 48
— Ах, ты стерва! — взлетает с места курочка, а я теперь смеюсь в голос.
— Тань, ну зачем ты так? — шепчет мне на ухо Аня.
— Как? — театрально удивляюсь я. — Я её не трогала! А она, видимо, забыла, что ко мне лучше не лезть.
Подруга смеётся и снова крепко обнимает меня.
— Моя Таня! Как же я скучала!
— Я тоже, моя звёздочка, — улыбаюсь и зажмуриваюсь. Понимание, что подруга детства не держит на меня обиду, и мы можем общаться, как раньше, сдувает ещё одну пылинку с моей души.
— Ты надолго в Россию? — уже громче спрашивает она, когда отстраняется.
— Насовсем! — отвечаю, широко улыбнувшись. Краем глаза замечаю, как напрягся Гриша. Да, милый, теперь тебе часто придётся лицезреть меня. Ну, по крайней мере, при встрече друзей.
— Как насовсем?! Вы все вместе переезжаете!? — удивляется Аня слишком громко.
— А я теперь свободная женщина! Месяц назад мы развелись! — машу пальчиком, на котором ещё недавно красовалось кольцо.
— Ох! — шокировано прикрывает подруга рот ладонью. — А как же Мия?
— Она пока с папой…
— Что, оставила свою дочь с мужем, пока сама нового спонсора себе будешь искать? Ах, как девочке не повезло с мамой! — тут же влезает Алина, ехидно улыбнувшись.
Сука! Этой темы она точно не имеет права касаться!
— Ещё хоть одно слово, касающееся моей дочери, и можешь попрощаться со своим ботоксным подобием лица, — цежу сквозь зубы я.
Эта стерва знает, какая я в ярости, поэтому опускает глаза и больше ничего не говорит. И даже Гриша больше не вступается за свою ненаглядную. Только продолжает исподлобья убивать меня взглядом. А мне-то что? Я и не смотрю на него.
— Тань, ты насчёт этого хотела поговорить? — тихо спрашивает меня Аня. Она, видимо, сразу поняла, в чём дело.
— Да, Ань. Нам нужно поговорить наедине, — так же тихо отвечаю ей, на что подруга понимающе кивает.
— Ты сегодня оставайся у нас, свободные комнаты есть. Не езди уже в гостиницу. Проводим гостей, уложим малышей спать и сядем спокойно всё обсудим, хорошо?
Немного подумав, я киваю. Лучше уж тут, чем в пустой гостинице. Мне и вправду не помешает выговориться. И как можно скорей узнать, сможет ли помочь подруга.
— Я отойду. Где у вас тут туалет? — спрашиваю, вытерев руки салфеткой. Эта стерва с сечёнными концами ковырнула больное. Надо охладиться.
— Зайдешь в дом, пройдёшь до кухни, а там налево, увидишь дверь, — объясняет мне подруга.
Я киваю и встаю.
— Хорошо, я сейчас.
Выхожу из-за стола и направляюсь в указанное место.
Нашла!
А дом они отстроили немаленький. Тут и заблудиться можно. Захожу. Включаю холодную воду, смачиваю руки и тихонько похлопываю себя по щекам.
Эта крашенная курица вывела меня. Ещё и Гриша всё время не сводил с меня тяжёлого взгляда. Забыл ли он обо мне? Вспоминал ли? Сейчас я, конечно, понимаю, что тогда совершила ошибку, уехав. Но нужна ли ему эта информация? Тогда он возненавидел меня. Неужели всё ещё ненавидит?
— Уф… — пару раз глубоко вдыхаю и открываю дверь.
Только меня тут же ловят сильные руки и заталкивают обратно. Он обхватывает мою шею ладонью и жёстко припечатывает меня к двери.
— Зачем ты вернулась?!
Глава 4
— Зачем ты вернулась?! — рычит мне в лицо, возвышаясь надо мной свирепой глыбой.
Помню даже на каблуках раньше я была ему по плечи, но сейчас создавалась иллюзия, будто он за эти годы стал ещё выше. Мощнее. Идеальное твёрдое тело, неизменная щетина, серо-зелёные глаза. Он стал старше. И ещё сексуальней! Чёрт! И вот это тело прижимается ко моему сейчас тесно, сжимая мне шею. Ненавидит меня.
— Не трогай меня! Отпусти! — шиплю в ответ, впиваясь при этом ногтями в его руку.
— Какого. Хрена. Ты. Приехала?! — гневно чеканит каждое слово и ещё больше сдавливает кожу пальцами.
Воздуха начинает не хватать.
С размаху влепляю ему пощёчину.
— Ceffo!*
Котов тут же хватает меня за руки и пригвождает их над моей головой. Пытаюсь вырваться, извиваюсь, пихаю его коленом — тщетно! У этого ублюдка ни один мускул на лице не дрогнул от моих яростных попыток. Только дышит так же тяжело, как и я.
— Не твоё дело, зачем я приехала! Тебя это не касается! — вновь гневно шиплю, но тут замечаю, каким взглядом он пожирает моё лицо. Зрачки расширены, блеск сумасшедшего в глазах. Останавливается на моих губах. — И вообще, — растягиваю рот в ядовитой улыбке. — Ты разве забыл, что сказал мне в нашу последнюю встречу? — я очень хорошо запомнила каждое его слово. А он, видимо, забыл. — Что больше никогда не прикоснёшься ко мне!..
— Грёбанная сука! — выплёвывает с ненавистью практически мне в губы, после чего, резко отпустив руки и отодвинув меня, вылетает за дверь.
— Твою… бабушку, Котов! — пытаюсь отдышаться. И больше не от того, что он сжимал мне шею, а от близости с ним.
В шоке от произошедшего потираю шею, а потом и руки. Козлина! Осматриваю шею в зеркале. Уф, ладно хоть не видно ничего. Знает, как схватить, чтобы не оставить следов, но при этом сделать больно. Ублюдок!
Выхожу из туалета и направляюсь обратно на веранду. Тут же слышу и вижу, что Гриша и Алина прощаются со всеми. Уезжают? Правильно! Проваливайте!
Когда парочка в сопровождении Карима двигается в сторону выхода, ко мне подходит Аня.
— Тань, с тобой всё в порядке? — обеспокоено спрашивает подруга.
— Да, все нормально, — киваю я и невозмутимо поправляю волосы. — А что?
— Когда ты ушла, Гриша тоже заходил в дом. А когда вернулся, был злым и сказал Алине быстро собираться домой. Он с тобой был? Что произошло?
Как же не хочется рассказывать об «инциденте» Ане…
— Нет, я его не видела. Вышла из туалета и сразу сюда, — и лгу в итоге, стараясь изобразить удивление.
— А… Ну ладно тогда, — кивает подруга и, уже улыбнувшись, берёт меня под локоть. — Пойдём. Ты ещё не пробовала баранину. Карим её отменно готовит…
***
Вскоре уезжают и остальные. Аня провожает меня до гостевой спальни. Снабжает полотенцем, одеждой для сна и отправляет в душ, а сама уходит укладывать своих мальчишек.
Их сыновья такие милашки! Черноволосые и кареглазые. Чувствую, когда вырастут разобьют не одно девичье сердечко. Старшему сыну— Аязу четыре с половиной года, младшим близнецам — Данису и Ильясу не так давно исполнилось по одному году. И как она справляется с тремя?!
Вспоминаю своё тяжёлое время с Мией. Я была одна. Дима постоянно был на работе. Бабушек и дедушек рядом не было. Это только недавно Разумовский перевёз своих родителей в Рим. А нянек я никогда не признавала. Не могла доверить дочь чужому человеку. Хотя сейчас, я уверена, Мия находится под присмотром именно няни, из-за чего сердце ноет ещё больше.
Мне было тяжело с ней одной! А тут трое!
Захожу под душ, включаю воду погорячее и блаженно выдыхаю. Хочется распариться. На улице к вечеру похолодало, а я замёрзла в своем платьице.
Вспоминаю тёмный взгляд и тело пожирают мурашки. На веранде Гриша смотрел на меня с разъедающей ненавистью. Со сжигающей неприязнью.
Но, когда он стоял ко мне так близко в уборной, и я могла заглянуть ему в глаза, то уловила на глубине такой знакомый отблеск похоти. Когда-то он сводил меня с ума. Его неуёмная фантазия и неутомимый потенциал. Мы занимались с ним сексом по нескольку раз подряд. Практически без перерывов. И нам всегда было мало. И каждый раз было крышесносно. Неповторимо.
Вот и ворвались так долго отгоняемые воспоминания в мою больную голову. Отчего между ног уже вовсю полыхает.
«Нет, станет только хуже…» — пытаюсь я остановить себя.
Но рука, не подчиняясь воплям мозга, сама опускается вниз. Соскальзывает с живота и ныряет между ног к пульсирующему клитору, изнывающим губам.
И вот я уже тяжело дыша, опираюсь спиной о стену и немного раздвигаю ноги. Прикрываю глаза и сначала вожу пальцами медленно, возрождая образ перед глазами. Даётся это легко, он никогда далеко не уходил, всегда где-то рядом, будто только и ждал момента. Он. Такой сильный, жёсткий и временами нежный.