Страница 26 из 53
— А у нас дом большой за городом. Несколько спален запасных. Вы бы видели, сколько у нас иногда летом народу бывало, человек по тридцать за раз!
— Ух ты, как у нас! — восхитился Назим. — Большая родня, большой стол, шашлыки…
— Ну, ты губу раскатал! — осадил его Батон.
— Шашлыки не обещаю — неизвестно ещё, какая погода будет. А вот пирожки наша баба Рая стряпает — пальчики откусишь.
— Я подписываюсь! — хлопнул по гладильной доске Маяк. — Лишь бы Гробовченко разрешил.
Разговаривать с капитаном Гробовченко послали Лёву — как самого из всех нас интеллигента. Дневальный ненавязчиво курсировал под дверью офицерской, подавая заинтересованным лицам невербальные сигналы о течении переговоров. По знакам выходило, что Лёва — сама убедительность, а капитан как будто бы выражает сомнения.
Наконец Лёва явился в кубрик и порадовал всех, что дальнобоев отпустят.
— При условии, что не будет залётов! — страшным шёпотом перекрыл он бурное ликование Зимы, Маяка и Батона. — И если родственник подпишет, что берёт на себя ответственность за всех!
— Подпишет, — успокоил я.
— Да вы, главное, не обкосячьтесь, остолопы…
Зря он это сказал. Даже, можно сказать, сглазил.
ДУРИ У НАС ХОТЬ ОТБАВЛЯЙ
6 октября, вторник
ИВВАИУ
Вовка
Дверь в казарму оказалась весьма хлипкой.
Нет. Историю, тем более что она обросла аж двумя продолжениями, стоит рассказать подробнее.
Итак, вторник. Рота выбегает на утреннюю пробежку. И-и-и…
То ли от избытка чувств, то ли от избытка дурости (второе, пожалуй, вернее), кто-то из середины этой толпы проорал:
— Кто последний, тот сифа*!!!
*Если вы не знаете, что такое «сифа», таки я вам сейчас обстоятельно поясню. Это такая предельно тупая игра. Обычно кто-то очень инициативный хватал тряпку с доски (да-да, которая вся буквально пропитана стёртым с доски мелом) и кидал в толпу с криком: «Сифа!» Понятно, что то, что происходила эта «сифа» от «сифилиса» — никто из подростков точно не знал, но все железобетонно были уверены, что это какой-то лютый зашквар, поэтому тряпку со страшной силой откидывали от себя. В условиях чрезвычайной скученности — полнейший экшен, треш и угар.
Ну, а были варианты и попроще — примерно как здесь, по принципу «кто последний, тот дурак!»
Всё случилось феерически. Сифой быть не хотел никто, и целая рота молодых лосей рванула на выход, и впереди всех — наш доблестное второе отделение-е!!!
А дверь, между прочим, открывалась внутрь. Во-о-от…
Маяк, несущийся первым, дёрнул дверь, но до конца открыть не успел. В него врезался бегущий следом Степашка (Славка Степанишин), в него — Батон, Лёва, Нафаня с Третьяком и так далее. Где-то в середине был я. Короче, наша сплочённая толпа, подтверждая тезис «сила есть — ума не надо!», тупо выбила собой дверь. Левая створка повисла на нижней петле. Если бы мы остановились, возможно, её просто поставили бы на место, закрутив пару саморезов. Но! Первое, третье и четвёртое отделения тоже не хотели быть сифами! Наш спрессованный ударный кулак вынесло в коридор на волнах чужого энтузиазма.
Короче, они оторвали и нижнюю петлю и, в результате, пробежали по упавшей створкой двери всей ротой.
За этим феерическим выбегом смотрел охреневший дневальный. Рядом пытался подобрать с пола челюсть дежурный.
— Вот это мы попали-и, — это всё что удалось выдавить из себя дежурному.
Когда капитан пришёл в располагу, дневальный и дежурный пытались поставить левую створку на место, но ставилась она как-то не очень. После забега её перекосило, и это не считая черных следов от сапог. Короче, дверь в располагу оказалась очень хлипкой.
По итогу, влетело всё второе отделение. Капитан волевым решением назначил виноватых, и мы должны были «Родить мне новую дверь к обеду! Ясно? Иначе никаких, никому увольнительных!!!»
Ясно было всем. В процессе обсуждения, основное полотно двери было решено сделать из фанеры, благо Довгов видел «ничью» фанеру в теплицах. Его и Маяка снарядили на добычу, а остальные разбрелись шкирять инструменты, саморезы и прочее. И когда Маяк с Валерой галопом принеслись с листом фанеры на плечах, мы их уже ждали.
ЭТИ КРОВОЖАДНЫЕ РУССКИЕ
Шестнадцать смелых против перекошенной двери. Ха! За нас были безграничный энтузиазм большинства и куча инструментов (не ахти каких, но вполне материальных, это уже плюс!), а против — отсутствие плотницкого опыта большинства же. Но деятельность изображать должны были все, и поэтому парни топтались вокруг, расхватав не очень нужные сейчас гаечные ключи и гвоздодёры, а колупались над дверью в основном мы с Батоном (который оказался нормальным парнем, кстати), время от времени подавая команды, если требовалось силовое участие. Как вы понимаете, даже в этом случае шестнадцать рослых подростков — излишняя сила, и кое-кого потихоньку вытеснили на периферию.
Вот, к примеру, Назим. Он был вовсе даже и не против слегка откосить, присел на корточки у стенки, вяло поигрывая плоскогубцами, смотрел, смотрел на нас и вдруг говорит:
— А всё-таки русские — кровожадная нация, да?
Мы аж про дверь забыли. Обернулись к нему все, даже условно-русский Батон.
— Это почему же? — первым отмер я.
— Ну вот, я совсем недавно узнал, что у вас есть такая колбаса — кровяная.
Лёха шумно сглотнул.
— Ну, есть. Очень, очень вкусная, особенно если домашняя.
Парни загалдели.
— Да, если из дома…
— А у нас ещё…
— Не, вы погодите, заткнулись все! — вдруг рявкнул Батон, и обманчиво мягко продолжил, — ты поясни нам, убогим, почему это русские кровожадные? — Причём молоток в его руке так многообещающе покачивался, что всем вокруг стало понятно, что буряты по-любому кровожаднее…
— Так из крови же колбасу делают, — безмятежно разъяснил свой тезис Назим.
— И-и-и? Ты задолбал уже! Что, каждое слово из тебя пассатижами тянуть? Кстати… — Батон забрал у Назима плоскогубцы.
— А у нас, после забоя, кровь обязательно на землю сливают, — чопорно поджал губы гордый горец. — Есть кровь — харам!
— Зима, вот ты реально, именно сейчас, решил прочитать нам лекцию о вкусной и здоровой пище? — слегка наехал я. — Ты в курсе, что кое-где тараканов жрут, — парни поморщились, — и ничего! Я вот, в целях проверки себя любимого — смогу в лесу без оружия выжить или нет, съел мышь. Такую полевку. Мышь. Правда, там мяса с гулькин хрен… — Видя, что парней окончательно перекосило, я оправдался: — Не, ну это лесная мышь, вы чего? Она чистая, это же не домовая, которая всякую хрень жрёт.
— Мелкий, слышь, э, я бы всё равно таким не хвастался! — Назим осуждающе помотал головой.
— А я и не хвастаюсь. Просто, сообщаю для полного понимания событий.
— Вот ты нудятина…
— Так! Возвращаясь к твоей предьяве, Зима. Кровяная колбаса, чтоб ты знал — это ОЧЕНЬ вкусно. Понял?
— Понял, но кровь — харам.
— Да что ты заладил? — рассердился Лёха. — харам-харам! Колбасы всё равно нет. Дверь давай держи!
А я себе пометочку в мозгу записал.
ЕСЛИ РОДИНА ТРЕБУЕТ. К ВОПРОСУ ОБ АВИАМОДЕЛИРОВАНИИ
В среду мы ещё занимались по старому утверждённому плану, а вот в четверг, во время самоподготовки, в класс заглянул дежурный:
— Петров! На авиамодельный кружок вызывают!
— Чё, прям щас? Сегодня ж не наш день.
— Иди, полковник Дёмин звонил, ждёт.
Ну, раз ждёт…
Полковник сидел в пустом кабинете, нахохлившийся, как снегирь в январе.
— Здравия желаю, тащ полковник!
— А, Петров! Проходи, садись.
Сел. Полковник явно не знал, как начать. Он же меня в понедельник так послал культурно, а тут вон оно чё.
— Так, Петров. Пришёл приказ о выделении из состава учащихся экспериментальной группы по разработке вспомогательных полевых летательных аппаратов нового типа. Группу решено выделить вашу. К тому же, ты там какие-то идеи выдвигал.