Сросшиеся с ним

— Зак, чт… что мне делать? Скажи мне, что делать, — плачу я, желая как-то помочь, но не зная, как именно.

— Где, бл*дь, скорая помощь? Кто-нибудь, вызовите сюда эту гребаную скорую, немедленно! — кричит Зак.

— Они в двух минутах езды. Дави на рану, — говорит Джеймс позади меня.

Я наклоняюсь к лицу Брэя и шепчу ему на ухо:

— Не смей, бл*дь, бросать меня, Брэйдон Уильямсон, не тогда, когда я только что нашла тебя, — я вся в слезах.

Холли подходит и садится рядом со мной; она хватает меня за руку и крепко держит. Другой рукой я хватаю Брэя. Почему он кажется таким безжизненным? Холодным? Где, черт возьми, скорая помощь? Через минуту меня отпихивают от него сотрудники скорой помощи. Я отказываюсь отпускать руку Брэя; он нуждается во мне. Я должна помочь ему. В итоге Зак поднимает меня с пола и оттаскивает в сторону.

— Райли, мы должны позволить им помочь ему. Они должны оказать ему помощь, — говорит он мне.

Я смотрю, как медики работают над второй половиной моей души. Я смотрю, как они кладут его безжизненное тело на каталку и везут его к машине скорой помощи на улице, продолжая что-то с ним делать. Я смотрю, совершенно беспомощная, и ничего не могу сделать для спасения человека, которого я люблю.

— Пойдем, — говорит Зак, вытаскивая меня за руку из клуба. Он сажает меня в машину, а сам бежит к водительскому сиденью и летит догонять только что уехавшую скорую. Всю дорогу Зак умудряется держаться прямо за машиной скорой помощи, не останавливаясь на красный свет, с визгом проносясь по перекресткам улиц и уворачиваясь от оживленного сиднейского движения.

— Я не могу его потерять. Я не могу его потерять. Я только что нашла его, — повторяю я снова и снова.

— Мы не потеряем его, Райли. Это не вариант, мать твою, — кричит на меня Зак. Его руки сжимают руль.

Как только он останавливается у дверей отделения неотложной помощи, я выпрыгиваю из машины. Поездка позволила мне немного отойти от шока. Я пробегаю через приемный покой и останавливаюсь у стойки. Через плексиглас я вижу, как парамедики завозят Брэя.

Врачи и медсестры мечутся во все стороны, выкрикивая слова, которых я не понимаю. Потом я замечаю Алиссу: она стоит и смотрит на Брэя. Ее голова поднимается при словах врача, и я слышу, как она кричит на них:

— Это мой гребаный брат! Сделайте все, что в ваших силах. Сейчас же!

Другая медсестра хватает ее за руку и оттаскивает от каталки, пока ее везут в другую комнату. Все это время Зак стоит рядом со мной и наблюдает за той же сценой.

— Убери свои гребаные руки от моей жены, пока я их не отрубил, — рычит он через плексигласовое окно. Это заставляет Алиссу повернуться и заметить нас. Она выбегает за дверь и бросается прямо в объятия Зака, позволив себе лишь мгновение утешения, прежде чем отступить и посмотреть между нами. Мы оба в крови, в крови Брэя.

— Что случилось? — тихо спрашивает она.

Я даже не знаю, что ей ответить. Я пытаюсь заговорить; мой рот открывается, но слова не выходят. Я не могу подобрать слова. Паника подкрадывается ко мне. Я чувствую, как кожа становится горячей, а дыхание становится все более затрудненным, когда я с трудом втягиваю воздух в легкие. Мои руки сжимают горло, и я сгибаюсь в талии, пытаясь отдышаться, пытаясь просто досчитать до десяти.

Зак берет мое лицо в свои руки. Он наклоняется до моего уровня.

— Райли, дыши, черт возьми. Я не собираюсь рассказывать своему брату, что его девушка задохнулась, когда он вернется из этой операционной, — я ищу в его глазах подтверждение, что он лжет, что Брэй на самом деле не выживет. Я не вижу ее, эту ложь; ее там нет. Он верит, что Брэй справится.

— Райли, мне нужно, чтобы ты больше верила в него. Не смей, бл*дь, отказываться от него, — говорит он мне.

Я киваю в знак согласия, но уже чувствую, как он ускользает. Я ощущаю утрату, подобную которой не было никогда, словно часть меня умерла, сгорела и теперь развеивается пеплом по ветру. Часть меня, которую я никогда не смогу вернуть.

— Я собираюсь вернуться и посмотреть, смогу ли я что-нибудь узнать, — говорит Алисса.

— Подожди, почему ты вообще здесь, солнышко? Ты же сказала мне, что ушла с этой работы несколько недель назад, — спрашивает Зак.

— Я пыталась позвонить тебе, чтобы сказать, что выйду на работу. Мне позвонили, у них не хватало персонала, и они были в отчаянии. Это всего лишь на день, — она наклоняется и целует его.

— Мне все равно, сколько денег мне придется выкинуть на эту гребаную больницу, сделай так, чтобы у него были лучшие врачи в этой операционной, — говорит ей Зак. Алисса кивает и уходит через дверь, оставляя нас с Заком стоять в приемном покое — и мы оба не знаем, что делать дальше.

Четыре часа спустя я сижу на ужасном пластиковом стуле, прижавшись к Холли. Элла цепляется за Дина, как за спасательный круг, по ее лицу текут беззвучные слезы. Алисса и Сара сидят напротив нас с Холли, обе молчат.

Зак не перестает вышагивать по комнате; вправо-влево, он продолжает двигаться. Несколько раз Алисса пыталась заставить его сесть, но он не может. Он перестает вышагивать только тогда, когда она бросается к нему в объятия, и он прижимается к ней, шепча ей что-то на ухо.

Ненавижу это ожидание. Почему до сих пор никто не появился? Почему так долго, черт возьми? С каждой минутой моя надежда тает. Очень скоро у меня совсем ее не останется. Я останусь ни с чем, мне придется снова собирать осколки разбитого сердца. Только на этот раз оно не просто разбито, а разлетелось на миллион частичек.

Выходит врач и говорит:

— Семья Брэйдона Уильямсона.

— Это я, — говорим мы с Заком одновременно. Я вскакиваю со стула и бросаюсь к врачу. Элла подходит и тихонько встает рядом с Заком.

Он смотрит между нами.

— А вы его… — он оставляет вопрос открытым.

Я смотрю на Зака в поисках ответа. Если я скажу, что я его девушка, они меня не пропустят. Я знаю, как это работает.

— Я его брат, а это его сестра, — он показывает на Эллу. Затем он смотрит на меня. — Это его жена Райли, — ложь Зака вылетает из его рта без всяких усилий.

Впервые в жизни мне хочется, чтобы это не было ложью. Хотела бы я быть женой Брэя. Почему я не вышла за него замуж несколько недель назад, когда он хотел улететь в Вегас? В следующий раз, когда он спросит, можем ли мы полететь в Вегас, я сразу же соглашусь. Пожалуйста, Боже, пусть будет следующий раз.

— Итак, Брэйдон получил огнестрельное ранение в живот. Пуля пробила тонкий кишечник. Нам пришлось удалить часть кишечника. Кроме того, у него была опасная кровопотеря. На данный момент его состояние стабильно, и он находится в отделении интенсивной терапии. Пока что он в искусственной коме, вызванной медицинским вмешательством. Я могу отвести вас двоих к нему на несколько минут, но для более длительных посещений вам придется подождать, пока мы не переведем его в отдельную палату.

Все, что я услышала, это то, что состояние его стабильно. Он в порядке… с ним все будет хорошо. Я еще не потеряла его. Моя надежда хочет восстать из пепла, но сначала мне нужно увидеть его.

Зак хватает меня за руку и крепко прижимает к себе.

— Спасибо, — говорит он доктору. Мы идем по длинным коридорам, пока наконец не доходим до палаты с надписью «Интенсивная терапия» на дверях. Зак крепче сжимает мою руку. — С ним все будет хорошо, — шепчет он. Я не уверена, кого из нас он пытается успокоить.

Когда мы заходим в палату, доктор останавливается у огороженной занавеской секции. Там медсестра что-то делает с кнопками на аппаратах, которые настойчиво пищат. Я прислушиваюсь к звуковым сигналам, успокаиваясь тем, что через аппарат слышно биение его сердца. Отпустив руку Зака, я медленно пробираюсь к Брэю. Он выглядит спокойным, даже со всеми трубками и шнурами, прикрепленными к нему повсюду, он выглядит спокойным.