Страница 33 из 67
Завернула за угол и остановилась как вкопанная. Все благие намерения испарились.
На смену им пришли похотливые мысли о полуголом мужчине.
Декс, весь в татуировках, стоял ко мне спиной, с полотенцем, перекинутым через плечо, наклонившись, чтобы проверить что-то в духовке. У меня не было сомнений, что слюни уже стекают к ногам. Вид его мускулистого татуированного тела, да еще и в серых трениках, низко сидящих на бедрах, уже был смертельным сочетанием. И он занимается чем-то таким домашним, типа приготовлением пищи…
Слюни были не единственным скоплением жидкости.
— Может, еще ремонт затеешь? — слова вырвались прежде, чем я успела их обдумать. Мужчина даже не вздрогнул. Вместо этого он оглянулся через плечо и прокричал следующую строчку песни, запрокидывая голову назад, отчего волосы разлетелись во все стороны.
— Наконец-то ты проснулась. Так трудно не слушать эту песню на полную катушку, — он нажал на кнопку своего телефона, и комната наполнилась музыкой. — Знакомлю тебя с одной из лучших групп, «The Story», — кричал он, барабаня в воздухе как чертов профи. Я не могла не улыбнуться тому, как страстно он выкрикивал каждое слово.
Он умеет играть на барабанах?
Какого хрена я вообще хотела что-то о нем знать? Сначала вкус напитка. Теперь появился вопрос, он подражает барабанщику или это тщательно отработанный навык.
Я забыла, как дышать, когда он повернулся ко мне лицом. Слава богу, он так увлечен своим концертом, что не заметил, как я окинула его взглядом с головы до ног.
Я ничем не лучше похотливых мужиков.
Спереди у него было так же много тату, а пирсинг в сосках заставил меня поерзать, прислонившись к барной стойке. Нужно как можно скорее сменить нижнее белье. Декс откинул назад влажные волосы своей массивной рукой, и улыбка, которую он послал в мою сторону, чуть не вызвала остановку сердца.
Музыка понизилась до уровня, который позволял нам не кричать друг на друга. Мне немного хотелось, чтобы он продолжал. Я просто наслаждалась счастьем, которое он излучал, когда подпрыгивал, будто на настоящем концерте.
— Прости. Музыка помогает мне пережить все дерьмо. Без нее я бы, наверное, лежал где-нибудь в могиле, — сказал он со смехом, но я распознала боль в его словах.
— Только если на одну ночь21, — слова вырвались прежде, чем я смогла их остановить, и мгновенно кровь застучала у меня в ушах.
Его брови нахмурились.
— Чего? — спросил он в замешательстве.
Я прошла на кухню, запрыгнула на столешницу из искусственного гранита и уставилась на свои кутикулы, как будто они были должны мне денег или что-то в этом роде.
— Это песня, которую я включаю на полную мощность, сидя на полу в душе и гадая, можно ли утонуть под струями воды, — сказала я и замолчала, не понимая, зачем это сделала.
Это первая личная вещь, которой я поделилась с кем-либо за многие годы.
Последний раз, когда я пыталась открыться Андрею, и все закончилось ужасно. Кто, черт возьми, знал, почему я делаю это снова. Но казалось, что, начав, я уже не остановлюсь.
— А потом заиграла бы «Shake It Out», напомнив, что, возможно, тонуть не обязательно, — прошептала я.
Тепло разлилось по телу, когда он подошел ближе, приподнимая пальцем мой подбородок, пока я не встретилась взглядом с его глазами. Сегодня они были скорее карими, чем зелеными.
— Еще и в кромешной тьме? — спросил он.
От его вопроса у меня перехватило дыхание. По правде говоря, это было скорее утверждение, но откуда он узнал? Слова не шли у меня с языка, и все, что я смогла ему ответить, — это легкий кивок головой.
— Алекса, включи «What the Water Gave Me», Florence and the Machine, — сказал он, не прерывая контакта ни взглядом, ни телом. Мелодичные звуки наполнили кухню, и мои глаза закрылись.
Я почувствовала себя проводом под напряжением.
Слишком чувствительная ко всему, что меня окружало.
— Можешь потанцевать, если хочешь, — его горячее дыхание коснулось моего лица. Как валун в бушующей реке, его присутствие поддерживало меня, все эмоции, которые я держала взаперти, вырвались на свободу.
Ноги понесли в гостиную, будто мной управлял кто-то другой — что-то другое. Навязчиво красивые слова текли сквозь меня, тело рисовало картину моего горя, моего безумия, моей радости, моих мечтаний.
Проявление моей души.
Я танцевала босиком в квартире, которая мне не принадлежала, с мужчиной, который не знал моего настоящего имени, но видел меня лучше, чем кто-либо.
Я не знала, где он сейчас, но чувствовала тепло его внимания на себе, когда двигалась. Единственное, что могло бы улучшить ситуацию, это если бы у меня были пуанты и брус.
Время тянулось вечно, и в то же время казалось, что оно пролетело в мгновение ока. Когда я, наконец, перестала двигаться, моя грудь вздымалась, с меня лил пот, а мышцы ныли восхитительным образом, который был знакомым, но забытым.
— Это было самое прекрасное, что я когда-либо видел, — глубокий голос Декса поразил меня, и легкая усмешка заиграла на его губах, когда я посмотрела на него через плечо. — Ты забыла, что я здесь, — сказал он довольным тоном, возможно потому, что я чувствовала себя комфортно, раз начала танцевать.
— Я думала, алкоголь рушит барьеры, а не похмелье, — пробормотала я, обхватив себя руками в попытке не чувствовать себя такой беззащитной. Мне нужно восстановить стены. Этим танцем я поделилась чем-то сокровенным.
Райан и девочки предположили, что я хорошо танцую благодаря своему таланту. Никто из них не был свидетелем того, что я сейчас сделала для Декса, и не знал, что у меня классическая подготовка. Конечно, Катя назвала бы то, что я исполнила, извращением балета.
Эта мысль заставила меня рассмеяться, борясь с горем женщины, которой я так и не смогла стать.
Во второй раз за утро появились слезы — сейчас я была недостаточно быстра, чтобы их скрыть. В два шага Декс сократил расстояние между нами, заключив меня в свои объятия.
Когда он заговорил, я ощутила вибрацию в его теле.
— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, верно? — он отодвинул меня, чтобы наши глаза встретились, но при этом держал близко.
То, как он изучал мое лицо, нервировало, как будто он пытался заглянуть за камуфляж, которым я окружила свое прошлое.
— Мы оба знаем, что я умею хранить секреты. Я не рассказывал никому из своих братьев, что Ганнер работает в ФБР. А эти ребята — моя семья.
У меня все еще было много вопросов, связанных со всей этой ситуацией, но я знала — если начну спрашивать, то и самой придется отвечать. Поэтому сделала то, что и всегда.
Пошла на попятную.
— Да, знаю. Я просто эмоциональна, потому что устала, и гормоны скачут в последнее время, — сказала я, вырываясь из его объятий. В них было слишком уютно и безопасно.
Слишком заманчиво по-настоящему открыться ему.
Что-то похожее на раздражение или подозрение промелькнуло на его лице, но быстро исчезло за глупой ухмылкой.
— Ну ладно, соседка, иди ешь, — сказал он, возвращаясь на кухню и накладывая на тарелку столько яиц и бекона, что хватило бы накормить армию.
Он подвинул гору еды в мою сторону, и еще один раздражающий приступ затрепетал в животе — скорее, в яичниках. Я списала эту реакцию на какой-то биологический феномен, который испытывают люди, когда о них заботятся.
Вот и все. Единственная причина, по которой я так реагировала, была связана с биологией.
Не потому, что мне нравился Декс.
Я застонала с набитым ртом, отвлекшись. Мы с Райан были никудышными поварихами и редко ели что-нибудь домашнее. Может, я смогу потом напроситься к Дексу в гости, когда мы разъедемся.
— Женщина, — раздраженный тон Декса вывел меня из задумчивости. — Чрезвычайно трудно думать о тебе по-дружески, когда ты стонешь с набитым ртом.
Его неподдельное раздражение заставило меня прикрыть смех рукой.
— Новое правило соседей по комнате: никаких сексуальных звуков, — сказал он, доставая блокнот и ручку и записывая заглавными буквами, прежде чем приклеить магнитом к холодильнику.