Лидерборд

– Отец не был автогонщиком.

– Да по барабану. Все определяет старт. Ты сам про это говорил.

– Я про гонки же говорил.

– А я нет. Я это к чему? Ща, мысль соберу… Во! – Павел отодвинул кресло и раскрыл столик. – Искать мечту прикольно, когда у тебя есть земля под ногами. Ну типа, ТЫ вкладываешь себя в гонки, стремишься, мечтаешь… потому что тебя не колышит аренда квартиры, покупка шмоток, оплата счетов, и прочее говно… Вот и остается у тебя свободное время, чтоб смысл искать.

– Сколько тебе платят?

– Двадцатку.

Старцев скрестил на груди руки, не желая продолжать разговор.

– Эй! Ты че замолчал-то? – Павлик толкнул гонщика в плечо. – А где же адекватное человеческое: «Ты не прав, Павел, смысл – это не опора под ногами, и не деньги!» Или: «Не отчаивайся, скоро все выправится! Будет тебе опора!»

– Тебе че, сочувствие нужно?

Механик почесал лоб. – Да так-то нет. Я это так все, болтавни ради. Меня не колышит твой статус, и соревноваться с тобой я не намерен. Хочу спокойно работать и получать двадцаточку. А через годик зарплатку повысят, и все будет ГУД.

– Мне платят сто семьдесят, – сухо констатировал Старцев.

– Я подам жалобу. Я буду жаловаться! – Паша тут же переключил свой голос на более громкий и возмущенный. Старцев уже начал различать моменты, когда Павлик серьезен, а когда нет. Сейчас он был не серьезен. Отстегнулся, встал, начал горланить. – Это ущемление прав трудящихся!

– Ваш завтрак.

– Да, спасибо! – механик положил тарелку на столик и продолжил. – Это же в…

– Восемь…

– … ДЕВЯТЬ раз больше! А ты всего лишь водитель!

– Пилот гоночной команды.

– Ты просто руль крутишь и на педальки жмешь!

– Ты не заденешь меня этими словами, панк, – Старцев отвернулся к иллюминатору.

Паша возмущенно достал телефон и набрал нужный номер. – Ало? Анастасия Игнатьевна!

– Игоревна.

– Старцеву платят больше чем мне!

– А ты у нас кто? Профессиональный механик с кучей кубков и богатой историей? – ловко парировала женщина, что опять была раздражена идиотским звонком.

– Нет, но я… ПОГОДИТЕ! Разница есть, но не в девять же раз!

– Тебя не слышно. Ало? Ты что, в самолете?

Саша дернул соседа вниз, чтоб тот сел и не горланил. – Уймись уже.

– Але? – продолжал тот. – Госпожа директор!

В трубке началось шипение, и вызов сбросился.

– Ну. Короче мы поняли, да? – успокоился Павлик. – Мне не то чтобы противна работа… Она мне никак. Как минимум, в девять раз больше «никак», чем тебе. И, как я и говорил: оставь свои пилотские выходки и подколы при себе. Давай хотя бы попробуем нормалью показать себя в этой гонке. Лады? Кстати, да… можешь больше не напрягаться, чтобы вести диалог.

– Заметно, да?

– Ага. Не надо со мной брататься. Давай выполним работу. Ты получишь славу, а я бабки.

– Тебе ваще не интересно это все? – с досадой спросил гонщик.

– Ну как сказать… Должностью не похвастаешься, деньгами тоже. Что тут интересного? Даже навыки в быту не пригодятся.

– Так интересно или нет?

– Совсем чуть-чуть. Испытываю сугубо медитативный эффект, когда мою машину.

Вес тела пропал, и почувствовалось, как самолет снижается, готовясь заходить на посадку. Световое табло настойчиво просило Павлика пристегнуть ремень. Паша демонстративно оттянул ремень и ухмыльнулся. – Это чтоб трупы удобнее находить было.

– Да. Знаю…

Через десяток минут крылатая электричка нырнула в облака и оказалась в совсем другом, не похожем на предыдущее месте. Тут было мрачно и пасмурно, а зеленый лес был уже местами отжелтевшим. Сентябрь в этой части страны считался именно осенью. А не продолжением лета.

Поле

Глава 11

Паша проснулся посреди поля вытоптанной зеленой травы. Он сидел на походном стуле, укутавшись в запасные комбинезоны пилотов и накрыв голову панамой. Солнца не было. Был противный промозглый ветер, который гонял влагу от широкой реки, что журчала за лесом в половине километра отсюда.

Сейчас, конечно, Павлик не слышал речку. Он и мысли то свои с трудом слышал. Грохот стоял такой, что можно было с ума сойти.

– Я прогрел! – высунулся Старцев, полностью экипированный к гонке.

– Поготь, щас встану!

Паша встать не успел. Задняя передача звонко хрустнула, и болид дернулся назад, скинув с себя ноги механика, которые тот на него положил, чтобы вздремнуть. Пару дней назад Паша и представить не мог, что почувствует хоть что-то, кроме усталости. Да. Теперь был еще и холод. Мало того, что они с Шуриком выгрузили все оборудование из автовоза, так еще и выталкивали его из грязи, которую тот умудрился найти на большой приречной парковке. Ох и намахался же тогда лопатой механик… Старцев тянул фуру сорокдевяткой, а Паша закидывал грязь щебнем и песком, лишь бы опустевший грузовик смог уехать и не преграждать дорогу другим участникам соревнований.

– Козел, – кувыркнулся по сырой траве парень, наблюдая, как его напарник по команде ставит машину под навес, который сам же и собрал.

Ларионов дернул с земли стул и тоже сунул его под навес, чтобы был хотя бы чуть-чуть сухой, если вдруг пойдет дождь. А он пойдет. Небо хмурое с тех пор, как самолет пробил облака и высадил двух горожан в этой глуши.

– Але? – Паштет взял трубку.

– Это Сеня!

– Да я вижу, что это Сеня! – ругался парень, обвиняя во всех своих страданиях оставшихся членов команды, которые летели вторым рейсом. Они еще от дома проголодаться не успеют, как окажутся на соревнованиях.

– Самолет задерживают. За городом чинят ГЭС, так что электроника сбоит.

– Ал-ло!? Тут уже движки все греют, ты не мог раньше сказать?!

– Думал пронесет! – судя по голосу менеджер явно нервничал. – Вы начинайте без нас, если что.

– Да ты издеваешься? В следующий раз все вместе летим, я тут как уж на сковородке кручусь, а вы там в аэропорту…. Да сука!

Сеня сбросил вызов, чтоб не слушать нудный вой механика.

Паша подбежал у сорок девятой и чуть ли не силой выволок Старцева, который сверял показания приборов со своим внутренним ощущением. – Наши опоздают.

– Сильно? – явно занервничал пилот.

– Да. Сказали начинать без нас. Тоесть без них. Ну ты понял.

– Блядь! Че делать будем?

– Нууу… – почесал затылок Паша. – Можем пойти записаться и посидеть здесь. Встанете с Коеном последними в стартовую сетку…

– Очередь, – поморщившись поправил Павлика Саша. – Нет. Так не пойдет.

– Да-да… Хочешь быть первым. Я помню. Тогда давай так: Сени нет, дрона штурмана отправишь ты. Я пойду пошуршу по стойкам с администрацией, объясню им все.

– Может лучше я? Ты не смахиваешь на парламентера.

– Не-не-не, хрен там. Потом еще будешь гнать на меня за кривую стенограмму. Делай ее сам.

– Ладно, вали, – Старцев хлопнул дверью и остался греться в машине, а Паша нацепил на себя свою гражданскую одежду поверх рабочей и направился туда, где шатры стояли плотнее всего.

Трава уже превратилась в грязь. Люди вытоптали ее и начали перемешивать сырую коричневую землю. Кроссовки чавкали по такому покрытию и моментально промокали. Гул генераторов-павербанков, грохот выхлопа машин, крики и ругань других команд. Механик разобрался в структуре парка и уже начал ориентироваться. В одной стороне, составленные в ряд, стояли тенты команд, пряча под собой разноцветные машины и оборудование. По другую сторону уместились тенты для отдыха и кемпинга. Кто-то жарил шашлыки, кто-то переодевал вещи, некоторые люди снимали происходящее на видео. То тут, то там, мелькали дроны-операторы.

А машины все разные. Были короткие и компактные, как сорокдевятка, были длинные, с багажниками на заднице, а были совсем низкие, будто кабриолет, но с твердой крышей. И все разукрашены в разные цвета. У кого-то даже командный стиль просматривался. Как и у команды Энерготеха. У сорок девятой и пятидесятой машин все было в одинаковых цветах: синий, красный, и желтый. Ну, и черного с белым понемногу. Рисунки были больше похожи на абстрактную геометрию, чем на целостную картинку.