Страница 6 из 34
Вероломный брат… Подстава, случай… Подлый, подлый ход!..
Нет, теперь он не мог допустить, чтобы супруга отбилась от его власти. Он брал над ней верх, подавляя каждую клеточку ее тела. Он не выпустит эту птицу из своих рук. Черт, да он бы разодрал ее плоть на куски, может быть, это хоть как-то утолило бы его жажду…
Он еще сожмет в своем кулаке всю планету, посмевшую косо посмотреть на его господство через глаза архангельской помощницы. Он выдавит из Земли все соки, как из гнилого апельсина… Нет, спелого апельсина. Зачем ему гнилой сок?
Совсем скоро он сделает это… У него в запасе вечность для победы…
Вечность… Самуил очнулся, взглянув на облизывающую его обоими глазами женщину рядом. Но образ Дианы вновь предательски заслонил ее лицо. Бездна, опять этой стерве удалось обосноваться в его голове.
– Сигарета есть?.. – спросил Князь.
Глава 3
Я ощущаю абсолютное счастье. Полное, бескрайнее, безмерное. Наше небо не имеет ни облаков, ни пределов, а восходящие по ночам звезды яркие и теплые в своей высоте. Совсем как твои глаза.
Миновала буря, иссякли подземные ручьи искушений, испытания сломали свои копья. Я не чувствую ничего, кроме любви. Здесь обитает только Бог, что бы ни происходило, какие бы события ни развивались. Он все Тот же. И мы все те же, какими бы ни становились.
Облик Михаила, начальника небесного воинства, архангела Божественной силы, сочетал в себе необыкновенную мощь и плавность спокойствия. Высокий и складный классической фигурой, как и все архистратиги. Светло-каштановые волосы завивались и падали на плечи. Лицо оттеняли темно-ореховые глаза, бесконечные своей глубиной. Почти прямой нос, слегка расширенный в середине переносицы и густые темные брови довершали гармоничное впечатление.
Сколько тысяч лет ему было, но Михаил продолжал оставаться молодым. Излеченный от ранения дьявола, лицом он стал совсем юным, подростком. Но несколько прошедших месяцев в раю вернули ему неопределенное «слегка за двадцать».
Морщинка, поперечно надломившая лоб сбоку от переносицы – отражение всего, что он переживал за Землю, – изгладилась с его лица, оставляя прошлые события лишь в воспоминаниях.
Архангел Михаил был ангелом-хранителем Земли, первым из девяти сотворенных Богом архистратигов, один из которых позже отпал от рая. Под его началом служили райские войска – небесный легион, разбитый на семь полков под предводительством семи ангельских генералов, похожих, как капли воды, близнецов. В управлении легионом и во всех иных делах рядом с Михаилом была помощница Агнесс, его ближайший друг. Стройная, как стрела, светловолосая девушка с бирюзовыми глазами и красивыми в своей решительности линиями профиля.
Она была сотворена Богом следом за архангелами вместе со своей сестрой Дианой, той самой, которая нынче именовалась Княгиней преисподней и которую мало занимали воспоминания о райской жизни.
Первоначально Агнесс была назначена в помощь второму из высших духов – архистратигу Божественной власти Самуилу. Диана же сделалась спутницей Михаила. Но дни и поступки распорядились иначе…
Помимо небесных войск, рука Михаила управляла иными по служению ангелами – хранителями человеческих душ, приставляемыми к каждому рождающемуся человеку. Также первый архангел следил за безопасностью и порядком во всем райском мире, условной линией разделенном на ангелов и праведные души людей, обитающие на обособленном участке бескрайнего небесного сада.
Сегодня взгляд командующего небесным легионом не напоминал ни об одной битве. Только зарисовками на бумаге были заняты его пальцы, создавая проект нового пейзажа и новых горизонтов того «уголка» – так в раю повелось называть личные владения архистратигов, – где им с Агнесс предстояло проводить свои часы. Они с помощницей заняли весь мраморный стол, а их планы могли бы занять годы: им некуда было торопиться. Такое дело не терпело суеты. И они так долго его откладывали…
Прежний их ландшафт невозвратимо пострадал в преддверии битвы, о чем некоторые вспоминали со смущением, а другие – с восторженными подробностями.
Теперь же архангел рисовал с одного края ватмана, а Агнесс – с другого. Это все, что было сейчас нужно.
Поляна их радовала просторами и множеством лавок, стоящих полукругом. Она собирала всех желающих – от братьев-архангелов с их многочисленными идеями до веселых зверьков и птичек, не хотевших останавливаться в своих играх. Особенно много их было вокруг архангела Гавриила – Габри для близких, но далёких у него и не было, – благого вестника Божьего, покровителя творчества, обладавшего всеми во вселенной талантами и всей ее живостью и быстротой.
Начальник ангелов-вдохновителей с необычной для него молчаливостью, преисполненный чувства собственного достоинства, сдвинув светлые пушистые брови, приходил сюда, кажется, уже третий месяц по календарю вечности, чтобы заниматься плетением огромного бисерного украшения – полотна с узором, которое становилось больше и ярче, но не кончалось, а все еще только начиналось.
Опять же невероятно для главы всех затей, он вел себя настолько тихо, что о его присутствии можно было позабыть. В его воздушных пепельных волосах пыталась устроить гнездо пришедшая в гости белка, а цветастый котенок дремал на коленях. По бокам устроился целый полк разных птичек, чирикавших друг с другом, похоже, об очень значимых делах.
Агнесс вдруг неудержимо рассмеялась.
– Что? – удивился Михаил.
– Не могу забыть вчерашний спектакль. Вернее, твое лицо. Ты смотришь его уже в четвертый раз, а смеешься так, как будто веселящий газ – это главный реквизит на сцене.
– Что я могу поделать, если ты великолепна в роли себя, а Габри непревзойден в роли меня. Гораздо реалистичнее, чем я сам. Ты, кстати, потом хохочешь не меньше моего.
– Над твоей реакцией, а не над сюжетом!
– Сюжет превосходен. Хотя, на мой взгляд, в некоторых местах… Короче, я уж точно так не выражаю свои мысли, как мой герой.
– Ты не можешь диктовать произведению, как тебе говорить, – вдруг вмешался Гавриил. – Автор не обязан ухватывать твои слова, он должен следовать за создаваемым характером. Это и есть искусство!
– Но ты же сам тайно организовал спектакль именно про меня, – попытался возразить старший брат.
– Во-первых, не тайно, а сюрпризно!.. А затем, искусство не про кого! Оно про характер!..
Габри встряхнул украшением из бисера так, что все птички в радиусе семи метров подлетели вместе с ним.
– Ладно, согласен.
– Искусство не требует согласия.
– Тогда не согласен, – Агнесс покатилась со смеху, понимая, что Михаил готов подыграть каждому слову Главной Музы.
– И несогласия тоже. Искусство нетребовательно. Оно говорит само за себя. И внимание к нему идет само собой. Его привлекать не имеется нужды. Также.
Габри встал. Украшение заструилось вокруг поляны, обернулось о единственную массивную ножку стола, оплело скамейки, пробежало по траве.
– Да ты творец! – изумилась Агнесс получившейся вещи.
– Лишь один Бог – Творец, – ответил Габри. – Что у вас? – живо поинтересовался он, подходя к столу и хватая ватман. – Молодцы. Лучше ничего не видел.
– Серьезно? И ничего не предложишь переделать? – Михаил удивленно поднял брови. Это тоже никак не было похоже на его Габри.
– Нет. Мне надо к сочинителям од заскочить, а потом к художникам. Я буду завтра к вечеру!
На вечер следующего дня было запланировано совещание архистратигов, которое должно было состояться прямо здесь.
Архангел вдохновения наижарчайше расцеловал своих ближних и исчез.
– Не забывай, что в нашем интерьере все равно будет «десятикилометровая» бисерная штука, – голос Агнесс вновь зазвенел колокольчиком.
– Я же не всемогущ – стереть собственную память, – Михаил оглядел витиеватые загогулинки. Но счастье его оставалось абсолютным.
Прошло полчаса. Первый архангел и его помощница не спеша создавали в своем обновленном уголке мраморные чаши, превращая их в живописные бассейнчики с разноцветными рыбками. В середине каждой чаши была сделана фигурка цветка, из которой выбегали струи фонтанов.