Страница 42 из 66
Последней картой вышла двойка. Фулл хаус, дорогой папаша. Забирайте деньги и валите.
Но Туманов-старший, сжав кулаки от радости выигрыша, после того, как все вскрыли карты, вставать из-за стола не торопился.
— Папенька, — проговорил я, косясь в его сторону. — По-моему вы хотели отыграться и всё? Так вы мне говорили? Вы взяли десять миллионов плюсом. Кажется, достаточно?
— Да ты что⁈ — из-за азарта, буквально выплёскивавшегося из всех щелей, он не мог говорить спокойно. Он почти кричал. — Куда я уйду⁈ Мне только карта попёрла!
— Но ты же мне обещал! — холодно и чуть ли не враждебно произнёс я. — Забирай деньги и езжай домой к матери. Она и так с ума сходит из-за сестры. А ещё ты.
— Не учи отца, и баста! — взревел Туманов. — Ничего я тебе не обещал! Всё! Сиди, играй, и мне нервы не трепли!
— Что ж, — я отвернулся от него чуть ли не с выражением брезгливости. — Это было моё последнее предупреждение. Дальше пеняйте на себя.
На людей за столом, судя по всему, произвела впечатление наша пикировка. Они смотрели на нас с интересом. Особенно, как я заметил, их зацепил мой переход с «вы» на «ты» и обратно. Эдакий сыновий демарш.
* * *
На третий круг ставки уже подросли.
Минеев пасанул сразу, но отличные карты были у Котенина. Ему подыгрывал и Барк.
Когда знаешь, кто входит в группу, легко следить за их взаимодействием.
И карты у подельника хозяина клуба были очень и очень. После открытия первых трёх карт он тут же поднял ставку сначала до десяти, тут пасанул Гагарин. А затем и до пятнадцати. Тут нас покинул Барк. Итого общий банк составил шестьдесят миллионов.
Я сидел с двумя двойками, точно зная, что это только начало. Несмотря на две девятки и даму на столе. Не знаю, на что надеялся Туманов. У него не было ни девятки, ни дамы. Была десятка, но рассчитывать на стрит с такими картами и уж тем паче с такими ставками — бред.
Четвёртая карта на столе — двойка.
Котенин блестит и лоснится. Но он рано радуется.
— Поднимаю до тридцати, — сказал он и пододвинул практически все свои фишки.
— Отвечаю, — со странной дрожью в голосе, проговорил Николай Григорьевич. — Да.
«У него же ни черта нет? — спросил Игорь, хотя это был даже не вопрос, а утверждение. — Вообще?»
«Нет, — проговорил я. — Он только что поставил целое состояние при полном отсутствии комбинаций».
«Дурак, — печально сказал Игорь. — Какой же дурак!»
— Поддерживаю, — сказал я и приветствовал ещё одну двойку, вынырнувшую ко мне из колоды.
— Открывайте ваши карты, господа, — проговорил дилер.
Туманов швырнул свои карты на стол рубашками вверх, что говорило о полной капитуляции. Но не встал сразу, а решил дождаться, что же там у других.
— Фулл хаус, — ожидаемо проговорил Котенин и выложил на стол даму и девятку.
При этом он настолько был уверен в себе, что потянулся за фишками.
— Каре двоек, — сказал я и аккуратно положил свои карты к открытым двойкам на столе.
Котенин сглотнул, Барк спал с лица, Минеев нахмурился.
Гагарин улыбнулся. Нравился мне этот мужик, что ни говори.
Отец смотрел на меня со слезами на глазах.
— Дай, — выкрикнул он и протянул ко мне руки. — Дай! Дай мне! Дай, я отыграюсь. Я отыграюсь и всё тебе отдам!
— Нет, — ответил я. — Мы уже всё обговорили.
— Дай! Ну дай же мне немного! Двадцать миллионов! И я всё отыграю! — он тянул скрюченные пальцы сначала ко мне, а затем решил сгрести жетоны.
— Я прошу вывести из комнаты дебошира, — попросил я дилера и повернулся к Минееву.
Тот кому-то кивнул, и к отцу подошли очень вежливые, но большие и сильные люди.
Он сразу сник, бросил на меня ненавидящий взгляд и вышел из-за стола.
* * *
Следующий круг я сбавил обороты. Даже более того. Я стал играть чуть ли не как отец Игоря, делая ставки при полном отсутствии комбинаций.
Но этим я преследовал вполне определённую цель. Мне нужно было показать, что я поймал эйфорию от выигрыша и совершаю бездумные действия. Иначе со мной просто не будут играть.
Зато был очевидный плюс: за столом оставалось лишь четыре человека. В этом круге мне пришлось проиграть около тридцати миллионов. Но, так как выиграл Гагарин, я даже не особо расстроился.
И даже то, что он раскланялся после выигрыша, не стало для меня разочарованием. Хотя шестьдесят миллионов вместо девяноста было очень уж рисково. Но меня радовало, что человек остался с деньгами.
А вот следующие три круга дались мне уже с трудом.
Не знаю, кому там молились Минеев и Барк, но карта им пёрла просто по сумасшедшему.
Я едва-едва остался при своих, и то с огромным трудом.
И вот тут вынесли краплёную колоду.
«Ох, ребятки, — подумал я. — Вы так меня боитесь, что решили рискнуть?»
Что ж, поиграем вашими картами. Но по моим правилам.
Я наслал на дилера чих, и поэтому он стоял и изо всех сил пытался не чихнуть. На него было больно и смешно смотреть одновременно. Потому что из глаз его капали слёзы, но он всё сдерживался и сдерживался.
И только это позволило мне сделать так, что Барку ушла не та карта, которая должна была. Сорвался флеш рояль.
Ну ничего, дорогой, я бы на твоём месте молился, чтобы у тебя в этой жизни вообще хоть один флеш рояль ещё был.
И поэтому страховочное каре тузов Минеева, которое он вознамерился собрать, имея двух тузов на руках, стало их основной комбинацией.
А вот у меня дела оказались не так хороши, как хотелось бы. И я знал, почему. Мне специально раздали эти карты. С ними я должен был до последнего надеяться, но не получил бы желаемого. На столе лежали туз крести, девятка и валет червей. У меня были восьмёрка и десятка. И вот самое хреновое заключалось в том, что восьмёрка моя была бубновой. Поэтому даже дама, выпавшая четвёртой, не могла меня по идее спасти.
Я обожаю карточные игры.
И всегда играю в них честно. Конечно, на своём уровне.
Но есть одно «но». Если ты заведомо знаешь, что играешь с шулерами, то запрет на обман снимается.
Когда положили даму, Барк аккуратно опустил свои карты рядом. Практически все его фишки стояли сейчас на кону, так что он расписывался в собственном проигрыше.
— Поднимите ставку, уважаемый? — поинтересовался Минеев. — Или открываем карту и вскрываемся?
Дилера к тому моменту уже заменили, так что никаких неожиданностей не произошло.
Я положил карты рядом с собой.
— Ол ин, — ответил я, кивая хозяину клуба, сидевшему почти напротив меня.
Я видел, как он обалдел и даже проверил, какие карты у меня в руках, переживая, что что-то напутал. Но нет. Он явно видел, что у меня не червовая восьмёрка, а бубновая.
Вот только…
Последней картой ожидаемо открылся пиковый туз.
— Каре тузов, — с видом победителя проговорил Минеев.
— Флеш, — ответил я под ехидными улыбками его подельников. — Стрит флеш.
И перевернул карты вверх картинками.
— Но у вас же… — начал было он и запнулся. — Но ведь…
— Что⁈ — я даже сделал вид, что испугался и пригляделся к картам. — Да нет, стрит флеш, всё в порядке.
Да, восьмёрка была уже червовой.
Минеев встал, ударив кулаком по столу.
— Я не знаю…
— Предлагаю отыграться, — ответил я. — Всё это, — я двинул фишки к центру стола за долг моего драгоценного папеньки.
— Идёт, — сквозь зубы процедил Минеев, после длительного, чуть ли не минутного раздумия. И сел обратно за своё место, после чего опрокинул поданную ему рюмку коньяка. — Но только новой колодой.
— Как скажете, — я развёл руками.
Теперь за мной следили усиленно. Я не должен был выиграть эту партию.
Вот только флеш рояль может быть только один, не так ли?
Дилер не понимал, что происходит. Минеев не понимал, что происходит. Никто не понимал, что происходит.
Кроме меня.
Я люблю карты. И люблю покер.