Страница 27 из 38
В Бомбее не было характерной, обычной для других городов Индии, резкой границы между улицами и кварталами для бедных и богатых. В общем потоке людей обращали на себя внимание монахи-аскеты, у которых голова и все тело были посыпаны золой и пеплом, отчего они казались пепельно-серыми. Волосы на голове у них торчали огромной шапкой и были в колтуне. На их теле болтались какие-то ветхие дырявые мешковины. Они шли, казалось, не видя ничего и никого. Их же все обходили. Здесь в толпе свободно разгуливают прокаженные. Они обычно стоят или сидят на тротуарах и выпрашивают подаяние. Здесь проказа не считается заразной или инфекционной. Инкубационный период лепры длится 6–8 лет, поэтому проказа подбирается к человеку незаметно и трудно установить, где и как она была подхвачена. Если бы эта болезнь передавалась от одних людей к другим так же легко, как и всякая иная инфекционная болезнь, то можно себе представить, что было бы в условиях жизни такого множества людей, о которых уже говорилось ранее.
Неподалеку от железнодорожного вокзала, с высокого моста, висящего над железнодорожными линиями, мы увидели бесчисленное множество мойщиков белья — дхоби. На берегу мутной грязной речки сооружена гигантская система цементных секций — ванн, заполненных водой и щелоком. Стоя по колено в щелоке, тысячи мойщиков одновременно, поднимая высоко над головой свернутое жгутом белье, колотили им по каменным тумбам. Белье мелькало и мелькало в воздухе, и было такое впечатление, будто тысячи белых птиц кружатся над землей. Одни мойщики уходили, унося белье в корзинах, другие приходили им на смену. Работа шла беспрестанно, и, казалось, ей не будет конца. Белье стиралось без мыла. Прополоснув его в мутной речной воде, мойщики отжимали его и в огромных корзинах уносили на окраины города на пустыри. Там белье расстилали сушить на земле или на песке. Дхоби шли цепочкой по краю проезжей части улиц, издавая едкий запах щелока и пота. Струйки бельевой воды стекали по их черным спинам, по худым, изъеденным щелоком, жилистым ногам. Они шагали по улицам медленно и плавно, словно призраки, придавленные своим грузом.
В центре старого Бомбея находится неширокая, утопающая в зелени улочка, которая названа именем Ганди.
Здесь, на этой улице, в маленьком двухэтажном особняке в пору своей адвокатской практики жил Мохандас Карамчанд Ганди — вождь национально-освободительного движения, Махатма (Великая душа) индийского народа. Теперь в этом доме мемориальный музей, и мы, приехав сюда, имеем возможность увидеть собранные здесь личные вещи, книги из библиотеки Ганди. Основное же внимание посетителей привлекает необычная экспозиция-панорама, в серии макетов воспроизводящая важные страницы и события его жизни.
Махатма Ганди родился 2 октября 1869 г. в маленьком княжестве Порбандар в состоятельной гуджаратской семье, принадлежавшей к касте торговцев банья. В 13 лет от вступил в брак с Кастурбой, которая до конца своей жизни была верной сподвижницей мужа и умерла в тюрьме незадолго до падения английского господства. Теперь день рождения Кастурбы ежегодно отмечается в Индии как День индийских матерей.
1888–1891 гг. Ганди проводит в Лондоне, где получает высшее образование в юридических колледжах.
Вернувшись на родину, он становится преуспевающим адвокатом торговой фирмы и спустя два года отправляется по делам своей фирмы в Южную Африку. Высадившись в Дурбане, он едет в Преторию на поезде, заняв купе первого класса. Однако на станции Морицбург в купе появляется англичанин и приказывает «черной собаке» убираться вон. Его выбрасывают из поезда, он проводит ночь на вокзале. Ганди потрясен. Добравшись до Иоганес-бурга, он, как индиец, не может найти ни пристанища, ни крова, и с этих злополучных дней, как бы прозрев, он постигает всю бездну бесправия индийцев, принимает решение до последних дней своей жизни бороться за права и свободу индийской нации.
Ганди остался верен своему обещанию. В Претории он организует Союз индийцев и развертывает его борьбу против угнетения индийского населения. Этой деятельности Ганди посвятил 20 лет своей жизни. Он подвергается нападениям, избиениям и тюремным заключениям, снова и снова пытается найти какое-то иногда компромиссное, решение своих вопросов, найти контакт с властями, с англичанами, которые тем временем еще более усиливают дискриминацию индийцев. И тогда Ганди выступает с идеей «сатьяграхи (санскр. — «упорство в истине») — ненасильственного неповиновения английским властям. Отныне этот лозунг становится оружием массового сопротивления индийцев, а фигура Ганди приобретает огромный авторитет у миллионов индийцев. Она обрастает чертами легендарного героя, святого подвижника, гуру-учителя.
«Нарушайте законы и давайте себя арестовывать, — говорит он, — нельзя же посадить в тюрьму миллионы людей, целую нацию». Он организует пеший поход индийцев из Наталя в Трансвааль. Его сажают в тюрьму, но все же отменяют и подушную подать, и запрет проживания индийцев вне зон ограничения.
Ганди вырабатывает тактику организованного действия масс как средства давления на колонизаторов, восприняв толстовское учение о ненасильственных методах борьбы. В его бомбейском доме мы видели многие философские книги, а также портреты Л. Н. Толстого.
В 1914 г. Ганди возвращается в Индию и приступает к организации в Ахмадабаде центра по распространению идей сатьяграхи.
Постепенно Ганди все более становится на путь аскетизма и фатализма. Его идейным руководством становятся «Бхагаватгита», Коран и Библия. Еще в 1906 г. в возрасте 37 лет он дает обет «брахмачарии» — отказа от всех мирских удовольствий, от супружеской жизни, от «тщеславия, гнева и хорошей пищи», во имя сохранения физических и духовных сил для целей борьбы за общее благо. Он установил для себя и своих сподвижников «день молчания» по понедельникам, объясняясь в этот день с окружающими только письменно. Это позволяло ему общаться только со своим духом и совестью. Он проповедовал отрицание современной цивилизации, обвиняя ее во всех бедах Индии, выступал за ликвидацию кастовых привилегий и в защиту неприкасаемых, назвав их «хариджанами» — «детьми бога». Вопреки обычаю, Ганди объявляет приемной дочерью девочку из касты париев, и миллионы хариджан примыкают к его движению. Ганди провозглашает классовый, кастовый и религиозный мир.
В последующие бурные годы и десятилетия нашего века Ганди организует кампании за индианизирование, выдвигая в качестве общеиндийского идеала крестьянина-общинника. Так проводилась кампания самообеспечения индийцев домотканой пряжей — кхадером на сельских кустарных прялках — чаркхах. Ганди призывал богатых отдать свое имущество в пользу бедных, но всякий раз становился на сторону князей и помещиков, если крестьяне восставали или отказывались платить подати или аренду. Все эти и многие другие противоречия в его поведении, его предрассудки и ограниченность, присущая ему как буржуазному политику, боявшемуся революционных выступлений масс, подчеркивал в своих книгах и, в частности, в своей «Автобиографии», в главе, названной «Парадоксы», Джавахарлал Неру [27], одновременно отмечая огромные заслуга Махатмы Ганди в том, что он разбудил самосознание миллионов индийцев, вселив в них ненависть к империализму и колониальным законам, пробудив в своем народе чувства патриотизма и национального достоинства. Ганди никогда не призывал народ к захвату политической власти, а лишь мобилизовывал его на проведение кампаний неповиновения, чтобы склонить английскую администрацию к разного рода уступкам. Так, в момент кризисной ситуации 1930 г. он пишет вице-королю Индии Ирвину: «Моя цель заключается в том, чтобы направить движение ненасилия как против насилия организованной силы британского господства, так и против неорганизованной силы растущей партии насилия… [11, с. 371]. Это означало — вести борьбу и против британского господства, и против революционного пролетарского движения. Такая позиция разжигала аппетиты и страсти буржуазной верхушки, которая жадно рвалась к власти и к обладанию всеми богатствами.