Страница 24 из 38
Новые и новые толпы паломников входят в реку и умываются этой водой, льют из своих кувшинов себе на голову, полоскают рот, пьют ее из ладоней, а чтобы вода была несколько почище, чтобы густую массу грязи и нечистот отогнать подальше, некоторые делают в воде с помощью платка быстрые и энергичные движения, создавая крути относительно чистой воды. На плавающие тут же трупы животных никто не обращает внимания.
Подойдя на своей лодке ближе к Маннакарнике гхату, мы увидели место кремации умерших. Сожжение умерших на кострах является важнейшим ритуалом, нредставляЮЩим естественный итог земной жизни. Этому обряду подвергаются только индуисты и только умершие естественной смертью. Умерших от заразных болезней не сжигают, а опускают с грузом на дно реки либо предают земле.
Тело человека, по представлениям индусов, состоит из пяти элементов (скандх): земли, огня, воды, неба (света) и воздуха. После смерти оно должно быть сожжено по возможности скорее, чтобы с помощью огня распасться на эти пять скандх и, таким образом, освободить душу от телесной оболочки, выпустив ее из «темницы». Однако после своего освобождения та же душа находит новую «темницу», вселяясь в тело другого живого существа — человека или животного, и такое перевоплощение якобы длится до тех пор, пока душа не достигнет полного небытия.
Обряд трупосожжения, по индуистскому ритуалу, доступен не каждому. Здесь существует множество всяких непререкаемых условий и требований. Во-первых, абсолютная неоскверненность умершего, т. с. ненарушение им при жизни своей кастовой чистоты. Во-вторых, на похоронах должен обязательно присутствовать сын покойного, либо его внук, либо ближайший родственник по мужской линии. В-третьих, труп сжигается только на берегу священной реки. Отсюда и идет это движение к великим рекам Индии: старики мечтают умереть у священных вод, а их дети — очиститься от грехов первородных и собственных. Особенно тщательно соблюдаются все обычаи подготовки умершего к сожжению. Его волосы начисто сбривают, а у женщин опаляют огнем факела. Тело обмывают священной водой, умащают благовониями, украшают цветами или обмазывают тиной из Ганга. Одновременно приносятся жертвы хранителям души покойного в виде порций риса, оставляемых у статуй. При этом громко произносится имя умершего, а женщины оглашают округу душераздирающими причитаниями. Затем тело умершего, завернутое в цветное покрывало, на носилках несут к месту сожжения. Впереди следует кто-либо из мужчин, прокладывая путь умершему. Он непрерывно позванивает в колокольчик. Позади процессии родственники несут на плечах вязанки хвороста или сухие поленья дров. Перед носилками следует сын умершего. В его руках маленький светильник, зажженный от домашнего очага. От него и будет зажжен ритуальный костер.
У воды совершается жертвоприношение духам воды. В нее бросаются горсти риса, сваренного с кунжутом. Тело умершего кладут на высокое кострище и обкладывают сверху поленьями и хворостом. Сын умершего пять раз обходит вокруг места сожжения и зажигает светильником костер. Другие подбрасывают в огонь семь поленьев сандалового дерева и льют в него очищенное гхи (топленое масло), ароматические масла и эссенции, совершая жертвоприношения богу огня.
Сыну умершего предстоит исполнить еще один ужасный обычай. Когда тело сгорит наполовину, он должен куском дерева разбить череп и выпустить из него дух умершего.
После кремации участники обряда производят ритуальное омовение в водах Ганга и приносят новые жертвы. На четвертый день после сожжения родственники снова придут сюда, чтобы собрать останки в глиняную урну и закопать ее наполовину в землю, а еще через несколько дней они вновь соберутся для того, чтобы развеять эти останки в водах реки. После похорон в течение 20 дней соблюдается строгий пост и запрет на употребление полотенец и мыла, дабы не стирать начисто с себя тепло умершего. Спать при этом полагается на полу, а сидеть на жестком. Нельзя также носить обувь или пользоваться зонтом. На похороны и поминания часто уходят все сбережения семьи, так как следует заплатить немалые деньги и брахманам, и домрам — продавцам дров и хвороста, и при совершении многих других обрядов.
Здесь, на этом берегу, точно соединились все таинства человеческого бытия — ого жизнь и смерть, его боль и надежды на спасение, на бессмертие, и все это уносится плавным течением великой реки.
Мы стали свидетелями еще одного обряда, увидев, как к реке по ступеням гхаты на носилках принесли мертвое тело, завернутое в розовое сари, перевязанное веревками. Розовое сари обычно носят незамужние девушки. Тело перенесли на ритуальный баркас и отвезли на середину реки, а затем, привязав к нему тяжелую каменную плиту, опустили в воду. Так хоронят только тех, поясняет нам гид, кто умер от заразной болезни. Ведь такая смерть не считается естественной, и потому тело умершего, оскверненное нечистой силой, не должно осквернять священного огня. Считается, что воды Ганга очищают все и всех.
Призраки тысячелетий, казалось, поселились в этом городе навсегда и прямо-таки довлеют над душами живых.
Когда мы плыли обратно, спускаясь вниз по течению реки, мы более внимательно рассмотрели храм Вишва-натха, построенный по повелению Ахильи Байи — жены магараджи Пенджаба Ранджита Сингха — в 1785 г. Этот храм с золотым куполом, как и большинство храмов Бенареса, посвящен Шиве, покровителю города, и сам этот город индусы называют Каши — городом Шивы, именем, как уже говорилось, самой главной фигуры триады индуистского пантеона.
В храме Шивы обычно обитает все его обширное семейство: жены, дети и прочие боги, которые занимают различные должности в небесной иерархии. У входа в храм мы видим богов-привратников, хранителей ключей, а внутри находим большое и сложное по своему составу, родству и взаимоотношениям семейство богов.
Храмы открыты с раннего утра до поздней ночи. Они живут своей особой, как бы независимой от верующих жизнью. Главная привлекательная сила их состоит в шестикратных таинствах, совершаемых в течение всего дня. Кормление богов создает возможность раздачи нищим и голодным в конце дня остатков еды со стола богов. Доступ в храм кроме самих жрецов (паттаров) имеют индуисты данного вероучения — шиваиты или вишнуиты — и представители только первых трех каст (дважды рожденные). Представителям низших каст и иноверцам вход в храм запрещен, поэтому около храмов обычно обитает масса нищих, живущих подаяниями или крохами из храмовой кухни.
Рано утром паттары отпирают храм ключом и начинают будить богов песнями, музыкой и танцами. Когда-то в этом принимали участие баядеры (девадаси) — храмовые танцовщицы и проститутки. Теперь они запрещены законом. Жрецы входят в спальню богов, окропляют водой покрывало над их ложем, затем умывают им руки и ноги, одевают скульптурные фигуры богов в нарядные одежды, опрыскивают духами, украшают венками из живых цветов. Затем боги завтракают — к их губам подносятся фрукты, рис, они «пьют» воду и соки и «жуют» бетель. Заодно с ними, натурально, завтракают и сами паттары. После завтрака богов выносят на паланкинах в центральную часть храма, где над чашей бассейна установлен лингам — каменный монолит. Процессия сопровождается пением и музыкой, трубят в раковины, бьют в бубны и гонги, звонят в колокола. Шум поднимается неистовый. Обойдя лингам вокруг слева направо, процессия уносит статуи богов обратно в их покои. Так начинается день богов. Затем специальные жрецы-шастри (знатоки вед) читают на санскрите веддийские гимны, произносят мантры (молитвы).
В 9 часов утра начинается ранняя пуджа — «возлияние» всякой пищи богам (боги все время пьют и едят, а толстеют от этого только жрецы-паттары).
Один из брахманов, обнаженный до пояса, со шнурком на груди, с четками из зерен рудракши и с колечком из травы дарбхи на безымянном пальце, подходит к статуе, поливает ее маслом и мажет рисовым отваром, а затем умывает водой. Одновременно он зажигает плошки с огнями, совершает несколько кругов около статуи, произносит мантры, посыпает статуи священным пеплом, мажет сандаловой пастой, поливает розовой водой и сыплет из горсти на них монеты. Затем статуи окуриваются благовониями и очищаются огнем.