Страница 33 из 39
Наиболее вероятным местонахождением этого села, называвшегося Кучковом, известный историк Иван Егорович Забелин считал район в конце Никольской улицы, чуть севернее Кремля. А где-то на территории современного Кремля стояли и хоромы его хозяина – боярина Степана Ивановича Кучко, из-за чего летописец XII века писал: «Москва рекше Кучкового», то есть «Москва, называвшаяся Кучково».
Правда, некоторые ученые считают, что село Кучково находилось в районе Сретенки, названной так в конце XIV века из-за того, что именно здесь в 1395 году произошло «сретенье», то есть «встреча» чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери, одной из наиболее почитаемых в России икон, избавившей Русь от нашествия Тамерлана. В честь «сретенья» этого образа в 1397 году был построен Сретенский монастырь, а чуть позже Сретенские ворота.
И сегодня в Москве существуют Сретенская улица и Сретенский бульвар, сохранилась часть монастыря, в основном разрушенного в 1928–1930 годах. Это собор Сретенья Владимирской иконы Богоматери, построенный в 1679 году.
Имя боярина увековечено в названии Кучково поле, располагавшееся в районе нынешней Лубянки. Кучково поле прилегало к селу Кучково, и через него шла дорога из Москвы во Владимир. Во всяком случае, где бы ни стояло это село, вскоре оно потеряло первоначальное имя и стало называться по имени соседней реки – Москвой. В топонимике часто встречаются гидронимы, то есть названия, происходящие от имени соседних водных объектов – рек, озер, прудов и т. д. Так, по мнению многих ученых, произошло и с Москвой. С течением времени село Кучково потеряло свое главенствующее положение среди нескольких соседних с ним сел – Михайловского, Кудрина, Воронина и др., – и все они стали восприниматься как город Москва, по имени соседней Москвы-реки. И вот здесь-то ученые должны были признать, что слово «Москва» никак нельзя посчитать славянским, ибо еще в 1847 году видный русский этнограф и ученый в области исторической географии Н. И. Надеждин установил, что только на крайнем юго-западе европейской России и в бассейне Днепра находятся сплошь славянские названия рек, но уже от восточного берега Днепра до Волги, Оки и Камы их названия – не славянские, а финно-угорские, так как здесь раньше славян жили финно-угорские племена, в которых имя «ва» означает «вода», а «Моек» или «Москы» все еще требует уяснения. Современные ученые – С. П. Обнорский, Г. А. Ильинский, П. Я. Черных – путем сложных умозаключений отыскивают слово «Москы» в языках вятичей и кривичей, придавая этому слову смысл «топкая, болотистая, мокрая». В. Н. Топоров находит корни названия «Москва» в Верхнем Поднеяровье и Прибалтике. К нему же примыкают и авторы книги «Топонимия Москвы» Г. П. Смолицкая и М. В. Горбаневский.
Поиски ученых продолжаются до сих пор, но окончательного решения о происхождении слова «Москва» все еще нет.
Первое летописное упоминание о Москве
Как бы то ни было, но впервые имя Москва появляется в одной из древнейших русских летописей – Ипатьевской – под 1147 годом от Рождества Христова, и под 6655-м – от Сотворения мира.
Москва упоминается в связи с тем, что 28 марта, в пятницу, на пятой неделе Великого поста, в канун праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, Суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий – шестой сын Великого Киевского князя Владимира Мономаха – призвал в свою вотчину Москву («на Москву», или «в Москов») своего союзника и друга, Новгород-Северского и Белгородского князя Святослава Ольговича, который поддерживал Юрия Долгорукого в его борьбе за великое княжение в Киеве. (Святослав Ольгович через четыре года стал отцом князя Игоря – героя «Слова о полку Игореве», – прославившегося из-за своего неудачного похода на половцев в 1185 году.)
28 марта 1147 года здесь, на Москве, Юрий Долгорукий дал в честь Святослава Ольговича «обед силен». Обед оказался настолько «сильным», что даже был упомянут в летописи, хотя в тот день, когда сотрапезники сели за стол, был Великий пост. С этого-то момента и началась письменная история Москвы, сделавшая эпизод княжеской трапезы неожиданно чем-то знаменательным, неким прообразом отличительных качеств – радушия, гостеприимства и веселия, присущих Москве во все времена.
Видели в этом эпизоде и еще более провиденциальное явление: Москва с первых же шагов явилась провозвестницей будущей истории, став «добрым пристанищем устойчивого, сосредоточенного и могущественного развития Русской земли... Москва тем и стала сильною и опередила других, что постоянно и неуклонно звала к себе разрозненные русские земли на честный пир народного единства и крепкого государственного союза» – как писал И. Е Забелин.
В другом историческом источнике – повести «О начале царствующего великого града Москвы», созданной в XVII веке, автор писал, что после пира князь Юрий «взыде на гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо (налево и направо) по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оныя, и повелевает на месте том вскоре соделати мал древян град и прозва его званием реки тоя Москвы, текущия под ним».
Итак, первой достоверной датой упоминания Москвы в летописи принято считать 28 марта 1147 года.
Легенды об основании Москвы
По мере того как Москва из обычного маленького, провинциального городка, лежащего на далекой периферии от «матери городов русских – Киева», приобретала все большее значение, менялось и отношение к ней летописцев, книжников и князей, стремившихся удревнить ее происхождение, приравнять Москву и по возрасту и по значению к таким мировым центрам, как Рим и Константинополь. Случилось это в XVI веке, когда старец Филофей, ученый монах псковского Елеазарова монастыря, выступил со знаменитой теорией «Москва – Третий Рим», утверждая, что первый Рим и второй Рим – православный Константинополь пали под ударами язычников, а Москва есть Третий Рим, и она стоит, а четвертому Риму не бывать.
Но столица мира, по существовавшим тогда представлениям, должна была иметь почтенный возраст, благородное, а еще лучше, божественное происхождение. И вот в Москве одна за другой возникают легенды о происхождении города, где требования провиденциализма, то есть божественной предопределенности и древности возникновения, оказываются, точнее, стараниями летописцев становятся историческими реалиями.
При этом московские книжники пытаются если не принизить, то уж, во всяком случае, уравнять «мать городов русских – Киев» с Москвой. Хотя сделать это нелегко, ибо, по легенде, Киев основан самим Андреем Первозванным, апостолом Христа, проповедовавшим Слово Божие скифам на берегах Борисфена – Днепра, и, таким образом, оказывается на тысячу лет старше Москвы и, несомненно, возникшим по соизволению Божию.
И все же попытки уравнять Москву с Киевом и даже с Римом и Константинополем, существовавшими задолго до Рождества Христова, предпринимались неоднократно. Однако исторические фигуры такого ранга, как апостол Андрей, не подходили – не позволяли каноны церкви, да и простой здравый смысл: слишком уж значительной представлялась временная дистанция. А вот предвестье и чудо, как орудия небесного промысла, вполне могли играть свою провиденциальную, то есть предопределенную роком, роль.