Император и шут

Как ни огромен был Каткор, но по габаритам пират уступал Азаку. Но чтобы напугать женщину и этого хватало. Не желая спасовать перед грозным таном Инос запрокинута голову назад и смотрела вверх прямо в сапфировые глаза убийцы. Борясь с дурнотой, она гордо встретила сияющую улыбку. Уперев руки в боки, знаменитый негодяи и насильник злорадно рассматривал свою новую жертву:

— Так ты приехала, Иносолан! Как же ты изгадила свое лицо. Во всяком случае, одну возможность попользоваться тобой это в любом случае исключает. А где твой ясноглазый фавн? — на одном дыхании выкрикнул Калкор и, приподнявшись на цыпочки, внимательно оглядел всех вельмож. Высокий рост позволял ему сделать это. Придворные пребывали в замешательстве, а Итбен кипел от бешенства, так как его игнорировали, каждый был занят самим собой.

Дождь лил с нарастающей силой.

Растерянность Инос сразу же исчезла, едва она осознала, что догадка Ипоксага насчет Калкора была верна. Инос ухватилась за эту мысль. Да, Калкор знал о пророчестве. Иначе как объяснить его слова о татуировках Рэпа? Тан высмотрел в толпе вельмож Инос с такой легкостью, что, вероятно, ему достаточно подробно ее описали. Добираясь до нее, пират не постеснялся воспользоваться чарами, чтобы беспрепятственно пройти сквозь заградительный кордон гвардии. Не оставалось сомнений, что в Город Богов тан прибыл из-за пророчества.

— Рэп мертв! Мертв! — собрав в кулак всю свою силу воли, выкрикнула Инос Кутаясь в плащ, она боролась с охватившей ее слабостью, от которой содрогалось ее тело.

Все, кроме Азака, возможно, сами того не замечая, тихо пятились от сумасшедшего убийцы.

— О-о-о, как же ты легкомысленна! — Сапфировые глаза, мерцая, смотрели на Инос. — Ты испортила мне развлечение. — Еще раз раздвинув губы на окровавленной маске лица и обнажив жемчужно-белые зубы, он переспросил почти ласково: — Ты абсолютно уверена в том, что сказала?

— Да.

Этому заявлению тан поверил без колебаний, и настроение его тут же испортилось. Мелкий, но частый дождик немного смыл с Калкора кровь тролля, сбегая тоненькими розовыми струйками по его груди и лицу.

— Какая досада! — топнул ногой пират. — Кто теперь будет твоим защитником? Хотелось бы стоящего.

— Иди сюда, джотунн! — брызгая слюной, рычал с трона Итбен.

Калкор не обращал на регента ни малейшего внимания его сверкающий взгляд уперся в Азака.

— Этот? — презрительно усмехнулся тан. — Трахающий верблюдов джинн?

— Моя жена берет назад свои притязания, — произнес Азак с удивительным спокойствием. — Подавись своим жалким королевством.

Итбен, не сдержавшись соскочил с трона и широкими шагами почти подбежал к спорщикам. Преторианская гвардия бросилась следом. Жена регента застонала и, прижав руку ко рту, провожала его взглядом. Маленький принц с полным безразличием зевнул, как слабоумный.

— Азак... — начала Инос.

— Молчи, жена, — приказал султан. — Никаких вызовов, тан. Она признает тебя королем Краснегара.

— Нет, Азак! — выкрикнула Инос. — Я говорила, что откажусь от своих притязаний, только если...

— Молчать! — прорычал Азак жене, как раз когда регент подошел к ним, а Калкор плюнул Инос в лицо.

Она отшатнулась и врезалась в Ипоксага. От ужаса и унижения девушка дар речи потеряла.

— Прекратить! — рявкнул регент. — Я не потерплю этого!

Медленно повернувшись к регенту, Калкор вонзил в него свои леденяще синие глаза и повелел:

— Придержи язык, имп. Я — тан Нордландии, у меня охранная грамота — твое письмо. Нарушь хоть строчку из него, и я заверяю тебя: побережья Империи полыхнут пожарами, и никто из нынешнего поколения не будет знать покоя до конца жизни.

Наглец смотрел на регента сверху вниз, пышные перья на шляпе Итбена кончиками доставали до обнаженного плеча тана.

Содрогаясь и от страха, и от отвращения, Инос вытерла щеку льняным платком. Но прежде, чем Азак или Итбен успели заговорить, леди Эйгейз, стоявшая где-то сбоку, презрительно взвизгнула.

Хмурый лоб Калкора, только что обернувшегося к Инос, вдруг разгладился, а раздражение и злоба, искажавшие его лицо, сменились широкой радостной улыбкой.

Инос не видела пирата, она смотрела на поле, по которому к подножию холма приближались трое: гвардеец, ведущий коня в поводу, пожилая леди в добротной одежде и шагавший последним юноша.

Он один запечатлелся в ее сознании, обыкновенный парень в простой коричневой куртке ремесленника. Ростом повыше импа, но ниже джотунна, с насквозь промокшими под дождем всклоченными волосами и глупейшими татуировками вокруг глаз.

— Рэп! — прошептала Инос, а потом громко закричала: — Это Рэп! Он жив. Рэп жив!

Она проскользнула между регентом и таном и помчалась вниз по склону холма. За ее спиной как крылья птицы развевался шелковый плащ.

4

Вчера поздним вечером Рэп зашел на конюшню постоялого двора взглянуть на Туманку и Дымка. Весь день он собирал нужную информацию, из-за чего чувствовал себя прескверно. Только необходимостью оправдывал фавн применение чар для того, чтобы понравиться собеседнику и разговорить его о том, что тому и обсуждать-то не хотелось. Кроме того, парень вынужден был подслушивать мысли, а совать нос в чужие дела ему не нравилось. Частенько сокровенные желания присутствующих, особенно женщин, шокировали его.

Сыскные обязанности вызывали в нем чувство неловкости и гадливости. Рэп словно в гнилое болото влез, и все из-за единственного сообщения, что Калкор в Хабе. Немыслимо, но несомненно; слишком многие подтверждали этот факт.

Разговаривая с лошадками, он почувствовал себя легче. Конюх, юный фавн, старательно ухаживал за животными. Паренек въедливо допытывался, каким чудом Рэп умудрился вырасти таким большим. Получив разъяснения, он несколько сник, но вскоре встрепенулся и начал взахлеб рассказывать о поединке, назначенном на следующий день.

Домой Рэп вернулся почти сразу после Андора, которому тоже все уши прожужжали схваткой пирата с троллем. Фавн застал всех в гостиной.

Гатмор ликовал, злобно сжимая кулаки. Раз Калкор в городе, Гатмор найдет способ отомстить за погибших жену и детей.

Кэйд недоумевала и волновалась, потому что ничего не узнала об Иносолан. Она не уставала спрашивать, где может быть ее драгоценная Инос, если Империя признала Анджилки королем Краснегара.

На зрелище, о котором кричал весь Хаб, Андор смотреть не желал.

— Не место там ни мне, ни вам, моим друзьям, — непреклонно заявил он. — Гигантская толпа; вы хоть представьте, что это такое? Люди попрутся, давя и топча друг друга. Я не поеду, да и вам там нечего делать. Это безумие!

Холодные мурашки предвидения, словно ледяные пальцы, шарили по коже Рэпа Фавн твердо знал, что на Эбнилином поле он непременно будет.

— Дай мне совет, пожалуйста, Рэп, — попросила Кэйд.

Не осмеливаясь пользоваться предвидением, Рэп обратился к предчувствию. Два дня пребывания фавна в Хабе извели его призраком белого сияющего ужаса, подобравшегося к нему почти вплотную. Поэтому он действовал очень осторожно, постаравшись представить себе, что он почувствует, если решит ехать или если откажется от поездки, и стал сравнивать ощущения. Поездка обещала опасность, таила в себе угрозу, но за ней прятались нечто новое — песнь радости, чистая, звонкая, как голос флейты. Флейта звучала только при Инос. Да, он увидит Инос. Сердце фавна сжалось в сладкой истоме, а глаза увлажнились.

— Думаю, нам следует пойти, мэм, — сказал Рэп, едва справившись с охватившим его волнением.

— Тогда идем, — радостно согласилась Кэйд.

А Гатмор? Спрашивать его не было необходимости, моряк ликовал.

— На меня не рассчитывайте, — категорически заявил Андор.

— Хорошо, пойдет Дарад. Он-то захочет, — заверил фавн.

— А я не вызову Дарада! Ему нечего делать в Хабе.

— Вызовешь, — настаивал Рэп, презирая себя за испытанное удовольствие, которое получил, когда Андор, вздрогнув, уступил магу.