Страница 204 из 207
Джеймс Мэдисон, еще работая в конвенте, предвидел эти претензии. Большая нация, возражал он, не только не является непригодной для республиканской формы правления, но предлагает идеальные обстоятельства для ее успешного применения. Ибо слабость республиканской формы заключается в ее тяготении к нестабильности и тирании, тяготении, которое может успешно сдерживаться в условиях большой нации, объемлющей многообразные интересы. Доводы Мэдисона основывались на ряде предпосылок. Прежде всего он исходил из того, что причиной нестабильности республики является демократический элемент, который по определению содержится в республиканских общественных институтах. А демократия подвержена изменениям, поскольку она является прямым выражением народных страстей. Демократия — это народ, управляющий собой без помощи ограничительных или сдерживающих институтов[1158].
Предпосылка Мэдисона, касающаяся демократии, основывалась, в свою очередь, на предпосылке, касающейся человеческой природы: природа человека такова, что он предпочитает следовать страстям, а не рассудку и неизменно отдает предпочтение сиюминутным интересам перед долговременными. Существа экспансивные, эгоистичные и нередко порочные, люди, приходя в политику, всегда испытывают трудности в принятии на себя ответственности за общественные интересы и легко поддаются искушению лишать других людей их прав, если это, как им кажется, отвечает их собственным интересам[1159].
Таким образом, в республике, охватывающей большую нацию, объединять людей с различными интересами в большинство, способное подавлять меньшинство, всегда затруднительно. Большое количество «клик» (по его выражению) и их разнообразие неизбежно приведут к тому, что они станут мешать друг другу в достижении своих целей. Зрелое изложение теории групп интересов Мэдисона появилось в десятом выпуске «Федералиста»:
Чем малочисленнее общество, тем скуднее в нем число явных партий и интересов, его составляющих, тем чаще большинство граждан оказываются приверженцами одной партии, а чем меньше число лиц, составляющих такое большинство, и чем меньше территория, на которой они размещаются, тем легче им договориться между собой и осуществить свои утеснительные замыслы. Расширьте сферу действий, и у вас появится большее разнообразие партий и интересов; значительно уменьшится вероятность того, что у большинства возникнет общий повод покушаться на права остальных граждан, а если таковой наличествует, всем, кто его признает, будет труднее объединить свои силы и действовать заодно[1160].
Теория Мэдисона в формулировке Уилсона звучала менее убедительно, но достаточно ясно, чтобы этой формулировкой оперировали участники дебатов, разгоревшихся по примеру Пенсильвании в разных местах. В конце октября 1787 года, когда начал публиковаться «Федералист», в распоряжении федералистов оказался самый влиятельный источник политической мысли, когда-либо появлявшийся в Америке. Эти эссе, авторами которых были Александр Гамильтон, Джон Джей и Джеймс Мэдисон, содержали гораздо большее, нежели теорию представительства. Они анализировали обстановку, в которой осуществлялась власть в Америке в 1780-е годы; они подвергали критике «Статьи конфедерации»; они разъясняли, как будет работать новое правительство при новой конституции. Самое главное, они убеждали американцев, что между властью и свободой не существует непримиримых противоречий.
Мы не можем знать точно, как обсуждения конституционных вопросов влияли на делегатов в ратификационных конвентах штатов. Но делегаты, по-видимому, брали многие из опубликованных аргументов на вооружение и повторяли их с различными вариациями в этих собраниях, так что все важные идеи, звучавшие снаружи, подвергались обсуждению внутри. С другой стороны, процесс ратификации по отдельным штатам, вероятно, способствовал тому, что политические идеи теряли в силе убеждения. И вероятно, он также усиливал значимость сугубо местных интересов. Ратификация представляла собой серию акций властей штатов, и конвенту каждого штата почти неизбежно приходилось рассматривать конституцию в свете интересов своего штата. Тот факт, что эти интересы подразумевали политическую свободу как необходимое условие всестороннего благополучия штата, молча признавался всеми. Тем не менее мы не знаем, каким образом в уме делегата благополучие его штата связывалось с той или иной формой представительства, или теорией структуры правительства, или той или иной интерпретацией прав личности.
Несомненно лишь то, что в ратификационных конвентах обсуждались не только принципы управления, но и интересы штатов. Не подлежит сомнению и то, что процесс ратификации имел определенную «логику», когда одни штаты реагировали на действия других штатов. Сказать, что ратификация представляла собой «цепную реакцию» — значит упростить сложный процесс. Тем не менее штаты, безусловно, испытывали влияние соседей, и быстрое одобрение конституции тремя штатами в декабре и еще двумя в январе дало ратификации хороший импульс.
Согласно статье VII конституции, для ее вступления в силу требовалась «ратификация конвентами девяти штатов». Подразумевалось, что в случае ратификации девятью штатами четыре остальные штата могли выбрать свой собственный путь либо присоединиться к Союзу. Эта процедура ввода в действие нового правительства не принимала в расчет «Статьи конфедерации», согласно которым поправки должны были получить единогласное одобрение. Она также оставляла в стороне законодательные собрания штатов (за исключением одного момента — по общему согласию они должны были созвать ратификационные конвенты). Отправляя конституцию в конгресс, Вашингтон описал это согласие как «мнение настоящего конвента»[1161].
Конституция с сопроводительным письмом Вашингтона была получена конгрессом 20 сентября. Среди членов конгресса нашлись ее критики. Один из них, Ричард Генри Ли из Виргинии, выступил с предложением внести в конституцию поправки и лишь после этого разослать ее по штатам. В этом случае у штатов, аргументировал Ли, будет выбор: либо ратифицировать оригинал, либо внести поправки и направить исправленный вариант во второй конституционный конвент. Сторонников конституции в конгрессе было больше, чем ее врагов, — в конце сентября в конгресс вернулись восемнадцать членов, участвовавших в работе конвента, — но они не хотели обижать критиков. Поэтому они, хотя и отклонили предложение Ли, решили не навязывать конституцию. Вместо этого конгресс ограничился тем, что после предварительного голосования, на котором конституция получила поддержку большинства, просто разослал ее по штатам без каких-либо рекомендаций[1162].
Получив послание из конгресса, легислатуры штатов начали кампанию за ратификацию. Легислатура Делавэра провела собрание еще до роспуска конвента, чтобы выслушать Ричарда Бассета, своего члена и делегата конвента. Теперь, имея на руках конституцию, она назначила специальные выборы. Ратификационный конвент, созванный в короткий срок, не стал терять времени и 7 декабря 1787 года выразил от лица штата единогласное одобрение[1163].
Такое рвение имело свои причины. Жители Делавэра, большую часть которых составляли мелкие фермеры, чувствовали себя незащищенными. Отчасти это чувство, по-видимому, объяснялось их экономической зависимостью от своих более крупных соседей (пшеница для процветавшего мукомольного дела ввозилась из Пенсильвании), но, вероятно, большее значение имели размеры и история Делавэра. Как по территории, так и по численности населения Делавэр был карликом в сравнении с Пенсильванией и уступал даже Мэриленду. Его история также настраивала жителей в пользу Союза — в частности, до 1776 года Делавэр и Пенсильвания имели общего губернатора.
1158
Federalist. No. 10.
1159
Интересные замечания но поводу взглядов на человеческую природу, развиваемых авторами «Записок федералиста», см.: Wright В. F. The Federalist on the Nature of Political Man // Ethics. 59. 1949. P. 1–31; Scanlon J. P. The Federalist and Human Nature // Review of Politics. 21. 1959. P. 657–677.
1160
Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. М., 1994. С. 85. О десятом выпуске «Федералиста» см.: Fame and the Founding Fathers; Essays by Douglass Adair. New York, 1974. P. 75–106.
1161
Documents Illustrative of the Formation of the Union of American States. P. 1005.
1162
Doc. Hist. of Ratification. I. P. 345–346.
1163
Большую часть информации об истории ратификации я взял из двух книг современного американского историка: McDonald F. We The People: The Economic Origins of the Constitution. Chicago, 1958; Idem. E Pluribus Unum: The Formation of the Federal Republic, 1776–1790. Boston, 1965. Среди исследований, посвященных ратификации в отдельных штатах, особую ценность представляют: Crowl Ph. А. Maryland During and After the Revolution. Baltimore, 1943; McCormick R. P. Experiment in Independence: New Jersey in the Critical Period, 1781–1789. New Brunswick, 1950; Polishook I. H. Rhode Island and the Union, 1774–1795. Evanston, 1969. Я также пользовался изданием: The Debates of the Several State Conventions on the Adoption of the Federal Constitution. 5 vols. Philadelphia, 1836–1845.